Унесенные ветром. Том 2 - Митчелл Маргарет (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Как-то раз Скарлетт из любопытства спросила его, почему он так ненавидит негров, и, к своему удивлению, получила ответ, хотя обычно он на все вопросы отвечал только одно: «Это уж мое дело».
— Все, кто живет в горах, ненавидят их, вот и я ненавижу. Мы их никогда не любили, и у нас никогда не держали рабов. И это ведь из-за ниггеров война-то началась. Еще и потому я их ненавижу.
— Но ты же воевал.
— Это уж мужская обязанность. Я вот и янки ненавижу тоже — даже больше, чем ниггеров. Почти так же, как болтливых баб.
Подобная откровенная грубость вызвала у Скарлетт приступы тихого бешенства, и ей до смерти хотелось избавиться от Арчи. Но как без него обойтись? Разве сможет она тогда пользоваться такой свободой? Арчи был грубый, грязный, временами от него дурно пахло, но свое дело он делал. Он возил ее на лесопилки и с лесопилок, объезжал с ней заказчиков и, пока она вела переговоры и давала указания, сидел, уставясь в пустоту, и сплевывал жвачку. Если же она слезала с двуколки, он тоже слезал и шел следом. И не отставал ни на шаг, пока она находилась среди этих головорезов-рабочих, среди негров или солдат-янки.
Вскоре Атланта привыкла видеть Скарлетт с ее телохранителем, а привыкнув, дамы стали завидовать тому, что она имеет возможность свободно передвигаться. С тех пор как ку-клукс-клан линчевал того негра, дамы, по сути дела, сидели взаперти и если выезжали за покупками, то лишь группами, не меньше пяти человек. Это выводило их из себя, так как от природы они были общительны, и потому, спрятав гордость в карман, они стали просить Скарлетт, чтобы она, так сказать, одолжила им Арчи. И Скарлетт, когда Арчи не был ей нужен, любезно предоставляла его в распоряжение других дам.
Вскоре Арчи стал неотъемлемой принадлежностью Атланты, и дамы оспаривали его друг у друга, когда он бывал свободен. Почти не проходило утра, чтобы какой-нибудь ребенок или слуга-негр не появился во время завтрака с запиской, где говорилось:
«Если Вам сегодня днем не нужен Арчи, разрешите мне им воспользоваться. Я хочу поехать на кладбище, отвезти цветы»;
«Мне надо съездить к галантерейщику»; «Мне бы очень хотелось, чтобы Арчи свозил тетю Нелли проветриться»; «Мне надо съездить в гости на Питерову улицу, а дедушка плохо себя чувствует и не в состоянии меня сопровождать. Не мог бы Арчи…» Он возил их всех — девиц, матрон и вдов — и всем выказывал то же безоговорочное презрение. Ясно было, что он не любит женщин, — исключение составляла разве что Мелани. Вначале шокированные его грубостью, дамы постепенно привыкли к ному, а поскольку он все больше молчал — лишь время от времени сплевывал табачную жвачку, они относились к нему как к чему-то неизбежному, как к лошадям, которыми он правил, и забывали о его существовании. Так, миссис Мерриуэзер во всех подробностях рассказала миссис Мид о родах своей племянницы и только под конец спохватилась, что Арчи сидит на передке.
В другое время ничего подобного даже вообразить себе было бы нельзя. До войны его бы и в кухню не пустили. Сунули бы кусок хлеба через заднюю дверь — и шагай дальше. А сейчас все эти дамы были рады его присутствию, ибо так им было спокойнее. Грубый, неграмотный, грязный, он ограждал их от ужасов Реконструкции. Он не был им ни другом, ни слугой. Просто наемным телохранителем, оберегавшим женщин, пока мужчины работали или уходили из дома ночью.
Скарлетт начало казаться, что, с тех пор как появился Арчи, Франк стал чаще отсутствовать по вечерам. Он ссылался на то, что надо привести в порядок бухгалтерию, а в часы, когда лавка открыта, у него столько дел, что нет времени этим заниматься. А потом были еще какие-то больные друзья, которых требовалось навестить. А потом была организация демократов, собиравшаяся каждую среду вечером и обсуждавшая, как вернуть себе право голоса, — Фрэнк не пропускал ни одного собрания. По мнению Скарлетт, эта организация занималась лишь тем, что превозносила достоинства генерала Джона Б. Гордона над всеми другими, за исключением, конечно, генерала Ли, и заново перевоевывала войну. Во всяком случае, Скарлетт не заметила, чтобы демократы хоть сколько-нибудь продвинулись в своей борьбе за право голосовать на выборах. Но Фрэнку, по-видимому, интересно было ходить на эти собрания, поскольку он задерживался там допоздна.
