Последний холостяк - Крэн Бетина (лучшие книги онлайн txt) 📗
Причиной удивительного накала страстей стал законопроект «О правах сестер умерших жен», авторы которого пытались легализировать брак между вдовцами и сестрами их почивших супруг. Его противники с пеной на губах доказывали, что это неслыханное святотатство и едва ли не попрание морали. Прогрессивно мыслящая часть участников слушаний, в свою очередь, утверждала, что действующий закон, запрещающий такие брачные союзы, устарел и, по сути, является пережитком ветхозаветной эпохи. Но консерваторы оставались глухи к их разумным доводам и упрямо твердили, что грех остается грехом во все времена, пересмотр же законов морали приведет к сведению десяти библейских заповедей к десяти рекомендациям, что неминуемо закончится крахом империи.
Присутствие в зале наблюдателей, среди которых были дамы, не мешало спорившим употреблять крепкие выражения, доказывая свою правоту. Разумеется, никто не собирался извиняться, вероятно, полагая, что женщинам, проявляющим интерес к государственным проблемам, иногда полезно спуститься с небес на грешную землю и освободиться от иллюзий. Тем не менее какой-то доброхот установил на балконе, где сидели представительницы слабого пола, ширму, укрывшись за которой возмущенные слушательницы имели возможность припудрить носик, промокнуть лоб салфеткой и обменяться негодующими взглядами и замечаниями. Страсти, бушевавшие в палате, волновали, однако, далеко не всех: некоторые дамы пришли сюда из практических соображений – познакомиться в перерыве с кем-нибудь из неженатых членов парламента и завязать любовную интрижку.
Антония Пакстон, разумеется, к числу легкомысленных особ не относилась, ее привели сюда серьезные побуждения. Потому все творившееся здесь безобразие она принимала близко к сердцу. Яростно обмахивая веером свое раскрасневшееся лицо, она комкала в другой руке платок и то и дело промокала им лоб. Сегодня на ней было шелковое фиолетовое платье с черной отделкой и прямой юбкой, скрывавшее модный турнюр из конского волоса и туго зашнурованный корсет. Тесный наряд и духота создавали некоторый дискомфорт и мешали ей вникать в суть выступлений, вынуждая беспокойно ерзать на скамье и менять позу.
И все же она ни на секунду не забывала о цели своего визита в палату общин: выяснить, как продвигается интересующий ее билль, и получше узнать его защитников и противников. Две недели назад она уже побывала на одном из слушаний по этой проблеме и была возмущена отношением некоторых парламентариев к браку. Вернувшись домой, она написала гневное письмо влиятельным членам палаты общин и при содействии своей бывшей подопечной, ставшей супругой одного лорда, выхлопотала себе пропуск в зал заседаний.
Антония прикусила от отчаяния губу и сжала пальцами перила балкона, распираемая страстным желанием выступить от имени всех женщин, лишенных права на замужество жестоким и устаревшим законом. Но запах табачного дыма и мужские голоса, доносившиеся снизу, убедительно доказывали, что ее порыву не суждено осуществиться.
Эта арена предназначалась исключительно для мужских боев, а женщине, даже самой образованной и прогрессивной, оставалось лишь надеяться на мужчин-единомышленников, их красноречие и целеустремленность. Такое ущемление прав злило леди Антонию не меньше, чем возмутительная обстановка в зале и ее тесноватая одежда. Как следствие ее нервозность в любой момент могла перерасти в истерику.
– Если старикан Пикеринг еще раз воскликнет: «Побойтесь Бога!», клянусь, я спущусь с балкона и огрею его по голове сумочкой! – прошептала она сквозь зубы и, вновь изменив позу, добавила, глядя на сидевшую рядом с ней тетушку Гермиону: – Вы только посмотрите на этого закоренелого лицемера! У него от злобы даже физиономия перекосилась.
Гермиона взглянула на толстяка, смахивающего на взбесившегося бульдога, и покачала головой:
– Действительно, он омерзителен, этот выживший из ума демагог!
