Повелитель желания - Джордан Николь (книги TXT) 📗
Алисон действительно чувствовала себя покинутой, однако отказывалась признаться в этом.
– Махмуд составлял мне компанию, – коротко объяснила она.
– Зохра будет танцевать сегодня для тебя и твоего дяди. Надеюсь, тебе понравится. Она превосходная танцовщица.
Алисон отнюдь не ожидала услышать похвалы куртизанке.
– Насколько я припоминаю, ты говорил, что не имеешь наложниц! – сорвалось у нее с языка прежде, чем она успела сдержаться.
– Совершенно верно, – улыбнулся Джафар, глядя ей в глаза. – Ты ревнуешь к Зохре, моя непокорная тигрица? Может, отослать ее из города?
Как весело, уверенно, даже самодовольно он спрашивает!
Алисон мгновенно вышла из себя, запоздало сообразив, что Джафар слишком легко читает ее мысли! Конечно, теперь он может дразнить ее и всячески издеваться!
– Ты спишь с ней?! – требовательно спросила Алисон, не в силах удержаться от вопроса, хотя с ужасом ожидала ответа.
– Нет, Эхереш, – быстро и твердо ответил Джафар.
– Но спал раньше!
И тут Алисон оцепенела – Джафар, подняв руку, осторожно провел пальцем по щеке. В его глазах молнией сверкнула страсть.
– Разве это важно? – еле слышно выдохнул он, и сердце Алисон неудержимо забилось. Разозлившись на себя за такую несдержанность, девушка резко отстранилась.
– Нет, конечно, нет, – поспешно бросила она и вновь повернулась лицом к долине. – Мне совершенно безразлично, что бы ты ни делал с ней! Простое любопытство, вот и все.
Она лгала, лгала. О любопытстве не могло быть и речи! Алисон жаждала очутиться в объятиях Джафара, почувствовать тяжесть этого мускулистого тела, безумие ласк. И это она, та, которая превыше всего ценила свободу и независимость! Временами Алисон пугалась страсти собственного желания.
Не успела она осознать это по-настоящему, как мощные руки обвили ее талию. И, когда он нежно прижал губы к ее виску, Алисон почувствовала, что не может дышать.
– Мне не хватает твоего тепла по ночам, красавица моя, твоего стройного тела в постели.
Алисон облизнула внезапно пересохшие губы. Она тоже больше не могла жить без него и скучала больше, чем могла представить.
– Приходи ко мне сегодня ночью, Эхереш.
– Ты…
Она осеклась.
– Ты хочешь, чтобы я пришла в твои покои?
– Подумай сама, дорогая, если мы хотим соблюсти приличия, значит, я не могу явиться к тебе. Комната твоего дяди почти рядом, а индиец охраняет тебя, как свирепый сторожевой пес.
Он приглашает ее в свою спальню, в свою постель? Хочет для собственного удовольствия, как одну из своих наложниц? Как Зохру?
Охваченная новыми и мучительными сомнениями, Алисон закрыла глаза. Неужели для Джафара она всего-навсего очередная игрушка? И ничего для него не значит… еще одно теплое тело в постели?
Неотвязные мысли терзали девушку. Как может она желать человека, который держит ее здесь против воли? Как может любить дикого необузданного воина, презирающего всех иностранцев? Варвара, едва не ставшего причиной смерти Эрве?
По спине Алисон прошел ледяной холод. Что она наделала? Отдалась объятиям Джафара в тот момент, когда судьба Эрве по-прежнему так неопределенна? Да, несомненно, Джафар – чувственный мужчина и находит восторг и наслаждение в том, что беспрестанно меняет женщин. Он снова возьмет Алисон и подарит ей неземное блаженство, а потом уйдет, не оглядываясь, оставив ее с разбитым сердцем.
Нет, нужно положить конец этой близости прежде, чем она окончательно потеряет голову и поверит пустым обещаниям страсти, лишится воли настолько, что не сможет противиться ему. Прежде чем душа, как раньше тело, окажется у него в плену.
– Ты забыл, что у меня есть жених? – прошептала она скорее себе, чем ему.
Джафар отшатнулся, словно от удара. Руки его медленно опустились. Он молча отступил.
