Тайное венчание - Арсеньева Елена (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Гоар! – простонал Баграм, лицо его побагровело от ярости. – Как ты могла?! Ты предала нас!
– Прости меня! – Черная великанша рухнула на колени. – Ты видишь, я придумала самый безобидный предлог. Тебя бы не обвинили в чем-то дурном… Я не могла отказать тебе, когда ты просил помочь Рюкийе, но и не могла также огорчить моего олана, моего арслана [113], моего Сеида! Пойми, он ведь жизнь моя, я вырастила его, я не могла его предать. Кто ж знал, что Чечек…
Баграм медленно покачал головою. Он был так потрясен, что даже пожар гнева потух в его глазах.
– Вот уж правду говорят: мотылек налетает на свечу потому, что черт посылает его за огнем. Видимо, черт помутил твой разум, Гоар, если ты решилась доверить Чечек жизнь Рюкийе. Да ведь она душу продаст, чтобы погубить свою соперницу, тем более беременную от султана. Есть возможность погубить и соперника своего сына. Уж лучше бы ты донесла самому Сеид-Гирею, что твой брат злоумышляет против плода его. Он перерезал бы горло только мне. Тем дело и кончилось бы.
– Это от тебя не уйдет, евнух, – хладнокровно пообещал Ахмет, которому уже надоели пререкания. – Как раз такую участь я и приготовил тебе и твоей безумной сестрице. Но, чтобы успокоить вас перед смертью, признаюсь: в жизни своей я ни слова не сказал с валиде Гирея. Зря ты проклинаешь ее, Гюлизар. Тот дурачок, коего ты, Гюлизар, подрядила топить баню, проболтался об этом одному из моих людей, а уж он передал мне. До меня доходили слухи о беременности любимой наложницы Сеид-Гирея, так что не составило труда угадать, зачем Гюлизар-ханым мог понадобиться хамам подальше от дворца. Но, прознай об этом Сеид-Гирей, легко бы вы не отделались: самое малое – вздернул бы он вас на дарагач [114]. Однако я буду милосерд и отделю ваши души от тела быстро и безболезненно.
Он провел пальцем по лезвию своего ятагана, и Гюлизар-ханым забилась на земле, судорожно хватая ртом воздух.
– А у тебя, Рюкийе… – Ахмет повернулся к Лизе, и та почувствовала, как медленно, больно бьется ее сердце. – У тебя я возьму только одно. Твоя жизнь не нужна мне, но, говорят, хорошие родят хороших, хорошие родят и дурных. Я не верю, что семя Гиреево может быть добрым! Моя Хаджике умерла в его гареме; она была беременна, как и ты; и много лет мучили меня сны о том ребенке, который умер вместе с нею. Очень не скоро дошел до меня слух, что это был младенец мужского пола…
Он умолк, переводя дух, и на глаза Лизы неожиданно для нее самой навернулись слезы жалости. Однако от следующих слов Ахмета они так же мгновенно высохли.
– Я мог бы увезти тебя из Кырым-Адасы и заставить Гирея искать тебя бесконечно. Я мог бы убить тебя и заставить Гирея бесконечно гадать, сын у него родился бы или дочь. Но я не желаю ему мук неизвестности. Я выну плод из твоего тела и вот в этом мешке – а он сшит из роскошного туркестанского атласа! – пошлю в Хатырша-Сарай. Это будет подарок Гиреям от Мансуров. Пусть любуется на семя свое!
– Ты сделаешь… что? – переспросила Лиза, не веря, что такие чудовищные вещи можно говорить всерьез, и содрогнулась при виде ледяной усмешки Ахмета.
– Я сделаю то, что сказал, Рюкийе, – негромко произнес он, делая шаг к ней, но она отпрянула, отползла от него, забилась в угол.
– Но ведь ты говорил, что не убьешь меня! Как же я смогу жить после того, как ты вскроешь чрево мое? – крикнула она, а в голове все еще билась надежда: «Нет, быть такого не может!»
Ахмет смотрел на нее без злобы:
– Молись, Рюкийе. А вдруг ты выживешь? Мне ведь не нужна твоя жизнь. Аллах милостив, твой Иса, как говорят, тоже… Молись своему богу, Рюкийе. И пусть он спасет тебя.
– Гос-по-ди… – выговорила Лиза похолодевшими губами, но Ахмет сделал шаг к ней, и она, мгновенно соразмерив то ничтожное расстояние, кое лежало меж нею и ее палачом, с тою бесконечностью, которая отделяла ее от длани божией, поняла, что и теперь, как всегда, надо полагаться только на себя.
