До конца своих дней - Бенедикт Барбара (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
– А с отцом ты про это говорила? – спросил Джервис, с трудом удерживаясь от соблазна вырвать бумагу из рук поверенного.
– Нет еще, но собираюсь.
Эдита-Энн с восторгом глядела на кузину, как смело она разговаривает с ее отцом! Если бы у нее самой хватило на это мужества! С другой стороны, Гинни не знает, каков Джервис в гневе.
Но об этом можно было догадаться по его следующим словам:
– Только не вздумай говорить ему лишнего. Я никому не позволю отравить брату его последние часы.
Гинни обратила на Эдиту-Энн испуганный взгляд. Та молчала, не зная, что сказать.
– Твой папа болен, – мягко сказал Гамильтон, подходя к Гинни. Все это время он молчал, и Эдита-Энн даже забыла о его присутствии. – Поэтому я отправился тебя искать... чтобы ты успела его повидать.
– Болен? – Гинни взглянула на дядю. – Но мне обязательно нужно с ним поговорить.
– Оставь его в покое, – жестко сказал Джервис и, взяв поверенного под руку, направился в библиотеку. – Все равно ты опоздала.
Гинни ошеломленно смотрела им вслед.
– Опоздала?
И тут Эдита-Энн поняла, чем ее отец отличается от кузины. Его беспокоило одно, кому достанется Розленд. А Гинни беспокоилась об отце.
– Сейчас твой папа спит, – сказала она Гинни. – Но не хочу тебя обманывать – жить ему осталось недолго.
– Но мне надо его увидеть, поговорить с ним. Эдита-Энн вздохнула.
– Увидишь, конечно. Но я только что дала ему большую дозу лауданума, чтобы заглушить боль. Он проснется не скоро.
Гинни посмотрела на детей.
– Тогда, может быть, мы с мальчиками пока пойдем наверх, умоемся и приведем себя в порядок? Мы очень рано выехали, и нам не вредно отдохнуть.
Раздался хор протестующих детских голосов. Гамильтон поднял руку.
– Почему бы тебе не помочь Гинни с мальчиками устроиться? – спросил он Эдиту-Энн. – А я тебя подожду в гостиной.
Глядя, как в ответ на благодарные слова Гинни он лишь слегка пожал плечами, о чем, дескать, говорить, – Эдита-Энн вдруг поняла, в чем обаяние Гамильтона. Он не пускает пыль в глаза, не драматизирует события – просто терпеливо дожидается, когда она его заметит, и неизменно приходит на помощь в трудную минуту.
Гамильтон пошел в гостиную, а Гинни сказала Эдите-Энн:
– Иди к нему. Мы с мальчиками и сами найдем мою комнату.
– Да я...
– Иди-иди, – легонько подтолкнула ее Гинни. – Не надо быть трусихой.
Гинни увела мальчиков наверх, а Эдита-Энн подошла к двери гостиной и долго стояла перед ней. Но кончила тем, что ушла, так и не открыв ее. Слишком много дел, сказала она себе. Надо вытереть пыль, разобрать почту – некогда ей болтать с Гамильтоном.
И потом она действительно трусиха.
Гинни ходила по комнате, подбирая разбросанные платья, но мысли ее были заняты больным отцом и брошенными в дельте детьми. Когда, приехав в Розленд, она обнаружила, что у нее нет служанки, она в сердцах бросила свои дорогие платья куда попало. Неудивительно, что мальчики тут же убежали: в комнате было просто противно находиться.
Поскольку ей все равно придется дожидаться пробуждения папы, Гинни решила постирать грязную одежду. Раньше ей и в голову бы не пришло заняться столь низменным делом. Собирая разбросанные по комнате вещи, она увидела в углу свой саквояж. Господи, она так его и не распаковала! Может быть, там есть чистая рубашка, с надеждой подумала она. Или даже платье, в которое можно переодеться, пока она будет стирать остальные.
Гинни вывалила содержимое саквояжа на кровать. Там действительно оказалась чистая рубашка, а рядом лежала визитная карточка. Взяв ее в руки, Гинни вспомнила, что ей дала ее миссис Тиббс при расставании в порту. Теперь-то она ясно сознавала, что вела себя с ней с отвратительным высокомерием, в конце концов та грубовато, но искренне пыталась ей помочь.
И Гинни вдруг захотелось повидаться с этой несносной женщиной и послушать ее дельные советы.
Но тут в дверях появилась Эдита-Энн. Она страшно удивилась, увидев свою кузину перед горой грязного белья.
