Сердце дикаря - Дорсей Кристина (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Если кто-то и издал за это время какие-либо звуки, Кэролайн была не в состоянии уловить их. Страх парализовал все ее чувства, кроме обоняния. Она по-прежнему ощущала заполнивший всю кухню запах свежевыпеченного хлеба, еще недавно так приятно щекотавший ноздри. Теперь же, из-за полной несовместимости с происходящим, этот мирный, будничный запах был ей неприятен и вызывал тошноту.
Внезапно воцарившуюся в комнате тишину прорезали пронзительные крики, напоминавшие воронье карканье, и протяжные завывания. Кэролайн расслышала, как среди этих беспорядочных звуков чей-то визгливый голос несколько раз произнес ее имя.
Один из дикарей рывком поднял обезумевшую от страха Мэри на ноги и прижал ее к своей обнаженной груди. Кэролайн быстрее молнии бросилась к нему и принялась оттаскивать его от подруги, ломая ногти о его упругую, словно дубленую кожу. Индеец повернул к ней искаженное ненавистью лицо и, оскалившись, с визгом занес томагавк над ее головой.
И время снова будто остановилось. Кэролайн знала, что в следующее мгновение она умрет. Возможности убежать или хотя бы уклониться от смертельного удара у нее не было. Но за этот краткий миг она успела о стольком вспомнить и пожалеть! Последняя ее мысль была о Волке... Но смертельное оружие так и не коснулось ее головы.
Чья-то сильная рука обвилась вокруг ее талии, и Кэролайн внезапно оказалась на безопасном расстоянии от нападавшего.
— Нет, — взвизгнул спасший ее дикарь. — Эта будет моей! — С этими словами он выволок ее из дома. Кэролайн бросила последний, прощальный взгляд на Мэри, без чувств распростершуюся на полу.
Сопротивляться свирепому дикарю было делом бесполезным и небезопасным, но Кэролайн из последних сил пыталась вырваться, нанося Тал-тсуске чувствительные удары по ноге и туловищу, отчаянно кусаясь и царапаясь. Индеец мог бы раскроить ей череп одним ударом своего мощного кулака, но это не останавливало Кэролайн. А он... он почему-то не пользовался этой возможностью, хотя в остальном обращение его с ней отнюдь не отличалось деликатностью.
Тал-тсуска схватил ее за руки и стянул се тонкие запястья ремнем из сырой кожи. Слезы заструились по лицу Кэролайн, но не от боли, хотя и та была нестерпимой, а от сознания собственного бессилия. Она теперь не могла никому помочь. Ни Мэри, ни малышке Коллин, ни Неду, ни себе самой.
— Давай-давай, негодяй! — крикнула она, содрогаясь от рыданий. — Делай свое черное дело! Убей и меня тоже!
Лишь только из груди ее исторглись эти порожденные отчаянием слова, дикарь толкнул ее в грудь, и Кэролайн упала, больно ударившись о мерзлую землю. Тал-тсуска склонился над ней и с хищной улыбкой схватил ее за волосы. Деревянные шпильки, поддерживавшие ее прическу, рассыпались по земле.
— Ты желаешь смерти, — медленно, с расстановкой произнес индеец. Вытащив из-за пояса длинный нож, он приставил его к виску Кэролайн. — Я правильно понял тебя, английская женщина?! — Пальцы Тал-тсуски еще крепче сжали ее распустившиеся волосы, и острие ножа поцарапало ее кожу. Кэролайн прерывисто вздохнула, не в силах вымолвить ни слова. — Если так, то ты, выходит, не так бесстрашна, как я сперва подумал, — проговорил дикарь, смягчаясь.
— А кроме того, — заявил он, пряча нож в ножны, — я пока еще не желаю твоей смерти. — И он рывком поднял ее на ноги.
Он поволок ее прочь от Семи Сосен, в глубину мрачного, мертвого леса. Кэролайн беспрестанно оглядывалась назад, не обращая внимания на пинки, которыми Тал-тсуска подгонял ее. Она надеялась в эти последние мгновения увидеть Эдварда или Мэри, узнать о постигшей их судьбе. Но во дворе их не было. Внезапно из окон и дверей дома повалил густой дым. Кэролайн отвернулась и, понурившись, побрела вслед за индейцем.
Волк издалека увидел клубы дыма, поднимавшегося над землей в том месте, где должен был находиться господский дом. Он не стал терять времени, чтобы успокоить себя мыслью о своей возможной ошибке. На сей раз они не могли не поджечь дом. Он опоздал.