Но в этот миг Баграм, подобно огромному черному барсу, со стремительностью, неожиданной для его тяжелого тела, бросился на Ахмета и вышиб оружие из его руки. Тут же через хижину пронеслась еще одна черная тень. Гюлизар-ханым тяжестью всей своей многопудовой туши сбила с ног обезоруженного Мансура и с рычанием придавила его к полу, норовя вцепиться в горло.
Однако жилистый, проворный Ахмет невероятным усилием выскользнул, поднялся, страшным пинком отшвырнул Гюлизар-ханым. Она, ударившись о стену, сползла на пол и осталась лежать недвижима.
Ахмет неуловимым движением соскользнул к Баграму, вырвал свой ятаган и, даже не замахиваясь, вроде бы слегка, полоснул его лезвием от уха до уха…
Словно в страшном сне увидела Лиза, как смертная белизна покрыла лицо ее верного друга, а из страшной раны на горле вырвался поток крови, вмиг обагривший черные одежды врача.
Баграм приоткрыл рот, пытаясь вздохнуть. Глаза его широко распахнулись, словно в невероятном изумлении… Он пристально смотрел на Лизу, но не видел ее, как если бы перед ним уже стелилась огненная дорога из мира живых в мир мертвых, – и наконец он тяжело рухнул наземь, лицом вниз, к ногам Лизы.
Она уставилась на вздрагивающее тело Баграма. В это время Ахмет одним прыжком перескочил через труп, опрокинул ее на пол и, навалившись сверху, бесстыдною рукою начал задирать на ней рубаху.
Лиза, зажмурясь, чтобы не видеть грязного, потного, ненавистного лица, закричала так, что на миг сердце ее перестало биться, ибо в этом крике вся ее исстрадавшаяся, смертным ужасом пораженная душа словно бы вылетела из тела. Вдруг Мансур, будто отброшенный этим воплем, неожиданно отпрянул от нее.
Трясущимися руками Лиза торопливо одернула рубаху, села, задыхаясь и кашляя, и увидела…
Господи, она увидела часового, лежавшего на пороге с ятаганом в спине, а по полу, натыкаясь на труп Баграма и бесчувственную Гюлизар-ханым, катались, не в силах одолеть один другого, Ахмет и еще какой-то человек. Лиза не узнавала его, пока вдруг в пылу схватки его синяя чалма не распустилась, открыв светлый ежик коротко остриженной головы. Ни у кого здесь не могло быть таких белых волос, только у одного человека!
Лиза, не веря своим глазам, смотрела на Гюрда, которому наконец удалось заломить своему противнику руку так, что тот истошно завопил, выгнулся дугой; тут Гюрд нанес ему страшный удар в лицо, и Ахмет распростерся на земле без чувств.
Два чобарджи из дворцового войска ворвались в хижину. Один помогал подняться Гюрду; его одежда была вся в крови Баграма, залившей пол; другой кинулся к Лизе.
В его правой руке блеснул ятаган, и Лиза, закидывая голову, закатывая глаза, захрипела надорванно, как если бы лезвие уже полоснуло по горлу. Она не сомневалась, что чобарджи Сеид-Гирея во главе со своим баши посланы, чтобы расправиться с нею, и разум ее помутился на миг, когда Гюрд, злобно выругавшись, оттолкнул от Лизы воина, который ее напугал, да и сам был так испуган ее хриплым воем, что впал в столбняк и подхватил на руки обезумевшую Рюкийе-ханым.
Она рванулась прочь от него, от запаха свежей крови, пропитавшей всю его одежду, от неистового света, струившегося из его синих очей, но не в силах была разорвать железное кольцо рук, сжимавших ее все крепче и крепче, пока, задохнувшись, не перестала биться, не смирилась, не уронила, обессилев, голову на его плечо и не позволила поднять себя и вынести из хижины.
Будто сквозь туман Лиза различила под деревьями коней и всадников гёнюллю [115] из Эски-Кырыма и отряд дворцовых чобарджи. Несколько воинов помогли Гюрду, который так и не выпускал своей ноши, взобраться в седло. Другие выносили обернутый кошмою труп Баграма, Гюлизар-ханым – она все еще не пришла в себя… И, вспомнив, с чего начался весь этот кошмар, Лиза залилась слезами и опять попыталась вырваться из рук Гюрда.
113
Моего мальчика, моего льва (татарск.).
114
Виселица (татарск.).
115
Вид легкого конного войска, создаваемого в крепостях из местных жителей (турецк.).