Роза и лев - Стюарт Элизабет (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Мы не договаривались, что играем на ставки.
— Ерунда! Я всегда играю на что-либо. Иначе зачем тратить драгоценное время на игру?
Он снова стал похож на задорного мальчишку, только что отколотившего своего ровесника.
— Эй, все! Прочь отсюда!
Шатер мгновенно опустел. Они остались вдвоем. Их разделял лишь столик с шахматной доской.
— Ваш брат был настолько глуп, что позволил вам, мадам, приблизиться и ударить его кинжалом. Я же буду держаться от вас на расстоянии и соблазнять лишь словами.
— Никакие ваши слова меня не соблазнят. Его серые глаза окунулись в темную пропасть ее глаз.
— Что ж, я приложил немалые усилия, чтобы сломить вашу волю, но их оказалось недостаточно. В шахматы я вас победил, но в другом сражении вы одержали верх. Вот вам ваш трофей.
Слуги неожиданно втолкнули в шатер Роберта. Он чуть не упал лицом на столик с шахматами, но тут же выпрямился и, оглянувшись, уставился на герцога.
— Что это значит? Почему моя жена здесь?
Генри явно наслаждался весьма драматической ситуацией.
— Она вам все и объяснит. Предупреждаю, гвардейцы мои будут на страже. Это на тот случай, если она попробует напасть на вас, де Ленгли, с кинжалом. Мне кажется, у нее это удачно получается.
Герцог оставил их наедине в шатре Лестера.
— Наверное, я вижу сон…
— И я тоже.
Роберт обнял ее и тут же отстранился.
— Они убили Белизара. Распороли коню брюхо. Представляете, мадам, какая подлость! Честер, этот негодяй, посмел убить моего коня! Этого я не прощу ему никогда. Он умрет от моей руки, также с распоротым брюхом. Другой смерти он не заслуживает. А меня они уложили на землю, даже не ранив, а просто накинув на меня сеть. — Роберт вдруг замолк, губы его отвердели, скулы его напряглись.
— А мне сообщили, милорд, что вы чуть ли не при смерти.
— Значит, на эту наживку и поймал вас Генри?
Обман, всюду обман…
— Я ему не нужна. Ценность представляете вы, милорд.
— Но он заставил вас плясать под свою дудку, не так ли?
Джоселин произнесла жестко:
— Не думаю. А как бы вы поступили на моем месте?
Роберт вдруг ощутил, что она разгневана и подобна туче, которая может метнуть в него молнию.
— Да, он держит меня в плену. Да, он лишил меня оружия и коня. Да, он отказывается взять за меня выкуп. Но плясать под свою дудку он меня не заставит. — Он осекся и добавил уже менее решительно: — Пока еще он не смог меня сломить.
— А если сможет? — бесстрашно спросила Джоселин. — Уговорит предать Стефана. Он сохраняет вам жизнь, потому что мертвый вы для него вдвое опасней, чем живой. О вас будут слагать новые легенды как о верном рыцаре, не предавшем своего короля.
— Тогда пусть он казнит меня, — попытался прервать ее Роберт.
— Тогда вы потеряете не только свою жизнь, милорд. Вы потеряете и меня.
Говоря это, она вспомнила плотоядную улыбку Генри. Она посмотрела на Роберта и ощутила безумную жалость к нему.
— Простите меня, Роберт! Бог наказал вас тем, что дал вам в жены такую дурочку, как я. Мне бы надо отрезать свой язык.
Роберт заключил ее в объятия.
— Нет, Джоселин, не надо укорять себя. Ты имела право так сказать. Но не надо отчаиваться. Пусть будет хмурым рассвет, но эта ночь сулит нам счастье.
Она наслаждалась поцелуями Роберта и его ласковыми нежными прикосновениями. Свечи догорали в подсвечниках, и скоро в шатре наступит полная тьма, и в этой тьме Роберт де Ленгли овладеет ею, и пусть это будет в последний раз, но ради этих мгновений, или минут, или часов ей стоило родиться на свет Божий, чтобы ощутить себя женою возлюбленного супруга.
Утолив свою страсть, они уснули наконец, застигнутые приливом нежности.
Ее пробудил какой-то неясный шум, чьи-то слова, шаги, хихиканье…
— Не тревожься, дорогая, — шепнул ей Роберт, — это происходит смена караула.
Она уткнулась подбородком в его плечо, и ей опять стало уютно.
— Я привык к этим звукам за время заключения.
— Вас всегда так усиленно сторожат?
