Волк и голубка - Вудивисс Кэтлин (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Вулфгар не нашелся с ответом, и король, поднявшись, протянул руку. Рыцарь сжал ее, и воины долго смотрели в глаза друг другу.
— Мы не раз делили тяготы, мой добрый товарищ, и выпили вместе не одну чашу вина, — мягко сказал Вильгельм. — Иди с миром, и желаю тебе удачи, но прошу, не вздумай отделаться от леди Эйслинн в порыве минутного безумства. Поверь, она редкостная женщина и сделает честь любому мужчине, согласившись стать его женой.
Вулфгар снова опустился на колени перед королем.
— Дама будет отослана к тебе, как только я сочту нужным, Вулфгар, — пообещал Вильгельм. — Я еще увижусь с тобой до того, как отправлюсь в Нормандию, а ты покинешь Лондон. Доброй ночи, Вулфгар.
С этими словами Вильгельм удалился, а Вулфгар вышел во двор, где стоял Гунн. Он вскочил в седло, однако причины спешить домой не было. Оставалось лишь гадать, когда Вильгельм освободит Эйслинн из-под своей опеки, и Вулфгар ругал себя за неумение уговорить короля и объяснить, как страдает в разлуке. Он медленно ехал по тихим улицам, глазея в окна домов, и, обнаружив маленький кабачок, вошел и потребовал кувшин эля. Может, хмельное питье облегчит немного его одиночество, а если выпить весь кувшин, даже ночь пройдет вполне сносно.
Вулфгар поднес чашу к губам, но эль горчил, и он скоро поднялся, почти ничего не выпив. Добравшись до другого трактира, он заказал густое красное вино, но и оно не смогло заглушить боль. Наконец Вулфгар оказался у дома и долго грустно стоял перед дверями, не желая входить. Было уже совсем поздно, когда он ступил в холл. Все остальные давно уже спали. В очаге догорал огонь, Вулфгар потушил его и, волоча ноги, начал подниматься по лестнице. Проходя мимо маленькой каморки, где спала Глинн, он услышал шорох.
Что это?
Он остановился.
Неужели там Глинн? Конечно, Глинн! Но если она здесь, значит, Эйслинн…
Вулфгар подбежал к спальне и, распахнув двери, обнаружил, что девушка стоит у окна и расчесывает волосы. Увидев Вулфгара, она улыбнулась. Он закрыл дверь и прислонился к косяку, оглядывая комнату. Все на месте: ее вещи сложены на сундуке, гребни — на маленьком столике. Эйслинн была одета в мягкое облегающее белое платье-рубаху и словно светилась неким внутренним сиянием. Она плохо видела стоявшего в полумраке Вулфгара и чуть прищурилась, но он мгновенно оказался рядом и рывком притянул ее к себе, ища губами губы, заглушая все слова, вопросы и объяснения в древнем, как сам мир, приветствии. Не дав ей времени отдышаться, он поднял ее и понес к кровати, Эйслинн попыталась что-то сказать, но он снова припал к устам девушки, словно умирающий от жажды, и вдавил тяжелым телом в мягкую перину. Рука скользнула в вырез ее платья, а обжигающие губы проложили дорожку по шее до того места, где пальцы сжимали нежную добычу.
Вулфгар собрался снять с девушки рубашку, но тут же в недоумении отстранился. Губы Эйслинн подрагивали, из-под опущенных ресниц по щекам тихо катились слезы. Вулфгар нахмурился.
— Эйслинн, радость моя, ты боишься?
— О Вулфгар, — выдохнула она, — я страшусь лишь одного — что ты захочешь избавиться от меня. Думаешь ли ты, какая судьба ждет меня тогда? — Она открыла глаза и взглянула на него. — Кубок часто наполняют вином, доставляющим удовольствие, но когда он погнется и потеряет прежний вид, его без сожаления выкидывают. Это вещь. Ее купили. Ею владеют. Ее используют. Я ведь женщина. Мое предназначение в жизни определено на небесах, и я с ужасом жду того дня, когда состарюсь и одряхлею и другая согреет твою постель.
Но Вулфгар попытался смехом прогнать ее страхи.
— Ни один кубок не знает вкуса вина и не может сказать, пьянит ли новый напиток больше старого. Да, бедная чаша, мои руки привыкли к твоим округлостям, и ничего изящнее и красивее я еще не подносил к своим губам. То, чем полна ты, кружит голову, лишает разума и сводит с ума. Но ведь и ты познала наслаждение, не так ли?
