Опороченная (Карнавал соблазнов) - Хилл Сандра (книги онлайн полные .TXT) 📗
— Так скажи мне, моя не-такая-сладкая-и-не-такая-покорная жена, что ты прикажешь мне для тебя сделать?
— Облегчить мою боль, — тихо сказала она, удивив его. — Ты можешь вылечить меня от этой сладкой, жаркой боли, которая нахлынула на меня?
У Эйрика едва не подогнулись колени. Он приподнял Идит за талию, так что она едва касалась пола, и прижался к ее лону.
Она застонала и откинула назад голову.
— Я ведь совсем слепой, Идит, тебе это известно…
Она недоверчиво хмыкнула.
— … поэтому ты должна показать мне, где у тебя… болит.
Прищуренными, остекленевшими от страсти глазами она посмотрела на него и смело положила его ладонь себе на сердце.
И он едва не потерял над собой последнюю власть. Обхватив обеими руками ей лицо, он покрыл его поцелуями с неистовой силой, отдаваясь непрерывно терзавшему все эти две недели желанию. Потом приник губам, заставляя их открыться, и осторожно просунул внутрь язык. Она поразила его жаждой, с которой отозвалась на насильственное вторжение, возвращая ему поцелуи с равным пылом.
Он хотел поглотить ее всю. Ему хотелось, чтобы она поглотила его всего.
Он хотел опалить ее жаром, который сжигал его.
Он хотел, чтобы она окружила его стеной из собственного огня.
Он хотел любить ее до конца времен. И хотел, чтобы она вечно отвечала на его любовь.
Но он мог только повторять «Идит» — нежно, с удивлением, вновь и вновь, между поцелуями и неистовыми ласками, и вожделение его росло, росло и росло. Наконец он оторвал от нее губы, прерывисто дыша. Больше ждать он не мог. Подняв ее на руки, сделал несколько коротких шагов и осторожно положил на постель.
Торопливыми, резкими движениями они помогли друг другу раздеться, порой даже разрывая в спешке ткань. Когда оба были уже голыми и хватали ртами воздух, Эйрик наклонился над Идит и лег сверху. Протянув руку, он привычным жестом прикоснулся к влажным волосам лона.
— Ты уже готова для меня, Идит, — прохрипел он.
— Я уже много дней готова для тебя, мой супруг. Может, всю жизнь, — призналась она прерывистым шепотом.
— Я уже много дней думаю о нас с тобой, — сказал он и, стиснув зубы, вошел в ее влажный шелк медленно, так медленно, что едва мог дышать. Жаркое лоно, приветствовало его жадными спазмами, и складки его сдвинулись, приспосабливаясь ко все возраставшей величине орудия. Из ее тела пролилась жаркая роса, омыв его женской негой.
Идит испустила медленный и пронзительный возглас боли-радости и обвила длинные ноги вокруг его талии.
Длинными, сокрушительно-медленными движениями он привел ее — и себя — на грань безумия, потом остановился и начал все снова. Он встал на колени, все еще не выходя из нее, и выгнул ее тело кверху, чтобы груди встретились с его жадным ртом. Он то сосал, то покусывал жаждавшие ласки соски, и она отвечала ему яростной дрожью и конвульсиями. Однако он не позволял себе расслабиться.
Он наполнял ее. Он поглощал ее. Он хотел всего, что она могла дать, и еще больше.
Он был рядом с ней, над ней, под ней, вокруг нее — касаясь, целуя, обнимая. Он не мог сказать, где заканчивается ее стройное тело и начинается его. Ее трепещущая, жаждущая плоть взывала к его дремлющим, глубинным инстинктам.
— Пусть это произойдет, — взмолилась она.
Желание гудело в его ушах, будто ветер в штормовом море.
Он приподнялся на вытянутых руках и выгнул назад плечи.
— Смотри на меня, Идит, — потребовал он сипло.
Она лишь слегка приоткрыла веки и взглянула на него туманными глазами, и тогда он приказал: — Нет, открой глаза. Действительно гляди на меня.
Овладев целиком ее вниманием, Эйрик почти до конца вышел из ее тела.
— Я люблю тебя, Идит. Ты слышишь меня? Я… люблю… тебя.
Ее глаза распахнулись еще шире, затуманенные слезами, а потом она улыбнулась. Улыбка была прекрасной, нежной, словно ласка, от которой замирает сердце.