Зловещее молчание тянулось целую вечность. Алисон видела, что Джафар пытается взять себя в руки. Когда она вновь взглянула на него, лицо бербера уже превратилось в неподвижную маску. Однако она понимала, что должна вонзить кинжал еще глубже, если питает хоть какую-то надежду сохранить волю и решимость.
– Сколько еще времени, – выдавила она, – я и мой дядя будут твоими гостями? Собираешься держать нас здесь до скончания века?
Алисон могло бы всего лишь показаться, что в глазах Джафара застыла невыразимая боль, если бы мускул на щеке не дернулся. Джафар резко повернулся к ней спиной и, подойдя к парапету, стал рассматривать долину.
– Пока я не могу освободить тебя, – выговорил он наконец так тихо, что его едва было слышно за шумом водопада.
– Почему… почему нет?
Джафар устало вздохнул.
– Потому что сейчас я занят переговорами с французским правительством относительно обмена военнопленными. Ваше пребывание здесь позволяет мне действовать с позиции силы. Если я освобожу вас, это может стоить жизни многим людям.
Настала очередь Алисон сжаться от боли. Джафар использует ее сейчас и использовал раньше, когда заманил в ловушку французскую армию. И вот теперь он торгуется с врагами, пытаясь договориться на самых выгодных условиях. Вот кто она для него – возможность воздействовать на французов, получить лишнее преимущество!
Алисон продолжала вонзать ногти в ладони, пока эта боль не затмила ту, что тисками сжимала сердце. Она приняла правильное решение, отказавшись бежать к Джафару по первому зову. Пусть она умирает от любви к нему, но не зайдет так далеко, чтобы позволить этому человеку использовать еще и ее тело.
– Эрве тоже обменяют? – спросила она наконец. Последовала долгая пауза, прежде чем Джафар кивнул.
– Тогда, – добавила Алисон, пытаясь улыбнуться, – думаю, придется потерпеть и побыть гостьей в твоем доме еще немного. Ну а теперь, может, пойдем ужинать?
Как и обещал Джафар, Зохра оказалась прекрасной танцовщицей – ее искусство было неоспоримо, а представление отличалось изысканным изяществом. Оноре Ларусс, типичный француз, высоко оценил сверкающие голубые глаза, развевающиеся золотистые волосы, полные груди и соблазнительно извивающуюся фигуру. Алисон, однако, остро ощущая окружавшую Зохру атмосферу чувственности и вызывающего сладострастия, хмурилась и почти не поднимала глаз. Перед мысленным взором то и дело возникали сплетенные тела Джафара и танцовщицы, и томительная тоска не давала покоя.
Почти против воли девушка взглянула на Джафара и обнаружила, что его внимание сосредоточено не на прекрасной куртизанке, а на ней. Джафар пристально, мрачно рассматривал Алисон.
Но, как только Зохра, поклонившись, удалилась, Джафар вновь превратился в гостеприимного хозяина, и следующую неделю делал все, чтобы угодить гостям.
Однако галантность и исполнение каждого ее желания только укрепляли решимость Алисон освободиться от любовных чар. Когда она призналась, что почти не видела поселения, Джафар сам показал ей городок. Со спокойной гордостью, которую не пытался скрыть, он поведал о племени и его культуре.
Алисон узнала, что мужчины и женщины племени Бени Абесс много и тяжело работали. Мужчины возделывали землю и выращивали лошадей, а женщины занимались гончарным делом и ткали материи. У них почти не было свободного времени, особенно у женщин. Если они не готовили и не убирали, значит, носили воду из колодца или отправлялись к реке стирать. Однако их участь была далеко не так тяжела, как у их сестер из других арабских народностей. От берберок не требовали молчания в присутствии мужчин. Они могли не держать глаза опущенными. Если верить небрежным репликам Джафара, то именно жены, а не мужья были главами берберовских семей и управляли хозяйством.
Именно Джафар первым привел Алисон в конюшню. Накануне вечером, за ужином, выслушав беседу Джафара и дяди Оноре о трудностях, которые на каждом шагу испытывали французы, пытающиеся завоевать Алжир, она бросила издевательскую реплику.
– Хотела бы я знать, что делают ты и твои дикари в свободное от сражений время? – сухо осведомилась она, желая в корне уничтожить непонятное влияние Джафара на дядю.
