Обрести любимого - Смолл Бертрис (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Я встал, оделся и пошел в конюшни, потому что обычно на рассвете ездил верхом. В конюшнях меня оглушили. Убийца посчитал, что я убит, и торопливо убежал продолжать кровавую резню. Видимо, полностью я сознание не потерял, потому что понял, кто мой враг. Это был мой брат-близнец. Тимур и его люди разгромили все, что могли, и подожгли дом.
В соответствии с древним обычаем нашего народа они отрубили головы убитых и насадили их на столбы на воротах моего поместья. Моя голова осталась при мне, потому что мой брат хотел, чтобы мое тело было целым и не возникало сомнений, что я убит. Но прежде чем за мной пришли они, меня нашел мальчишка-конюшенный Орда, который седлал мне лошадь. Он выполз из горящей конюшни, где прятался в куче соломы.
Убийцы его не заметили. Он увидел, что я лежу на земле, и остановился, чтобы разглядеть меня. Когда он увидел, что я жив, хотя и ужасно изуродован, он помог мне бежать. Мой брат в своем сумасшедшем бешенстве даже не потрудился вывести лошадей. Орда сумел вывести их из конюшни, потому что к этому времени горела только крыша. Он отпустил всех коней, оставив двух — для себя и для меня, затем он посадил меня на лошадь, и мы пустились в долгое путешествие домой. Я был без сознания или почти без сознания в течение нескольких недель. Орда заботился обо мне. Он добрался до какого-то прибрежного городка на Черном море и, продав лошадей, заплатил за переезд до Крыма. Я даже не помню, как мы плыли по морю. Когда мы добрались до Каффы, Орда прятал меня, пока не нашел моих родителей. Мы должны были быть очень осторожны, чтобы не встретиться с моим братом. Моя мать приняла мудрое решение — скрыть, что я остался в живых после последнего убийственного нападения Тимура, до тех пор пока мой брат-близнец не будет схвачен и казнен по татарскому обычаю. Когда стало ясно, что поймать его не просто, мы послали гонца к султану Мюраду, чтобы узнать о жене принца Явид-хана, принцессе Марджалле. Нашим людям было сказано, что принцесса умерла от горя и что янычары султана убили Тимур-хана. К счастью, я все еще прятался, когда подтвердилось, что сообщение о смерти Тимур-хана было ложным. Благодаря дьявольской удаче мой брат успел скрыться.
Было решено, что я по-прежнему должен прятаться. Наши люди поверили, что я умер. Мой отец верил, что пленение Тимура — это только вопрос времени. Хотя мой брат вспыльчив и жесток, глупым он не был. Недели складывались в месяцы, месяцы в годы. Тимур продолжал скитаться по степям, собирая вокруг себя всех недовольных и молодых искателей приключений. Только несколько человек знали, что я жив. Мои родители, мой младший брат Давлет, который сейчас является Великим ханом, Орда, который спас меня, и его жена, Кончак. Они заботились обо мне все эти годы. Я жил, прячась в этой юрте, редко выходя днем, чтобы меня не видели. Только ночью я мог встречаться с ветром и дождем. Каждый год, когда мы выезжаем в степь, меня прячут в телеге. В Каффе, те комнаты в башне дворца, в которых я живу, считаются необитаемыми.
Сначала мне было безразлично, буду я жить или умру. Я потерял твою мать — женщину, которую любил больше всех на свете. Известие о том, что она умерла от горя, было почти невыносимым. Мне казалось, что мой брат снова уничтожил все, что было хорошим и истинным. Он убил Марджаллу точно так же, как убил двух моих первых жен, Зои и Айсу.
Но как бы велика ни была моя боль, воля к жизни ярким пламенем горела в моей душе. Я не умер. Вместо этого я прожил двадцать три года в сумрачном мире, никогда не зная, известно ли Тимуру о том, что я выжил, отчасти страшась, что он может узнать об этом, и в то же время желая, чтобы он узнал правду, чтобы я мог отомстить ему. Вчера, когда мой брат украл тебя, я очень испугался и вспомнил наконец что я татарин. Это я убил Тимур-хана. Теперь, наконец, я свободен!
— Думаю, — медленно произнесла Валентина, — что вы страдали так же сильно, как и моя мать в руках султана Мюрада.