– Надо же чем-нибудь заняться, – объяснила та и взяла белье в руки. – С какой стати оставлять весь этот беспорядок тебе?
– Я пришла узнать, не хочешь ли ты написать кому-нибудь в городе. Гамильтон туда едет и предложил захватить нашу почту.
А не написать ли миссис Тиббс? – подумала Гинни.
– Если хочешь, я немного спустя приду и помогу тебе, – со скупой улыбкой предложила Эдита-Энн. – Но сначала мне надо написать письмо. Папа опять наделал дел.
В голосе ее звучала горечь.
– А что такое? – спросила Гинни. – Может быть, я могу помочь?
Эдита-Энн вошла в комнату и помахала конвертом.
– Он обещал, что больше не будет играть в карты, а вот уже третий банк в этом месяце требует возвращения займа. Этот называется «Барклай и Тиббс». Я даже не слышала о таком.
И тут Гинни вспомнила, что миссис Тиббс поминала своих родственников-банкиров.
– Я ехала на пароходе с женщиной, которую звали Элеонора Тиббс. Интересно, она не родственница этому банкиру?
– Может быть. Вряд ли в Новом Орлеане так уж много Тиббсов.
– Честно говоря, я как раз собиралась ей написать. Хочешь, я попрошу ее поговорить с банкирами? Может, они дадут дяде Джервису отсрочку платежа?
– Ты это для нас сделаешь?
– А почему же нет? Вы же мои ближайшие родственники.
У Эдиты-Энн вдруг сделался ужасно несчастный вид.
– О Гинни, я столько сделала тебе дурного... Гинни положила грязное белье на кровать.
– Брось! Мы обе наделали немало глупостей. Эдита-Энн покачала головой.
– Ты просто не понимаешь. Это по моей вине тебя похитил Латур. Если бы я так не ревновала тебя к Лансу, ты бы давно была за ним замужем. Но я все время подсовывала тебе Латура, надеясь, что он тебе понравится. И это я надрезала подпругу Ланса перед турниром, чтобы он проиграл и не достался тебе.
Гинни ошарашено поглядела на нее.
– Разве ты не понимала, как это опасно? Он мог бы убиться до смерти!
– Теперь я это понимаю, но тогда... – У Эдиты-Энн в глазах стояли слезы. – Сейчас я сожалею о содеянном, но я так любила Ланса. Тебе приходилось так любить кого-нибудь, что кажется, если он тебе не достанется, то незачем жить?
Гинни тут же подумала о Рафе, и у нее пропало всякое зло на кузину.
– Знаешь что, Ланс особенно не пострадал, а мне ты оказала огромную услугу. Теперь-то я знаю, что на самом деле никогда не хотела выйти замуж за Ланса.
Она ожидала, что Эдита-Энн обрадуется, по крайней мере почувствует облегчение, но та вместо этого расплакалась.
– О Гинни, я попала в беду. Я думаю... я почти уверена... что беременна от Ланса.
Эта новость потрясла Гинни, но она обняла кузину, которая явно нуждалась в утешении.
– Я думала, что люблю его, – рыдала та на плече у Гинни, – но они с папой творили такое... я просто им больше не доверяю. Опять же Гамильтон... О Гинни, у меня в голове полная неразбериха. Я не знаю, что мне делать.
– А я знаю, – сказала Гинни, гладя ее по спине. – Тебе нужно разобраться со своими бедами по очереди. Ты сказала Лансу про ребенка?
Эдита-Энн потрясла головой.
– А как у тебя дела с Гамильтоном? Ты с ним поговорила?
Эдита-Энн подняла на нее изумленные глаза.
– С какой стати мне с ним говорить?
«С такой, что он давно тебя любит!» – хотела крикнуть Гинни. Но пусть лучше об этом ей скажет сам Гамильтон.
– Он надежный друг, – проговорила она. – И он всегда тебе помогал.
Эдита-Энн смотрела на нее широко открытыми глазами, точно Гинни помогла ей сделать ошеломляющее открытие.
– Как я рада, что ты вернулась домой, Гинни! Гинни кивнула, но ее домом теперь была лачуга в дельте, а Розленд казался ей огромным, пустым и унылым.
– Иди поговори с Гамильтоном. И заодно спроси его, не может ли он отвезти мое письмо миссис Тиббс. Не хватает только, чтобы дядю Джервиса засадили в долговую тюрьму.
– Но у тебя достаточно своих забот. Зачем тебе морочить себе голову нашими?