— Я тоже люблю тебя. Ох, Эйрик, тоже люблю. Прошу тебя, всегда помни об этом.
И тогда он целиком отдался своей страсти, пронзая ее податливое, содрогавшееся в спазмах тело все более жесткими и короткими движениями, пока не вошел в самую ее сердцевину и наполнил своим семенем.
— Я люблю тебя, Идит! — воскликнул он еще раз и тяжело навалился на нее.
Его охватило удивительное ощущение полноты жизни, когда он медленно пришел в себя, перекатился на бок и увлек ее за собой. Чудо, которое только что случилось с ними, было чем-то намного большим, чем простое совокупление. Гладя ее бархатное плечо, шелковистые волосы, он пытался найти слова, чтобы выразить свои ощущения. Но потом заметил, что Идит рыдает, молча и отчаянно.
Он оперся на локоть и поглядел на жену, на свою любимую жену.
— Так вот, как ты отзываешься на мои первые слова о любви к тебе, Идит? — пошутил он, странно вдетый ее слезами.
Она постаралась улыбнуться, но не смогла. Погладив его по щеке, пробормотала:
— Твоя любовь значит для меня все в мире, Эйрик. Знай это, всегда знай.
«Всегда»? Слово прозвучало в его ушах со зловещим оттенком. Он сузил глаза и пристально вгляделся в нее. Проклятое зрение! Он прищурился и слегка отодвинулся назад, чтобы разглядеть ее получше. Под глазами темные круги, губы плотно сжаты. Такой ли она была, когда он приехал? Или их любовные упражнения вызвали ее недовольство? Или, хуже того, его слова о любви?
— Скажи мне, что тебя беспокоит, Идит, — потребовал он, садясь. — Чем я огорчил тебя?
— Ох, нет, не ты, — заверила его Идит, потом виновато отвела глаза, словно что-то утаивая. Даже ему, с его плохим зрением, было видно, что она нервничает. Она рассказала ему, что пропал Годрик и что она заблудилась в лесу. Но отвела взгляд в сторону, когда он ледяным тоном спросил, как это она ослушалась его приказа и покинула крепость и в какой точно части леса заблудилась.
— Мы найдем Годрика, — пообещал он и увидел, что ее глаза нервно дернулись. Он взял ее дрожащие руки в свои и спросил: — Это все, Идит?
Она кивнула, но ее глаза оставались далекими, отрешенными.
— А со Стивеном ты больше не встречалась? — спросил он, лег возле нее на спину и лениво провел пальцем по руке, а потом поцеловал нежные жилки на запястье.
Она задрожала, то ли от прикосновения, то ли от вопроса. Потом помотала головой. Эйрик вгляделся в ее лицо и увидел, что оно вспыхнуло.
— Почему ты спросил про Стивена? — неуверенно поинтересовалась она и крепко сжала кулаки.
Эйрик пожал плечами, и тупая боль зловещего предчувствия поползла по позвоночнику.
— Да так. Ты просто такая нервная и… напуганная.
Он почувствовал, что пульс на ее запястье бешено забился. Пристально глядя на нее, он пытался понять ее волнение.
— И это все?
Она заколебалась:
— Да.
И Эйрик понял, что жена бесстыдно лжет. У женщины, которой он только что признался в вечной любви, снова появились какие-то секреты. Его захлестнул бешеный, необузданный гнев.
Женщины и ложь, вечное сочетание! Проклятье! Неужели он так никогда и не привыкнет к этому?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
— Они обе что-то скрывают, — сообщил Вилфрид Эйрику на следующее утро, когда они вдвоем завтракали на рассвете в большом зале. Он в сердцах ударил кубком об стол, расплескав разбавленный водой эль. — Бритта и твоя леди жена вчера полдня о чем-то шушукались. И теперь, стоит мне спросить Бритту, в чем дело, она только дрожит всем телом и молчит.
— Идит верна себе, — с несчастным видом произнес Эйрик. В прошедшую ночь ему, охваченному гневом, казалась невыносимой сама мысль о том, чтобы снова заниматься любовью с женой. Она потеряла для него привлекательность, когда он понял, что она запуталась в каком-то новом обмане, да еще и упорно отказывается сообщить ему правду. Он не стал даже ложиться к ней в постель, несмотря на ее слезные уговоры. Вместо этого преклонил голову на одной из подстилок в зале. Однако спать не спал.