Эшли тоже посещал больных друзей и тоже ходил на собрания демократов и отсутствовал дома обычно в те же вечера, что и Фрэнк. Тогда Арчи препровождал тетю Питти, Скарлетт, Уэйда и крошку Эллу через задний двор к Мелани, и оба семейства проводили вечер вместе. Дамы шили; Арчи же вытягивался во всю свою длину на диване в гостиной и храпел — седые усы его подрагивали при каждом всхрапе. Никто не предлагал ему располагаться на диване — это был самый красивый предмет обстановки, и дамы тяжко вздыхали про себя всякий раз, как он растягивался там, положив сапог на красивую обивку. Но никто из них не смел выговорить ему за это. Особенно после того, как он однажды сказал, что, по счастью, умеет быстро засыпать, а не то он наверняка бы рехнулся, слушая глупое кудахтанье женщин.
Скарлетт иногда задавалась вопросом, откуда явился Арчи и как он жил, прежде чем поселиться в подвале у Мелани, но она не одолевала его расспросами. В сумрачном одноглазом лице Арчи было что-то такое, что удерживало любопытных на расстоянии. Она знала лишь то, что его речь выдавала уроженца северных гор и что он воевал и потерял ногу, а также глаз незадолго до конца войны. И только когда она взорвалась, обозлившись на Хью Элсинга, правда о прошлом Арчи вышла наружу.
Однажды утром старик привез ее на лесопилку, где хозяйничал Хью, и она обнаружила, что лесопилка стоит, негров нет, а Хью с расстроенным видом сидит под деревом. Команда не явилась, и Хью просто не знал что делать. Скарлетт пришла в страшную ярость и без обиняков излила свое возмущение, ибо она только что получила заказ на большое количество пиленого леса — и притом спешный. Ей стоило немалых усилий получить этот заказ — пришлось применить и кокетство, и деловую сметку, а теперь вот пожалуйста: лесопилка стоит.
— Вези меня на другую лесопилку, — велела она Арчи. — Да, я знаю, это займет у нас много времени и мы останемся без обеда, но ведь я же тебе за что-то плачу! Придется попросить мистера Уилкса прервать там работу и выполнить этот заказ. Вполне, конечно, возможно, что его команда тоже не работает. Чтоб им сгореть! В жизни не видела большего простофили, чем этот Хью Элсинг! Тотчас от него избавлюсь, как только Джони Гэллегер покончит с этими лавками, которые он сейчас строит. Ну и что с того, что Гэллегер был в армии янки?! Зато он работает. Ленивых ирландцев я еще не видала. А вольных негров хватит с меня На них же нельзя положиться. Вот найму Джонни Гэллегера и подряжу каторжников. Уж он заставит их работать. Он…
Арчи обернулся К ней — единственный глаз его злобно сверкал, в хриплом голосе звучала холодная ярость.
— Вы только наймите каторжников — я сразу от вас уйду, — сказал он.
— Силы небесные! Это почему же? — изумилась Скарлетт.
— Я знаю, как подряжают каторжников. Я называю это убийством. Покупают людей, точно они мулы. А обращаются с ними еще хуже, чем с мулами. Бьют, голодом морят, убивают. А кому до этого дело? Властям нет дела. Они получают деньги за каторжников. И людям, которые их нанимают, тоже нет дела. Хозяевам только бы прокормить рабочих подешевле да выжать из них побольше. Сущий ад, мэм. Да, никогда я хорошо про женщин не думал, а теперь еще хуже думать стану.
— Ну, а тебе-то что до этого?
— Есть что, — сухо ответил Арчи и, помолчав, добавил: — Я, почитай, сорок лет был каторжником.
Скарлетт ахнула и отстранилась от него, глубже уйдя в подушки сиденья. Так вот он — ответ, вот она — разгадка, вот почему Арчи не хочет называть свою фамилию, сказать, где он родился, и вообще ничего не хочет говорить о своей прошлой жизни, вот почему он так немногословен и питает такую холодную ненависть ко всему миру. Сорок лет! Должно быть, он попал в тюрьму совсем молодым. Сорок лет! Бог ты мой.., значит, он был осужден на пожизненную каторгу, а к пожизненной каторге приговаривают…
