Шелковая вендетта - Холт Виктория (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Дни летели с невероятной быстротой. Я знала, что никогда не забуду их. Париж сам по себе замечательный город, но, узнав его лучше под руководством графа, я была покорена окончательно. Иногда я брала с собой Кэти, но чаще мы бывали одни.
Мы посетили Монмартр, и он держал меня под руку, когда мы поднимались по крутому спуску. Побывали в Кафедральном соборе. Это довольно причудливое здание в восточном стиле, которое всегда было одной из главных достопримечательностей Парижа. Граф рассказал мне о Сен-Дени – покровителе Франции, и о мучениках, которые расстались здесь с жизнью. Он показал мне большой колокол в девять футов высотой. Назывался он Франсуаза-Маргарита, или La Savoyarde de Montmartre. Граф дал мне послушать его необычный тембр. Я уже была здесь с отцом, но теперь все воспринимала в каком-то новом радостном свете. Многое я видела раньше, но только теперь обратила на это внимание. С ним все обретало иной смысл, и то, что раньше казалось незначительным, теперь вдруг становилось необычайно интересным.
Рассказывая о прошлом, он будто окунался в то время. Он с грустью говорил о Революции, которая разрушила старый уклад жизни и покалечила судьбы стольких его предков. Он считал, что только исключительное везение помогло сохраниться их роду.
– Они жаждали крови и разрушения, – говорил он о революционерах, – потому что их бесило, что мы имеем то, чего не было у них.
Мы побывали с ним в зале Сен-Луи со сводчатым потолком. Этот зал называли еще Залом Ушедших, видимо, потому, что через него должны были проходить приговоренные к гильотине. Он грустно усмехнулся, когда мы подошли к келье, в которой закончила свои дни Мария-Антуанетта. «Униженная со всем тщанием, на какое способны только мелкие тираны», – с горечью сказал он.
Теперь я узнала другие стороны его натуры. Он не переставал удивлять меня.
Посетив Лувр, я обнаружила, что он прекрасно разбирается в искусстве. С ним я по-новому увидела картины, которые уже знала. Он обожал Леонардо да Винчи, и мы долго простояли в Большой галерее, обсуждая «Мадонну в гроте». Конечно, у него нашлось много, что сказать и о «Моне Лизе», которая находилась в стране с 1793 года. Он рассказал мне, как Франсуа вывез Леонардо из Италии с тем, чтобы иметь преимущественное право на его работы.
– Любовь к живописи была его недостатком, – сказал он, – в этом мы с ним похожи. Правда, у меня есть еще множество других.
– За исключением, пожалуй, одного – вы знаете свои недостатки, – сказала я ему.
Какие счастливые дни! Каждое утро встречало меня новыми приключениями. В этом нет ничего особенного, говорила я себе, это просто образ жизни. Но по сто раз на дню я думала о том, что все это временно. Этому должен прийти конец... и скоро.
И я упивалась каждой секундой этой жизни, стараясь насладиться ею сполна. У меня было смутное чувство, что я все-таки стала его жертвой, как он того и хотел. Я как-то упустила этот момент, занимаясь изучением новых сторон его натуры.
Мы побывали на кладбище Пэр-Лашез. Я давно хотела узнать, кто такой этот Пэр-Лашез, и он поведал мне, что это был любимый духовник Луи XIV и что кладбище названо его именем, потому что на месте теперешней часовни раньше стоял его дом. Мы посмотрели памятники и могилы разных знаменитостей.
– Урок всем нам, – сказал он, глядя на могилы, – жизнь коротка, и мудрец тот, кто сполна наслаждается каждой ее секундой.
Он сжал мою руку и улыбнулся.
Я очень любила открытые пространства. Любила элегантный парк Монсо, полный детей с их гувернантками и самых необыкновенных скульптур – таких, например, как Шопен за роялем или «Ночь и гармония», «Гуно и Маргарита». Детям там очень нравилось, и когда я сводила туда Кэти, то с трудом смогла увести ее оттуда.