Волк опрометью помчался сквозь заросли леса, надеясь, что обитатели Семи Сосен чудом остались живы. Он очень устал. Дыхание с хрипом вырывалось из его тяжело вздымавшейся груди. С самого рассвета он бежал не останавливаясь. Ему наконец удалось освободить руки от стягивавших их пут и оглушить молодого чероки, приставленного к нему сторожем. После этого Волк переплыл ручей и бросился к Семи Соснам. Ему следовало бы испытывать к Кэролайн негодование и злость, ведь он предупреждал ее, как опасно уезжать из форта. Но чувство это лишь мелькнуло в его душе, уступив место страху за нее и Мэри, за ребенка и Эдварда.
Избежав одной опасности, они подвергли себя еще большей. Оспа могла и пощадить их, но ждать этого от своего двоюродного братца Волк не мог. Со времени насильственной разлуки с матерью он еще не испытывал такого отчаяния и горечи. Что он будет делать, если ее уже нет в живых? Как он будет жить, зная, что ее больше нет на свете? Ведь его сведет с ума сознание того, что он своими действиями буквально толкнул ее в объятия смерти.
Он не мог забыть, как внезапно окаменело ее лицо, когда он спросил, кто отец ее будущего ребенка. Она тогда ненавидела его... и он себя ненавидел. Голые ветки деревьев и колючки низкорослых кустов рвали его рубаху, больно царапая кожу, но Волк что было сил бежал вперед, не обращая на это внимания. Ему было безразлично, чье дитя она носит под сердцем. Кэролайн принадлежала ему, и ее будущий ребенок — тоже: он знал, что им суждено быть вместе, с того первого мгновения, когда увидел ее в задымленном зале гостиницы, но все время старался обмануть себя, изгнать ее образ из своих мыслей. Каким же он был дураком, позволив себе рисковать не только их будущим, но и самой жизнью Кэролайн! Он использовал ее и отдал человеку, которого ненавидел лютой ненавистью. Он позволил этой ненависти стать своей путеводной нитью, главной целью.
Теперь ему придется поплатиться за это.
За то, что он сполна воспользовался своим правом мести. Волк перепрыгнул через ствол поваленного дерева и ускорил свой бег. Ведь Кэролайн бежала не только от оспы, но и от него. От его назойливых насмешек, от его язвительных замечаний. И ведь виноват в случившемся только он сам и никто другой. Если Кэролайн ждет ребенка от его отца, разве ее можно в этом упрекнуть? Ведь она готова была пойти за ним, жить той полной лишений жизнью, которую он вел, не требуя большего. И если она разделила супружеское ложе с Робертом Маккейдом, то обвинять в этом следует его, Ва-йя, Волка Маккейда. И вину эту он пронесет через всю жизнь.
Волк приближался к Семи Соснам. Запах дыма становился все отчетливее, он начал разъедать глаза Волка, и тот, выскочив из зарослей, остолбенел от представшего перед его глазами ужасного зрелища. Дома больше не существовало. Он превратился в груду дымящихся головней, в беспорядке разбросанных вокруг уцелевших печных труб.
Задыхаясь от усталости и заполнившего легкие запаха гари, он стоял, не в силах сдвинуться с места, и в отчаянии думал о том, что ему придется искать среди развалин обгоревшие тела тех, кого он любил больше всех на свете, — Кэролайн и Мэри. И славный, отважный Эдвард. И жалкая, почти невесомая, вечно хнычущая малышка Коллин. Что же он будет делать без них?! О Кэролайн, Кэролайн!
Вдруг слева от него, в кустах, кто-то жалобно всхлипнул.
— Кэролайн! — крикнул Волк, и сердце его гулко забилось от внезапно вспыхнувшей отчаянной надежды.
В два прыжка он оказался возле окружавших дом зарослей дикого кустарника. Детьми они с Логаном любили забираться сюда и рассказывать друг другу страшные истории.
Под кустами сидел Эдвард. На его коленях покоилась окровавленная голова женщины, в которой Волк с ужасом узнал...
— Кэролайн! — В мгновение ока он оказался подле юноши. Тот поднял голову и печально ответил:
— Нет, это Мэри.
Волк дрогнувшей рукой убрал с лица женщины волосы, пропитанные кровью. Мэри умирала. Чуть ниже ее виска зияла глубокая рана. Она была без сознания, и Волк, склонившись над ее безжизненным лицом, с трудом уловил ее слабое дыхание.