— Не спускают с меня глаз. Причем в охране не англичане, а личная гвардия Генри — сплошные анжуйцы. — Роберт тихонько рассмеялся. Его дыхание щекотало ей ухо. — Генри Анжу переполошился, узнав, что английские полки приветствовали Нормандского Льва, когда Честер тащил меня на веревочной петле по дороге из Тетбюри. Одно хорошо, что здесь собрались вместе и Честер, и Робин Лестер, и сам Анжу. Все хотят наложить лапу на мои наследные земли, все грызутся за право прикончить меня, и поэтому я до сих пор жив. Каждый из них хочет, чтобы гибель выглядела как не дело их рук, а как несчастный случай. Вот и сейчас — не желает ли отравить меня дружище Генри? Видишь, он прислал нам пищу и вино!
В сумраке Джоселин разглядела накрытый невидимыми слугами стол.
— Нам ничего не остается, как вкусить этих явств. Впрочем, в компании с тобою мне отравление не грозит. Генри не упустит возможности затеять игру с женщиной, которая ему приглянулась, и не будет торопиться отправить ее на тот свет.
— Ваши намеки оскорбительны, Роберт.
— К сожалению, это не намеки, а печальная правда. Нет-нет, умоляю, только чтобы это произошло у вас не с Генри! — воскликнул он с искренней болью.
— А если, заманив его в ловушку, я смогла бы спасти вас?
— Нет, только не такой ценой!
«Вероятно, между ним и Генри стоит мрачная тень умершей Маргарет», — догадалась Джоселин.
В припадке безумной ревности она внезапно осмелилась сказать, даже не задавая вопрос, а утверждая:
— Ваша Маргарет отдавалась ему.
Она решилась нанести удар человеку, который всегда отвечал ударом на удар. Но именно этим она его и обезоружила. Роберт понял, что настало время исповедоваться перед своей супругой.
— Это произошло в Манте, — начал он едва слышно свой рассказ. — Аббат Клер де Вуа устроил нашу встречу — анжуйцев со мной и моими союзниками, надеясь положить конец нашей бесконечной драке. Генри было тогда всего шестнадцать лет, но он выглядел даже получше, чем сейчас, и уже знал, как управлять страной и людьми и как держать себя с князьями церкви, со знатными рыцарями и… с женщинами. Уверен, что вы успели убедиться, мадам, как ему трудно отказать в повиновении.
Джоселин промолчала, и Роберт продолжил свою исповедь:
— Я был так глуп, что согласился на просьбы Маргарет взять ее с собой на переговоры. Может быть, у нее в душе уже зрел замысел… К тому времени я успел возненавидеть ее… Но чем больше ненавидел, тем сильнее желал обладать ею. Как мне объяснить вам, Джоселин, это чувство? Ненависть и любовь — две колдовские субстанции, которые кипят в одном дьявольском котле.
— А разве так не было вначале между нами? — осторожно поинтересовалась Джоселин.
— Нет, никогда… У нас было все по-другому. Моя страсть к Маргарет была порочна, греховна. И в этом была ее сладость. Греша, я осознавал, что грешу. Вот так люди обычно обрекают себя на вечные муки…
Он замолчал надолго, и Джоселин уже подумала, что разговор окончен и между ними возникла преграда, которую она сама соорудила, заставив Роберта погрузиться в воспоминания. Но как ей было необходимо узнать всю истину! Может быть, так ей удастся освободить Роберта от душевного гнета, довлеющего над ним.
— И что случилось, когда вы увидели их вместе? Как вы поступили?
— А как я, по-вашему, должен был поступить? — Он рассмеялся, но смех его был горек. — Я выкинул Генри нагишом из моей постели и отлупил, как щенка… Я бы забил его до смерти, но со мной был Джеффри. Он оттащил меня, крича, что я не имею права убивать безоружного шестнадцатилетнего юнца, который к тому же прибыл в Мант на мирные переговоры под эгидой святой церкви.
«Значит, и Джеффри посвящен в эту жгучую постыдную тайну! И у Генри Анжу с ним тоже особые счеты».
— Но не его вмешательство меня остановило! В тот момент мне было на все наплевать — на призывы к милосердию, на все обычаи и законы, Божьи и человеческие. Мальчишку спасла Маргарет. Она восседала голая на развороченной постели и… хохотала. Пока мы трое — я, Генри и Джеффри — катались по полу, вопили, махали кулаками, эта дьяволица смеялась, как будто ей показывали дурацкий фарс в ярмарочном балагане. Ей было очень смешно, и я понял, что она это все и подстроила, чтобы унизить… и уничтожить меня.
