Непорочная грешница - Бекнел Рексанна (лучшие книги без регистрации txt) 📗
— Мужчина способен заменить другого представителя своего пола с той же легкостью, что одна женщина — другую. И с этим ты не можешь не согласиться, Эдгар. — Она выжидающе посмотрела на сына, предлагая ему высказаться.
Сэр Эдгар опустил голову, признавая свое поражение. Тогда старуха, радостно блеснув глазами, снова обратилась к Линни.
— Видишь, Линни? Какие бы чувства ни испытывал твой отец по отношению к Элле, они не смогли удержать его от поиска удовольствий на стороне. То же самое произойдет и с твоими чувствами к этому медведю в человеческом образе, которого ты якобы любишь. Это не любовь! — заявила леди Хэрриет.
Прямо на глазах ее настроение менялось, и она начинала гневаться.
— Мужчины не знают, что такое любовь, следовательно, и мы, женщины, не должны их любить. И ты, Линии, тоже! — заключила леди Хэрриет после секундной заминки.
— Итак, — сказала она, медленно втягивая в себя воздух, — ты одолела этого человека с помощью хитрости. Теперь дело за Юстасом. Он одолеет его в бою. — Она почти вплотную приблизила к Линни свое лицо. — Больше он тебе не союзник и не друг. Впрочем, твоим союзником он никогда по-настоящему и не был. Твое будущее с сегодняшнего дня неразрывно связано с семьей. И будущим твоих близких — Эдгара, Беатрис и… Юстаса, — добавила она. — И довольно об этом. Давай-ка я тебя поцелую.
Леди Хэрриет уцепилась Линии за плечо и поцеловала ее — сначала в одну щеку, затем в другую. Но Линни не стала целовать ее в ответ. Она была просто не в силах преодолеть внутреннее сопротивление.
Впрочем, даже если леди Хэрриет и заметила ее холодность, то никак этого не показала. Она лишь смотрела на Линни каким-то непроницаемым взглядом, в котором, однако, угадывалась лихорадочная работа мозга. Линни, в свою очередь, тоже всматривалась в старые, выцветшие глаза леди Хэрриет. И неожиданно ей показалось, что в их опаловой поверхности отразился неподдельный страх. Странно. Что или кого могла бояться эта женщина, которая, казалось, должна была предвидеть будущее? Неужели ее, Линни — несчастную, раздавленную судьбой? Отблеск страха в глазах, однако, скоро исчез, и вопросы, которые задавала Линни, так и остались без ответа. Хэрриет с силой ударила посохом в каменный пол.
? Пойдемте со мной, вы, оба. Герцог Генри желает лицезреть женщину, которая провела умнейшего из его рыцарей. Он видит перст судьбы в том, что человека, которого все ?тись, удалось обвести вокруг пальца женщине, единственным достоинством которой было то, что она обличием походила на свою сестру. Пойдемте, — повторила она, — герцог ждет!
Сэр Эдгар повиновался с готовностью послушного ребенка, каковым, в сущности, он всегда и был. Так, во всяком случае, подумалось Линни. Она тоже сделала шаг вперед. Она была готова идти куда угодно, чтобы только избавиться от близкого соседства ненавистной ей старухи. И выбраться из этих, начинавших давить на нее стен.
На пороге леди Хэрриет неожиданно остановилась. Теперь ее глаза смотрели на Линни с вновь пробудившимся интересом.
— Скажи, не носишь ли ты, часом, под сердцем дитя? — Она пронизывала Линни взглядом, словно пытаясь добраться до самых заветных глубин ее сознания, чтобы получить там ответ на интересовавший ее вопрос. При этом костлявые пальцы бабушки с силой впились в ее руку. — Ну же, отвечай мне, Линни. И не смей лукавить!
Линни в этот момент отдала бы все на свете, чтобы ответить на вопрос бабки утвердительно. Хотя любому это желание могло показаться странным и даже порочным, Линни прямо-таки подмывало сказать «да». Но, увы! Оснований для этого не было.
— Я не знаю, — честно сказала она, хотя и чувствовала себя при этом донельзя несчастной.
Непонятно было, удовлетворил ли ее ответ леди Хэрриет. Но зато она сама пала духом окончательно, и ею овладело отчаяние.