Как-то днем, когда мы все вместе были в Ботаническом саду, я вдруг поняла, что безмятежные дни на исходе. Мы сидели на скамейке и смотрели на воробьев; и мне вспомнилось, как однажды я сказала ему, что бывают моменты, когда человек понимает, что он счастлив. Я чувствовала, что для меня этот момент наступил.
– Скоро я должна буду уехать домой, – сказала ему я.
– Домой? А где ваш дом?
– В Лондоне.
– Почему вы должны ехать?
– Потому что давно уже там не была.
– Но Париж тоже стал вашим домом, разве нет?
– У человека может быть только один дом.
– Значит, вы скучаете по дому?
– Просто я чувствую, что должна ехать. Я уже очень давно не видела бабушку.
– Надеюсь, вы не уедете вот так сразу. Мы провели вместе столько хороших дней, вы согласны?
– Очень хороших. Но боюсь, что вы потратили на меня слишком много своего времени.
– Я потратил его так, как мне хотелось. Вы же знаете – эти встречи были необходимы мне так же, как, надеюсь, и вам.
– Давайте говорить прямо, – сказала я. – Вы тем самым преследовали некую цель, поэтому я и говорю, что, возможно, вы зря потратили время.
– Моей целью было получить удовольствие. Я получил его, следовательно, потратил время не зря.
Я молчала. Едва ли я смогла бы отказать ему в том, о чем он так и не попросил... разве что в завуалированной форме.
– О чем вы задумались?
– Я думаю о доме.
– Этого я не могу вам позволить. Куда мы идем завтра?
– Завтра я буду готовиться к отъезду.
– Прошу вас, останьтесь. Подумайте, как одиноко мне тут будет без вас.
– Мне почему-то кажется, что вы быстро найдете себе другое развлечение.
– Вы считаете себя... развлечением?
– Нет. Это то, чем я не намерена стать.
– Вам известны мои чувства к вам.
– Да, вы их выразили предельно ясно.
– Вам нравились наши экскурсии?
– Они восполнили пробелы в моем образовании.
– Вы будете скучать, когда уедете?
– Наверное, буду. Но у меня очень много дел в Лондоне. Там многое нужно будет переделать на новый лад.
– Значит, вы забудете меня?
– Конечно, я буду думать о вас.
Он взял меня за руку.
– Почему вы боитесь? – спросил он.
– Боюсь? Я?
– Да. Боитесь. Вы... боитесь подпустить меня слишком близко.
– Просто я не такая, как знакомые вам женщины.
– Это и в самом деле так. И это является одной из причин, почему я нахожу вас такой привлекательной.
– По этой же причине я и веду себя иначе, чем вы того ожидали.
– Как вы можете знать, чего я ожидаю?
– Потому что ясно представляю себе ваш образ жизни.
– Вы так хорошо меня знаете?
– Достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.
Он крепко сжал мою руку.
– Не уезжайте. Давайте узнаем друг друга... действительно хорошо.
Я понимала, что он мне предлагает, и устыдилась того, что мне ужасно хотелось согласиться. Сердясь сама на себя, я попыталась стряхнуть это наваждение. Любовная связь? Она будет жаркой и иссушающей... до тех пор, пока не спалит сама себя без остатка. Такие приключения – не для меня. Я хотела устойчивых отношений. Несколько недель, возможно, месяцев, пылкой страсти не могли мне их заменить.
А если предположить, что он предлагает брак? И даже в этом случае я бы заколебалась. Чувство здравого смысла подсказывало мне, что я должна обдумать все самым тщательным образом, прежде чем решиться вступить в какие-либо отношения с этим человеком. Но он, конечно, не предлагал мне замужество. Он женился когда-то по настоянию семьи, а теперь хотел только свободы... и никаких обязательств. У него уже есть сильный здоровый наследник. Он выполнил свой долг перед Карсоннами и больше не свяжет себя брачными узами. Он будет свободен.
«И почему я позволила зайти этому так далеко? – думала я. – Как я допустила, чтобы он завладел моими чувствами? « Но это случилось, и я понимала, что этот человек может погубить меня.
Я смотрела на горделивого воробья, важно распушившего свой хвостик, и на маленькую воробьиху, неотступно скакавшую за ним чуть позади.
Почему-то это придало мне силы.
