Страстная женщина - Хенли Вирджиния (электронная книга TXT) 📗

Как и обещал, Шрусбери вернулся на следующий день. Бесс держалась холодно и отчужденно, зная, что близость сломит ее решимость. В память о том, чтр случилось вчера, она держала в руке пуговицу от сорочки Толбота, найденную на полу. Когда Бесс сжимала пальцы, острые края перламутрового кружочка впивались ей в ладонь.

В помещении для допросов Шрусбери начал расспрашивать Бесс о том, что ей известно о браке леди Кэтрин Грей, давно ли она знает о нем, помогла ли она виновнице обмануть королеву. Рассказав ему всю правду и увидев, как Шрусбери усмехнулся, Бесс поделилась с ним догадкой:

— Кэтрин тут ни при чем. Королева держит меня здесь, чтобы я не разболтала ее тайны! Он быстро поднес палец к губам:

— Когда ты предстанешь перед тайным советом, ни в чем не признавайся, все отрицай.

— Допрос поручили тебе потому, что ты возглавляешь тайный совет?

— Да, и еше по той причине, что я — верховный судья северных графств, где находятся твой дом и другие владения. И все-таки я сам заявил, что должен допросить тебя, Бесс. — Толбот придвинулся ближе и взял ее за руку.

Бесс, мгновенно отозвавшись на его жест, уже была готова пожать ему руку, но вовремя опомнилась, разжала пальцы и показала ему пуговицу на окровавленной ладони. Переведя взгляд на лицо Шрусбери, она увидела, что в его глазах пылает желание. Чтобы не выдать себя, Бесс потупилась. Он поднес ее руку к губам и слизнул кровь. Отдернув руку, она съязвила:

— Моя кровь недостаточно голубая для вас, милорд. Он иронически приподнял бровь:

— Она совсем не голубая, Плутовка.

— Негодяй!.. — прошептала Бесс, мечтая отомстить ему за все, что ей пришлось вытерпеть.

После того как тайный совет допросил Бесс, протокол допроса передали секретарю Сесилу. Тот ужаснулся, узнав, что леди Сент-Лоу до сих пор держат в Тауэре, и посоветовал королеве немедленно освободить подругу. 25 марта, через две недели после приезда Шрусбери в Лондон, дверь камеры Бесс наконец-то открылась.

Переступив через порог, она поклялась, что больше никогда не попадет сюда. В прошлом Бесс всегда пыталась поставить себя на место обидчиков и посочувствовать им, но впредь решила не делать этого. Отныне она будет думать только о себе.

Встреча Бесс с мужем была донельзя трогательной. Увидев на глазах Уилла слезы искренней радости, она сразу простила ему все недостатки. Бесс убедила себя в том, что, если бы ей понадобился сильный духом человек, способный преодолеть все преграды, она не вышла бы замуж за мягкого, отзывчивого Уильяма Сент-Лоу.

Он преподнес ей бархатный футляр. Открыв его, Бесс вскрикнула от восхищения. Внутри она увидела ожерелье и серьги с ярко-синими персидскими сапфирами — вероятно, этим подарком Уилл стремился загладить свою вину, оправдаться за то, что ни разу не навестил ее в Тауэре.

— Уилл, таких драгоценностей ты не дарил даже Елизавете. Я благодарна тебе всем сердцем.

— Елизавете драгоценности нужны, чтобы блистать, но ты и без них прекрасна. Бесс поцеловала его.

— Это самый лестный комплимент, какой я когда-либо слышала от тебя, дорогой.

В мае тайный совет признал брак леди Кэтрин Грей и Хартфорда незаконным, а их ребенка — внебрачным. Оба были заключены в Тауэр на неопределенный срок за «греховное прелюбодеяние».

Как только леди Сент-Лоу очутилась на свободе, знатные друзья вспомнили о ней. Бесс приглашали на все званые вечера, и она охотно принимала приглашения, желая пощеголять роскошными нарядами и украшениями. После своего вынужденного отсутствия Бесс стала еще более жизнерадостной и остроумной. Она скрывала связь со Шрусбери, а от Елизаветы как ни в чем не бывало принимала знаки внимания.

Но ближе к лету Бесс решила всерьез поговорить с мужем о будущем:

— Уилл, в этом году я хочу пораньше уехать в Чатсворт.

— Прекрасная мысль, Бесс! Ты должна провести лето с детьми.

Она вздохнула:

— Осенью я не вернусь ко двору. Я намерена навсегда поселиться в Чатсворте.