У нее была возможность жить с мужем и иметь от него ребенка. И другой такой возможности ей не представится. Ни один мужчина не захочет на ней жениться.
Но даже не это было самое худшее. Дело в том, что теперь она сама не захотела бы жить с другим мужчиной.
Глава двадцать вторая
Их собрали как актеров, которым предстояло принять участие в фарсе. Каждый из них должен был отыграть отведенную ему роль, а потом покинуть подмостки, чтобы предоставить возможность выступить другому участнику представления. Линии, однако, полагала, что спектакль получится очень печальный.
Генри Плантагенет, граф Анжуйский и герцог Нормандский, сидел в кресле лорда Мейденстона и чувствовал себя в нем весьма вольготно. Справа от него восседал высокий и привлекательный Юстас де Монфор, а слева — Экстон де ла Мансе вместе со своей матерью и братом. Лицо у леди Милдред было грустным — видно было, что она испытывала страх за исход предстоящего поединка. Питер же угрюмо хмурил брови и искоса бросал грозные взгляды на сэра Юстаса. Можно было подумать, что это ему, а не его брату Экстону предстояло сойтись в бою с де Монфором. По правую руку от сэра Юстаса стояли стул Беатрис и еще два свободных стула, предназначенные, очевидно, для сэра Эдгара и его матери.
«Но где же мое место?» — подумала Линни. Судя по всему, оно находилось совсем не там, где должны были сидеть ее родственники, поскольку герцог, стоило ему только увидеть молодую женщину, махнул унизанной перстнями рукой, подзывая ее к себе.
«Здесь у меня нет ни друзей, ни сторонников, — уныло подумала она. — Вернее, у меня нет сторонников, которые бы обладали силой и властью, поскольку Беатрис, без сомнения, со мною заодно». Чтобы убедиться в этом, Линни достаточно было бросить взгляд на дорогое, бледное от волнения лицо сестры. Их глаза встретились, и Линни ощутила благодатный прилив сил и энергии. Она убедилась, что Беатрис по-прежнему ее любит, и, следовательно, она, Линни, не должна вешать носа.
Она набрала в легкие побольше воздуха и упрямо вздернула подбородок. И только после этого отважилась взглянуть на Экстона.
На первый взгляд его можно было принять за высеченную из камня статую — настолько неподвижными и бесстрастными были его черты. Даже светло-серые глаза, которые могли метать молнии, а могли превращаться в подобие льдышек, выглядели сейчас как два отполированных прозрачных кристалла. Они ничуть не изменили выражения, даже когда Линни встретилась с ними взглядом, и оставались непроницаемыми, твердыми и колючими.
Тут бабка ткнула ее в бок, и Линии поняла, что ей надо пройти к стоявшему на возвышении столу, за которым сидел герцог. Кроме сидевших за столом важных господ, в зале никого не было. Слуги сгрудились у очага, готовые по первому сигналу будущего короля Англии сорваться с места, чтобы исполнить любое его повеление. Линии медленно подошла к герцогу.
— Милорд, — произнесла она, склонив голову перед молодым человеком, от которого зависели судьбы всех находившихся в зале людей. Она предпочитала смотреть на оживленные черты Генри, нежели созерцать надменный профиль лорда Мейденстона.
Молодой герцог окинул ее проницательным взглядом ярко-синих глаз.
— Все очень хорошо — нет, все просто отлично, — бодро произнес он. — В точности так, как мне и докладывали. На вид она столь же чиста и непорочна, как леди Беатрис. Ничего удивительного, что ты не учинил ей более подробного допроса, де ла Мансе.
Герцог Генри ухмыльнулся, после чего пожал плечами и заговорил снова:
— Но, ей, к несчастью, недостает тех качеств, которые делают столь привлекательной ее сестру, сладчайшую Беатрис, ради которой собираются скрестить мечи находящиеся здесь благородные лорды. Эта женщина ? младшая в роду. — Герцог помолчал и снова окинул Линни оценивающим, мужским взглядом, показавшимся ей крайне неприятным. — Кроме того, она — как бы это сказать — безнадежно испорченный плод.
Кто-то в зале тяжело вздохнул. Беатрис? Или она сама? В любом случае слова герцога относились, прежде всего, к ней и сильно задели ее за живое. С этой минуты герцог сделался ее смертельным врагом. Раньше она его просто боялась, но теперь — ненавидела от всего сердца.
