Пока страсть спит - Басби Ширли (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Он высокомерно смотрел на Бет, не делая ни малейшей попытки приветствовать ее хотя бы поднятием края сомбреро. На его лице сохранились признаки былой мужской красоты, но оно выражало главным образом жестокость и эгоизм — это было видно по рисунку губ, по линии подбородка, даже по подстриженным усам. Его глаза были бесстрастны, как у рептилии. С сильным акцентом он требовательно спросил по-английски:

— Вы сеньора Риджвей?

Бет оцепенела от его взгляда и от тона, с которым был задан вопрос. Он обращался с ней, как с животным, которое приехал осмотреть и, может быть, купить. Ей вовсе не хотелось отвечать на вопросы наглого незнакомца. По выражению лица Пако, смущению дона Мигуэля она поняла, что этот господин не захотел войти в дом. И она решила ответить ему в том же тоне, который он предложил:

— А вы-то кто, собственно, будете?

Его тонкая бровь удивленно взлетела вверх:

— Я? — Было видно, насколько он поражен тем, что она позволила себе не знать, кто он такой. — Я — дон Фелипе.

Глава 25

Так вот значит, каков этот ужасный, деспотичный дон Фелипе, подумала Бет, рассматривая его через прищуренные ресницы.

Его натуру отражало не только властное жестокое лицо, но и вся манера поведения.

Продолжая глядеть глазами рептилии на Бет, он сообщил ей:

— Слугам приказано упаковать ваши вещи. Мне кажется неприличным, что вы живете в доме моего внука только с сеньорой Лопес в качестве дуэньи. А поскольку ни я, ни другие члены моей семьи не оскверним ноги грязью дома Абеля Хоукинса, в полдень вы поедете с нами.

Увидев, как закипает Бет, он снисходительно добавил:

— Донья Маделина ждет вас на гасиенде, где наша семья останавливается, если нам надо переночевать в Сан-Антонио.

Глотая набежавшую горячую слезу, Бет открыла глаза максимально широко и ехидно поинтересовалась:

— И даже ваш внук Рафаэль останавливается там?

— Нет, в нем говорит плебейская кровь и ему хватает этой хижины, выстроенной гринго! — Посмотрев уничтожающе на сына, он добавил:

— Я узнал, что нашлись и другие, кто нарушил это правило. Но это было в первый и последний раз.

Дон Фелипе пояснил, что у нее есть время собраться, пока приедет экипаж. А когда она попыталась протестовать, он глянул на нее и прогремел:

— Я не собираюсь спорить с вами, у меня нет времени на обмен аргументами с дамой.

Набрав воздуха и смело глядя в глаза дону Фелипе, Бет заявила:

— Благодарю вас за любезное предложение, но я предпочитаю остаться здесь. Если я почему-либо решу, что мне неудобно тут жить, то переберусь в отель.

И она продолжила весьма язвительно:

— Вы можете командовать другими членами вашей семьи, но на меня вы не производите большого впечатления!

Черные глаза его сузились, и неприятная улыбка прошла по старому лицу:

— У нее есть темперамент!

Он произнес это так, как будто ее не было рядом и она не могла слышать этого замечания.

— Некоторое количество темперамента нелишне для женщины — ей ведь надо будет воспитывать для рода Сантана сыновей с крепким характером. Жаль, что она — гринго, но она недурна. Неплохо, что ее отец лорд, хотя лучше бы он был испанским грандом.

Бет увидела, как слуги несут один из ее больших чемоданов и еще один маленький. Они были очень напуганы присутствием этого старого человека, которого боялись явно больше своего хозяина Рафаэля. Но Бет его не боялась. Ее фиолетовые глаза засверкали, и она взорвалась:

— Черт бы вас побрал! Немедленно поставьте вещи! Я все равно никуда не двинусь.

Она быстро пересекла веранду и, встав на вторую ступеньку, обратилась к дону Фелипе:

— Во-первых, у вас нет никаких прав приказывать не вашим слугам! И второе, более важное — вы не имеете никакого отношения ко мне, а соответственно, и права отдавать мне распоряжения! Так что советую вам отказаться от идеи увезти меня из этого дома.

Дон Фелипе не подозревал, что столкнется с ее глупым упрямством, и оглядел ее с интересом с ног до головы. Он понял, что добром она не подчинится и не сядет в повозку. Поэтому он выбросил вперед два пальца, и Бет, еще не поняв, что означает этот жест, уже оказалась пленницей на спине лошади Лоренцо.