— А как же Елизавет?

— При чем тут она? Нам обоим известно, что она прекрасно обходится без моих услуг.

— Неужели ты не простила ее? — удивился Уилл.

— Конечно, простила. Но ничего не забыла.

— Бесс, я так люблю тебя! Я буду скучать по тебе.

— Уилл, подумай о том, чтобы отказаться от обязанностей при дворе и поехать со мной. Кавендиш умер от переутомления, и я боюсь, как бы с тобой не случилось то же самое.

— Дорогая, я нужен королеве. — Слова Сент-Лоу прозвучали так искренне, что на глаза Бесс навернулись слезы.

«Не пройдет и часа после твоей смерти, как королева найдет тебе замену. Разумеется, она устроит пышные похороны, чтобы показать свою щедрость, но на этом все и кончится». Однако Бесс не хотела разочаровывать мужа:

— Делай, как сочтешь нужным, Уилл. Только обещай мне подумать, ладно?

Вместе с двумя сыновьями, у которых начались каникулы, Бесс отправилась в Чатсворт. В Ноттингеме она оставила детей в лучшей комнате постоялого двора, поручила их заботам слуг, а сама вместе с горничной нанесла визит Пирпонтам. Опасения, что сэр Джордж и леди Пирпонт, помня о недавнем заключении, не примут ее, рассеялись. Жители Ноттингема почти ничего не знали о придворных интригах и плачевной участи леди Кэтрин Грей.

Леди Сент-Лоу и сэр Джордж вскоре поладили: услышав страшные истории о том, что может сделать Сиротский суд, если его наследник Генри не будет женат, сэр Джордж дал согласие на брак. К тому же Бесс пообещала за дочерью щедрое приданое и один из своих особняков. Договор об обручении был подписан, а леди Пирпонт пригласила Фрэнсис Кавендиш погостить у них летом, желая получше познакомить девушку с будущим мужем. Покидая поместье Пирпонтов, Бесс поздравила себя с удачной сделкой.

В Чатсворте Бесс встретили с распростертыми объятиями — и дети, и мать, и тетя Марси. Бесс поцеловала Фрэнси, обняла маленьких Элизабет и Мэри, которые без умолку болтали.

— Как эта злобная тварь посмела держать тебя в тюрьме целых тридцать недель? — воскликнула Марселла, дрожа от ярости.

— Тридцать одну, — уточнила Бесс и усмехнулась. — Королевы должны быть жестокими, чтобы не лишиться престола. Во всяком случае, теперь я на свободе и намерена наслаждаться ею!

Мать поцеловала ее.

— Как хорошо, что ты дома, дорогая!

— Надеюсь, ты и вправду рада, мама, потому что я останусь здесь навсегда. Ты еще не нашла себе мужа? — шутливо добавила Бесс.

— Кстати, о свободе: я решила впредь не обременять себя мужьями. Вообще-то мы с Ральфом ладили, но и вдовство имеет свои преимущества.

Бесс удивленно посмотрела на мать. Свое вдовство она перенесла как тяжкое испытание и чудом выжила.

— О, дорогая, прости меня! Бесс обняла мать:

— Я решила раз и навсегда забыть о прошлом — саrре dem! [4]

— Ох уж эти мне французские фразы! Похоже, при дворе ты приобрела светский лоск, — усмехнулась Марселла. Бесс наморщила нос.

— Кажется, это латинское изречение, но я не уверена. Лоска у меня, конечно, прибавилось, но слава Богу, синим чулком я так и не стала!

Она с гордостью оглядела дочерей. Семилетняя Элизабет стала украшением семьи: она любила нарядные платья и отличалась милым, покладистым нравом. А рыжеволосая проказница Мэри была точной копией матери — такая же упрямая и своенравная.

— Наверное, ваши братья уже в конюшне, знакомятся с лошадьми и собаками. Бегите к ним, а мне надо поговорить с вашей сестрой Фрэнсис.

Мать и дочь прошлись по огромному парку и присели у заросшего лилиями пруда. Бесс ие уставала удивляться тому, что ее дочь, смуглая, со смеющимися глазами, так похожа на Кавендиша.

— Фрэнси, мне наконец-то удалось устроить твой брак с Генри Пирпонтом. Он тебе нравится? — Бесс напряженно смотрела на дочь и вздохнула с облегчением только тогда, когда заметила радостную улыбку.

— Кажется, он влюблен в меня, — призналась Фрэнсис.

— А ты? Знаешь, я была влюблена и любима, и поверь, первое гораздо лучше.