Подари мне любовь - Линдсей Джоанна (электронные книги без регистрации txt) 📗
Глава 6
Селига привел в чувство дождь, мерно падавшие капли, собравшиеся в густой кроне над его головой и ударявшие в самую середину лба. Он чуть приоткрыл глаза, но боль в затылке оказалась настолько мучительной, что мгновенно опрокинула его в бездонную пропасть мрака на весь следующий день. Когда он вновь очнулся, сияло солнце и яркий свет немилосердно резал глаза. Селиг ухитрился коекак оглядеться сквозь едва приоткрытые веки и понял, что лежит не на самом солнцепеке, а под густыми кустами, защищавшими от палящих лучей. Боль в голове вспыхнула с новой силой. На этот раз она оказалась не столь милосердной, не собиралась отступать, не погрузила его в забытье, и Селиг боялся шевельнуться и долго, мучительно пытался коекак сжиться с безжалостножгучим стуком в висках, стискивая зубы, чтобы не застонать. Наконец ему удалось поднять руку, чтобы определить, откуда исходит боль, но пальцы отказывались повиноваться, а рука бессильно падала. «Скорее всего, от слабости», – решил Селиг. Наверное, он потерял много крови и теперь начал понастоящему тревожиться, что попал в беду. Ему так плохо, что смерть, должно быть, близка, а Селиг попрежнему не имел ни малейшего представления, куда его ранили.
Немного выждав, он вновь попытался отыскать рану, и на этот раз с большим успехом. Сначала Селиг дотронулся до лица и, хотя боль, казалось, была повсюду, обнаружил всегонавсего негустую щетину. Он, несомненно, пролежал без сознания совсем недолго, не больше дня, естественно, он не мог знать, что заботливые руки каждый день брили и обтирали его. Наконец Селиг нащупал огромную шишку на голове и невольно застонал, когда пальцы коснулись чувствительного места. Конечно, опухоль теперь была гораздо меньше, чем вначале, и Селиг немного успокоился: все не так серьезно, как он предполагал. Пальцы не слипаются от крови… Тогда почему же он так обессилел? Может, есть и другие раны, просто голова слишком сильно ноет, чтобы почувствовать и другую боль?
Селиг медленно ощупал себя, слегка пошевелил ногами, удивившись, что ничего не ощущает, кроме разве того, что конечности неприятно затекли, тело словно сковано, а в животе противная пустота. Впрочем, это неудивительно, если учесть, что все это время он не ел. Правда, пятки почемуто горят, словно по ним прошлись палкой. Но поскольку Селиг так и не смог сообразить, в чем дело, то и решил в конце концов не слишком задумываться; и без того голова болела нещадно.
Однако он всетаки попытался подумать, как вернуться домой, в Уиндхерст, до которого, должно быть, не менее дня пути… самое большее два, если тащиться пешком. Но даже представить себе, что придется сесть, а тем более встать, было невозможно. Селиг пролежал еще около часа, боясь шевельнуться. Наконец он решился. Приподнявшись сначала на локтях, а потом потихоньку отталкиваясь, умудрился сесть. Оказалось, что ужасные предчувствия его не обманули: перед глазами все закружилось, и, что еще хуже, внутренности немедленно стиснуло тошнотными судорогами.
Селиг наклонился, ожидая, что его сейчас вывернет наизнанку, но ничего не последовало. Однако он продолжал кашлять и давиться, и каждый раз тело резко дергалось, а череп раскалывала слепящая боль, пока наконец страдания не стали невыносимыми, а сознание затуманилось.
Когда Селиг очнулся в следующий раз, еще не стемнело, но мучения не прекратились, и кровь пульсировала в висках с такой силой, что он оставил все попытки вновь подняться. Только голод, грызущий внутренности, и странная, непроходящая слабость заставили его пошевелиться. Селиг нуждался в еде. Один, помоги ему, похоже, что он целую вечность ничего не ел.
Сцепив зубы, он преисполнился решимости на этот раз подняться на ноги и отправиться в путь. И он добился своего, хотя на это ушло немало времени. Стоило ему лишь сесть, и дурнота вновь вернулась, несмотря на то, что Селиг всеми силами пытался преодолеть ее.