Слово взял молодой «заднескамеечник» по фамилии Шелбурн. И дамы притихли. Оратор без обиняков заявил:
– Защитники данного сомнительного законопроекта пытаются убедить нас в том, что с его принятием будет решена проблема «лишних женщин». А я говорю вам, уважаемые господа, что этот довод ложен! Нельзя менять закон в угоду адвокатам горстки вдов, сетующих на тяготы своей неустроенной жизни. Общественная ситуация изменчива, но мы не должны подстраиваться под капризный норов социальной фортуны и поступаться своими принципами в угоду ее прихотям. – Он театрально сжал пальцами лацканы сюртука и выпятил грудь. – И я смело заявляю всем инициаторам браков вдовцов и сестер их усопших жен, что не верю ни их уловкам, ни крокодиловым слезам их лицемерных протеже, прикидывающихся несчастными овечками.
Эта тирада была встречена бурными аплодисментами и одобрительными возгласами его сторонников. Оппоненты же возмущенно загудели и затопали ногами.
Выдержав паузу, оратор продолжил:
– Я не стану углубляться в религиозные тонкости данной проблемы, поскольку не являюсь знатоком теологии. Но я считаю себя обязанным отметить, что существуют и другие решения этого наболевшего вопроса. В этой связи позвольте мне привести несколько цитат из статьи лорда Ремингтона Карра, графа Ландона, опубликованной в этом месяце в «Блэквудс мэгэзин». Возьмем, к примеру, этот абзац: «Нам упорно навязывают идею, что проблему „лишних женщин“ легко можно решить, отправив их в британские колонии, где они без особого труда найдут себе применение, став женами и компаньонками работающих там во благо империи мужчин. Однако не существует никаких доказательств того, что данные благородные джентльмены стремятся жениться. В действительности же многие из них покинули Англию, чтобы избежать неравных и обременительных брачных союзов».
Антония была готова швырнуть в оратора сумочкой. Да как он посмел употребить столь ненавистный ей глупый термин «лишние женщины»! От волнения у нее участился пульс, а в глазах вспыхнула ярость. Испепеляя взглядом говорящего, она пыталась вспомнить, откуда ей знакомо имя автора статьи в журнале. Наконец память ей подсказала, что пару месяцев назад она читала еще несколько злобных опусов графа Ландона, напечатанных в журнале «Спектейтор» и газете «Телеграф». Каждая строчка его клеветнических пасквилей сочилась ядовитой иронией по адресу бедных вдов и незамужних женщин, якобы не желающих самостоятельно бороться за свое благополучие и стремящихся присосаться, как пиявки, к добропорядочным состоятельным джентльменам. Именно Ремингтон Карр и запустил в общественный оборот одиозный термин «лишние женщины». Антония внесла его за это в список своих злейших врагов и возненавидела всей душой.
– «Я предлагаю другой выход из этой ситуации, – продолжал цитировать графа оратор. – Он весьма прост и позволит нам быстро решить проблему одиноких женщин и вдов, ставших обузой для британского общества. Беда всех этих неудачниц в том, что они воспитаны на излишне идеализированных сентиментальных представлениях о браке, доме и семье, а потому уверовали в свое предназначение служить опорой мужу, которому уготовлена в их семейном союзе главенствующая роль. Эти несчастные создания не берут в расчет одного существенного обстоятельства – того, что далеко не всем им удастся выйти замуж и обзавестись детьми. Более того, замужество не обязательно обеспечит им благополучие, а счастливое супружество может внезапно распасться в силу различных причин. И тогда вдовы, привыкшие полагаться во всем на мужчин, окажутся в очень трудной ситуации. Впрочем, от ложных идеалов страдают в равной мере и женщины, и мужчины, вынужденные под них подстраиваться.
По моему глубокому убеждению, пересмотр законов о браке не решает проблему «лишних женщин». Я предлагаю вместо этого обучить их каким-то ремеслам или пользующимся спросом профессиям, чтобы позволить им самостоятельно трудиться и получать заработок, достаточный для обеспечения себя и своих чад всем необходимым.
Такая мера благотворно скажется и на британской экономике: повысит ее продуктивность, обеспечит ей приток дешевой рабочей силы, снизит нагрузку на мужскую часть населения империи. Пора развеять устаревший общественный миф о зависимости женщин от мужчин и научить их жить в соответствии с новыми реальными обстоятельствами».