Эйслинн поднялась и, подобрав под себя ноги, одернула рубашку.
— Господин, я провела эти дни при дворе Вильгельма. Все это время я была благородной дамой, и он, и все остальные смотрели на меня как на благовоспитанную девушку из хорошей семьи, однако мое ложное положение и фальшь происходящего тяжелым грузом легли мне на сердце, ибо только мне известно, кто я такая на самом деле.
— Напрасно ты принижаешь себя, милая, ведь только сегодня я рисковал жизнью ради тебя. Разве можно потребовать большую цену?
Эйслинн, отмахнувшись, издевательски усмехнулась:
— Сколько ты платил за женщин в Нормандии? Стоимость одного двух платьев? Пригоршню медяков?
Какая разница — одна монета или тысяча? Женщина, которой заплачено, по-прежнему остается шлюхой. Нынче ты отдал час-другой собственной жизни. Да, цена немалая, понимаю, особенно для меня, поскольку я ценю твою жизнь, вероятно, еще выше, чем ты. Но много ли дал Вильгельм за твою жизнь? А обет верности? Могу ли я купить их у него? Но сколько бы ты ни тратил на меня, я все-таки остаюсь женщиной, порядочной и честной. И если приду к тебе по доброй воле, как бы щедро ты ни оценил меня, все равно стану потаскухой. Вулфгар вскочил и гневно уставился на нее.
— Ты принадлежишь мне, и сама дважды клялась в этом. Эйслинн, пожав плечами, ослепительно улыбнулась.
— Пришлось выбирать из двух зол. Один раз, чтобы избавиться от негодяя, второй — чтобы поддержать твое достоинство и помочь сохранить честь. Вулфгар, неужели ты не видишь? — Она протянула руку к двери. — Я сейчас могу отправиться на улицу, и ты, надеюсь, не станешь отрицать, что десятки знатных и благородных лордов будут счастливы оказаться в моей постели?
Вулфгар покачал головой и хотел что-то возразить, но она вновь заговорила с таким пылом, словно пыталась силой вбить мысли ему в голову.
— Вулфгар, послушай. Какая разница — один или дюжина? И при чем здесь цена? Мы не связаны обетами, а это значит, что, отдаваясь тебе без сопротивления, я становлюсь шлюхой.
Вожделение, снедавшее Вулфгара, мгновенно угасло, и он, вскинувшись, почти зарычал:
— В таком случае не все ли равно — пригоршня медяков или слова, которые бормочет святой отец в церкви? Только тогда человек связан на всю жизнь! Но цена… цена все равно уплачена!
Эйслинн отвернулась, и слезы снова потекли по щекам. Вулфгар так и не понял, что делает ее той самой женщиной, которую он так жаждет. Девушка вновь заговорила, так тихо, что ему пришлось напрягать слух:
— Я всегда буду рядом, как ты того желаешь. Бери меня снова и снова, но я буду сопротивляться, насколько хватит сил.
И, признавая поражение, она уныло опустила голову. Соленые капли разбивались о сложенные на коленях ладони. Не в силах вынести вида плачущей девушки и не зная, как ее утешить, Вулфгар повернулся и рассерженно выскочил из комнаты.
Он долго стоял перед очагом, стиснув зубы и угрюмо глядя в огонь.
— Неужели мне предстоит всю жизнь ее насиловать? Когда же она придет ко мне сама? — пробормотал он наконец.
— Вы что-то сказали, господин? — раздался за спичной гнусавый голос. Обернувшись, он увидел Сенхерста.
— Саксонская свинья! — заревел Вулфгар. — Убирайся!
Парень поспешил исчезнуть, а Эйслинн, услышав крик Вулфгара, догадалась, почему тот срывает зло на других. Она поднялась с постели и шагнула к двери, чувствуя, как слабеет решимость, но все-таки превозмогла себя и подошла к окну. Прислоняясь головой к раме, девушка долго смотрела на темный спящий город.
Огонь совсем погас, когда Вулфгар снова открыл дверь спальни. Эйслинн, уже лежавшая в постели, быстро закрыла глаза и притворилась спящей. Перина просела под тяжестью мужского тела. Вулфгар прижался к девушке, но она лишь вздохнула и сонно пошевелилась. Однако он не устоял перед ее близостью. Его руки скользнули по ее телу в дерзкой ласке. Не успела Эйслинн опомниться, как он подмял ее под себя, терзая губы сначала нежными, а потом требовательно жгучими поцелуями, пока она, ослабевшая и задыхающаяся, не покорилась его воле.