Перед глазами все плыло. Однако, перед тем как сделать последний рывок. Селиг успел заметить не только окружающую его местность, но и то, что облачен в чужую одежду. Грязнобурые штаны так тесно облегали ноги, что можно было обходиться без подвязок и, кроме того, едва доходили до колен. Серая туника была широкой, но короткой, очевидно, ее прежний хозяин любил поесть. Она болталась так свободно, что Селиг не заметил, насколько похудел, что могло бы объяснить его слабость, хотя он так и не понял настоящую ее причину. Матерчатые башмаки проносились до дыр. Видно, поэтому так ноют ступни – должно быть, пришлось пройти немалый путь.
Селиг невольно вспомнил о том времени, когда в обличье кельтского рыбака, уроженца Девона, обшаривал южное побережье Уэссекса в поисках сестры. Тогда он тоже был одет в лохмотья, но сначала долго мучился в бредовом жару, пока не нашел знахарку, согласившуюся исцелить тяжелую рану.
В тот раз Селига тоже посещали странные видения, и теперь его на мгновение охватил страх, что он так и остался в том времени, а все случившееся с тех пор – всего лишь сон. Однако он быстро опомнился. Кроме того, боль в голове была слишком реальна и совсем не та, что в прошлый раз. Правда, одежда слишком походила на прежнюю – такая же грязная и оборванная; никак не сообразить, с чего ему взбрело в голову надеть это отрепье.
Он вспомнил, что посланцы перед самым нападением ехали по тропе, тогда кто же оттащил его в сторону? Довольно широкая дорога вилась сквозь заросли, но нигде не было видно тел. Может, их уже унесли, а о нем забыли, потому что он заполз в эти кусты? Но если он сделал это сам, то откуда взял одежду?
Селиг попытался сосредоточиться, однако голова разламывалась, так что долго размышлять над этим не было сил, да и медлить нельзя – солнце стояло совсем низко, и он не мог понять, вечер сейчас или утро, но необходимо до заката найти помощь, а как это сделать, если сидеть на месте?
Встать оказалось нелегкой задачей. Первые несколько попыток окончились неудачей – Селиг бессильно валился на четвереньки, пока слабость не прошла. Голова перестала кружиться, и Селиг с величайшим трудом ухитрился даже сделать несколько шагов: ноги подкашивались, колени подгибались, по лицу струился пот. Но упрямство и сила воли победили, а желание выжить взяло верх. Он начал медленно продираться сквозь заросли, хватаясь за ветви, опираясь о стволы, спотыкаясь, когда не находил опоры, и упал несколько раз, прежде чем смог идти.
Селиг продолжал держаться леса, так как дороги были небезопасны, особенно для безоружного путника, а у него не осталось ничего. Все пропало: топор с длинной ручкой, фризийский меч с усыпанной драгоценными каменьями рукояткой, пояс с пряжкойталисманом, на которой был выгравирован молот Тора. Если ему когданибудь попадутся грабители…
Он ощутил вкусные запахи еще задолго до того, как увидел хижину, и удача, сопутствующая ему с самого рождения, вновь вернулась, поскольку в доме оказалась лишь одна хозяйка, и стоило ей взглянуть на молодого человека, как на столе тут же появились караваи свежеиспеченного хлеба, только что сбитое масло и остатки от Завтрака. Добрая женщина хлопотала у очага, готовя все новые блюда, включая и куропатку, предназначавшуюся ранее на ужин мужу.
Веселая кругленькая женщина средних лет нежно ухаживала за гостем. Но это его отнюдь не удивляло. Ведь Селиг привык к подобной заботе со стороны представительниц прекрасного пола, и неважно, что он не разбирал ни слова из того, что говорила хозяйка. Селиг предполагал, что она объясняется на языке саксов, но с акцентом, ему незнакомым. Селиг старался, как мог, пробовал пустить в ход все известные ему наречия, но женщина понимала его не лучше, чем он ее. Однако это не помешало ему съесть все, что было поставлено перед ним, пока не почувствовал, что не сможет больше проглотить ни кусочка. неплохо бы провести здесь ночь… Силы потихоньку возвращались, но он далеко еще не оправился, а постоянная боль в голове нисколько не унялась после обеда. Сейчас ему был необходим не только отдых, но и лекарь, а Селиг сильно сомневался в том, что хозяйка сможет помочь в этом, если ему даже и удастся объяснить ей, что с ним.