Лошадь, не ожидавшая этого, дернулась, но Лоренцо жестко осадил ее острыми шпорами.

Дон Мигуэль, молчавший до этого, что-то попытался сказать по-испански, но дон Фелипе грубо оборвал его, и тот замолчал. Он бросил Бет сочувственный взгляд, но не сделал никакой попытки остановить это совершенно очевидное похищение, и она поняла, что он всегда будет на стороне сильнейшего.

Дон Фелипе, не обращая внимания на протесты Бет, отдал какие-то указания через Пако и сеньору Лопес для Рафаэля и сообщил адрес, куда надо было доставить остальные вещи Бет.

Кавалькада исчезла в облаке пыли, а Пако немедленно послал слугу найти сеньора Рафаэля и поставить его в известность о происшедшем. Дон Фелипе милостиво сообщил Мануэле и сеньоре Лопес, когда прибудет повозка и где находится гасиенда, куда им надлежит прибыть.

Сеньора Лопес отреагировала на все по-своему, но Мануэла была опытной служанкой и стала сразу же упаковывать вещи Бет, с испугом думая, чем закончится этот день.

Понимая, что сопротивление в данной ситуации бессмысленно, Бет затихла, солнце страшно пекло ее неприкрытую голову, и сильнейшая головная боль отодвинула все остальное.

Дон Мигуэль скакал рядом с лошадью Лоренцо и в свое оправдание бормотал, что страшно сожалеет о происшедшем, но его отец — «ужасный старый упрямец», которого трудно остановить.

Бет не выдержала:

— Его никто и не пытался останавливать, вы все его боитесь. Сообща это можно было сделать.

Дон Мигуэль стал объяснять ей особенности традиционного воспитания в испанских семьях, где с отцом можно внутренне не соглашаться, но ослушаться его нельзя.

Очарование дона Мигуэля уже не действовало на Бет. Увидев его в новом свете, она не то спросила, не то сказал:

— Я удивляюсь, как вы осмелились жениться на матери Рафаэля.

Он вспыхнул и резко ответил:

— Это не имеет отношения к данному делу.

Бет расхотелось разговаривать. Она молча смотрела вперед между ушами коня, ощущая жесткую грудь Лоренцо, его мускулистые руки и понимая, что он прижимается к ней теснее, чем этого требует обстановка. Обернувшись, она встретилась с его темными глазами и увидела в них такое пламя страсти, что быстро отвернулась.

Кавалькада неслась. Дон Мигуэль по-прежнему был рядом, а дон Фелипе скакал впереди, забыв о Бет с момента ее пленения.

Дон Мигуэль, добрый по натуре человек, очень волновался о последствиях того, что произошло. Заглядывая в лицо Бет, он мягко сказал:

— Сеньора Бет, постарайтесь не думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Мой отец прав в одном — нельзя было вам оставаться только с сеньорой Лопес как гарантом вашего доброго имени. Мы с доньей Маделиной будем с вами либо здесь, либо все вместе поедем в Чиело, до того времени, как… — Он прервал себя, не желая сказать чего-то большего.

Недобрая искра мелькнула в глазах Бет:

— Вы сказали «до того времени, как». Что вы имели в виду? Кстати, объясните мне, откуда у вашего отца возникла странная идея, что я должна рожать сыновей семье Сантана? К тому же кто дал ему право влезать в жизнь моей семьи в Англии?

Дон Мигуэль выглядел весьма смущенным, потом признался, что это его вина. Он пояснил, что написал отцу письмо, в котором выразил надежду на то, что между Рафаэлем и Бет может состояться брак. Но, добавил дон Мигуэль, он никак не ожидал такой реакции со стороны отца. Его глаза просили о прощении, и он продолжил смущенно:

— Вы так хороши и красивы, и мне казалось, что вы далеко не безразличны Рафаэлю. Можно было бы решить сразу много проблем. Вам не надо было бы возвращаться вдовой в Натчез, а мой сын, наверное, впервые нашел бы свое счастье. — Дон Мигуэль вздохнул. — Когда я писал письмо отцу, то забыл, как он действует, если решится на что-то. Он давно хотел, чтобы Рафаэль женился второй раз и, получив от меня письмо, тут же через приятеля в Британском консульстве в Мехико-Сити проверил ваши данные.