— Расскажи мне о своей матери, — нетерпеливо попросил он, наклоняясь вперед. Его ясные голубые глаза потеплели от воспоминаний, — Она, несомненно, постарела, господин, — начала Валентина, — но, мне кажется, она никогда не менялась, по крайней мере сколько я помню. Она лучшая из матерей. Мы все ее очень любим.
— И твой отец никогда не упрекал ее за то, что она была моей женой?
— Никогда! Он обожает ее и всегда обожал. Он был так рад, что нашел ее и снова привез домой! — ответила Валентина.
Потом она сказала:
— Я не уверена, что лорд Блисс — мой отец, господин.
Рассказывала ли вам ваша мать, почему я приехала сюда?
— Конечно, она рассказала мне, но я не твой отец, Валентина, к великому моему сожалению. Я был бы рад оставить после себя хоть одного ребенка, а ты была бы дочерью, которой можно гордиться, моя дорогая. Однако я бы никогда не признал в тебе дочь Марджаллы, если бы ты не разделась, когда моя мать осматривала тебя.
— Вы видели меня! — Валентина отчаянно покраснела, прикусив нижнюю губу.
Он негромко засмеялся.
— Я видел тебя, и поверь мне, твое тело точно такое, как у Марджаллы. У нее было самое совершенное тело, и, когда я увидел тебя, самые мучительные воспоминания вернулись ко мне. У Марджаллы была привычка прикусывать нижнюю губу, когда она сердилась. Так же делаешь и ты.
— Вы действительно любили ее? — тихо спросила Валентина.
— Я действительно любил ее.
— Что будет теперь с вами, господин? Тимур-хан умер, теперь вы можете занять место старшего сына своего отца, которое по праву принадлежит вам. Вы станете Великим ханом?
— Старшие сыновья не всегда наследуют это место, Валентина, — сказал он. — Звание Великого хана получает наиболее достойный мужчина. Конечно, если бы я не был вынужден проводить жизнь в затворничестве, мой отец, несомненно, выбрал бы меня своим преемником, но Великий хан гирейских татар должен быть человеком не только способным править, он должен уметь вести своих людей на войну, если война становится необходимостью. Ни одному мужчине, страдающему физическими недостатками, не разрешается править нашим народом. В атом плане смерть моего брата-близнеца ничего не меняет.
— Я не понимаю, — сказала она озадаченно.
— Я очень польщен, моя дорогая, что ты не заметила. Я калека. Я не могу ходить. И не могу ходить с того самого ужасного утра в «Драгоценном дворце». Нижняя часть моего тела совершенно беспомощна, хотя мне повезло, что моя верхняя половина двигается. Был бы я здоровым человеком, Тимур-хан умер бы уже много лет назад, потому что я затравил бы его, как бешеную собаку! Когда-то мое сердце было наполнено состраданием к нему, потому что я понимал, какие дьяволы терзают его, но после ужаса, пережитого в Драгоценном дворце, я больше не находил оправданий для него. Если бы мое тело подчинялось мне, я давно убил бы Тимур-хана за все те мучения, которые он обрушил на меня! Вчера, когда я ехал с моим братом Давлетом, я был крепко привязан к седлу и ехал между своим братом и Ордой. Я уже забыл, как приятно, когда в лицо дует встречный ветер, потому что это было впервые за многие годы, когда мое тело находилось не на лежанке или на стуле…
— Это ваш стул? — спросила она с удивлением, рассматривая его. — У вашего стула есть колесики!
Он кивнул.
— О, господин, это так грустно! — Ее красивые аметистовые глаза наполнились слезами искреннего огорчения, и Явид-хан протянул руки и взял ее лицо в ладони, поглаживая большими пальцами ее глаза и щеки.
— Как ты красива, дочь Марджаллы, — сказал он, искусно уводя разговор от собственного несчастья. — Лорд Бурк очень счастливый человек.
Ее глаза стали тревожными.
— Я не могу выйти замуж за Патрика, — сказала она. — Теперь я не могу ни за кого выйти замуж. — Слезы потекли по ее щекам.
Он взял ее за руку.
— В чем дело, дитя мое? Расскажи мне. Может быть, я смогу помочь тебе. В конце концов, если бы не капризы природы, я мог бы быть твоим отцом.
Она посмотрела на него с горестным видом и сказала:
