Горячая зола - Эдвардс Касси (е книги .TXT) 📗
Мэгги села рядом с мужем. Остальные расселись полукругом по обе стороны от них.
Были раскурены скрученные сигареты, которые зажигал ответственный за костер взятой из костра палочкой. После этого из воды были вынуты растения кактуса пейота. Вода в результате замачивания приобрела коричневатый цвет. Растения положили на скинь, а оставшуюся грязную и очень горькую жидкость пустили по кругу участников. Каждый из них делал два небольших глотка.
Затем Соколиный Охотник разравнял небольшое пространство в центральной точке полукруга из красно-ватой земли перед собой. Отломав восемь коротких стеблей шалфея, он положил их на вырезанную поверхность в виде наложенных друг на друга двух крестов. Концы стеблей указывали направление стран света. На эти стебли были выложены растения пейота. Орлиное перо было воткнуто в землю так, чтобы его кончик склонялся над растением.
Затем Соколиный Охотник сделал бороздку вдоль земляного полукруга, надавив большими пальцами сначала с правой, а затем с левой стороны. Эту операцию продолжил каждый из участников сидящих с обеих сторон от Соколиного Охотника. Бороздка представляла собой путь, по которому мысли молящихся направлялись к пейоту.
После того, как был выполнен этот алтарь, Соколиный Охотник четырежды пронес ткань с замоченными растениями над огнем. Он взял одно растение сам, а затем дал одно сидящему от него слева. После того, как эти шишечки были съедены, Соколиный Охотник дал каждому из участников по четыре растения, сначала протягивая руку к востоку.
Соколиный Охотник положил свою порцию в рот. Вкус был горький, и растения оставались все еще довольно-таки твердыми. Он начал раскусывать из зубами по одному до тех пор, пока они не раскрошились и не стали мягкими.
Затем, работая языком, Соколиный Охотник сделал из всей этой массы во рту круглый шарик. Когда он стал достаточно мягкий, его было легко проглотить.
Соколиный Охотник сунул руку за спину и вытащил барабан, погремушку из тыквы, наполненную галькой, и веер из перьев, представляющий птиц, соединяющих бога и человека. Он пронес это четыре раза над огнем. Оставив себе погремушку, он передал сидящему от него слева мужчине барабан.
Мэгги была озадачена всем этим. Затаив дыхание, наблюдала она за каждым этапом ритуала.
Ее сердце взлетело в поднебесье, когда Соколиный Охотник начал трясти погремушку и петь, а мужчина с барабаном выбивать ритм в такт с его песней. Она видела профиль своего мужа, который был одновременно таинственным и красивым. Пока она не видела никакого вреда в том, что он съел пейот. Она видела спокойствие и безмятежность в его глазах. Ей стало жаль, когда он перестал петь и передал погремушку другому участнику. Каждый из участников исполнял свою песню, а затем передавал погремушку следующему до тех пор, пока каждый из мужчин не спел по четыре песни.
Мэгги была так захвачена церемонией, что потеряла счет времени. Когда Соколиный Охотник посмотрел на нее и кивнул по направлению к двери, она быстро встала, сразу вспомнив слова Чистого Сердца о кувшине с водой. Мэгги удивилась, что Соколиный Охотник следует за ней. Она молча стояла рядом, пока он, лицом к востоку, молился на утреннюю звезду. Лицом к западу он возносил молитвы пейоту, который находился в палатке.
Затем Мэгги проследовала за Соколиным Охотником в вигвам. После того, как он сел, она поставила перед мужем кувшин с водой и заняла свое прежнее место рядом с ним.
Соколиный Охотник бросил шишечку пейота в огонь, чтобы его молитвы унеслись вверх. Ответственный за костер сгреб золу, выполнив из нее полукруг внутри земляного полукруга, затем встал и начал танцевать.
Соколиный Охотник пел и потряхивал своей погремушкой, мужчина, сидевший слева от него бил в барабан, а третий участник дул в свисток, подражая птице. После четырех песен ответственный за костер сел на свое место. Его глаза страстно смотрели на Соколиного Охотника.
Соколиный Охотник дунул в свисток из орлиной кости, подражая крику орла, когда тот медленно спускается с высоты на землю в поисках воды. Постепенное приближение птицы передавалось очень ярко и завершалось пронзительным криком. Затем конец свистка был опущен в воду. После этого Соколиный Охотник отпил из кувшина.
Затем в обычном порядке церемонии кувшин начал передаваться слева направо, и каждый из участников делал четыре глотка, так как пейот возбудил в них жажду.
С этого времени до восхода солнца пение и звук барабана не прекращались. Мэгги клонило в сон, но она знала, что с восхода солнца начнутся ее обязанности. Она должна будет принести еду участникам церемонии. Когда подошло время, Мэгги вышла и вернулась с четырьмя блюдами с едой и питьем, которые поставила в ряд на землю между костром и дверью.
Вскоре после ее возвращения завершился последний круг песен, погремушка была отложена в сторону, и в костер больше не добавлялось дров.
Барабан также убрали. Участники церемонии допили остатки воды в кувшине, а затем настал черед блюд. После того, как еда прошла несколько раз по кругу и никто уже больше не прикасался к блюдам, участники церемонии встали, стряхнули одеяла и один за другим покинули вигвам в том же порядке, в каком вошли сюда. Остаток дня участники церемонии пролежали на своих одеялах в тени деревьев. Мэгги легла рядом с Соколиным Охотником, она засыпала, потом снова просыпалась от пения мужчин, тихонько трясущих своими погремушками.
Она улыбалась, радуясь тому, что в этот особый момент находилась рядом с мужем, и неслышно смеялась, слыша, что время от времени несколько мужчин начинали одновременно петь разные песни.
Ей. казалось, что действие снадобья все еще было сильным. Приятные ощущения достигли высшей точки. Именно в этот момент Соколиный Охотник вдруг взял Мэгги на руки и понес ее прочь, покидая всех остальных.
Он, не останавливаясь, внес ее в свой вигвам. Дыхание его было частым, он не отрываясь смотрел на Мэгги. Находившиеся в вигваме Чистое Сердце и Многодетная Жена сразу же удалились, чтобы предоставить своему вождю и его жене полное уединение.
Мэгги не ела пейот, но чувствовала себя так, словно и она приняла участие в церемонии. Поцелуи Соколиного Охотника опьяняли ее. Она чувствовала легкое головокружение, и была рада, когда он положил ее на кровать.
Их руки неистово раздевали друг друга. Их губы в диком порыве сливались, срывая горячие, страстные поцелуи. Их тела, сплетаясь, соединялись, и вот Соколиный Охотник вошел в нее одним сводящим с ума движением.
Ноги Мэгги обвились вокруг Соколиного Охотника. Его ладони легли ей на грудь. Его язык, раздвинув ее губы требовал ответной реакции. Она с жадностью встретила его безумную страсть. Все ее существо приходило в волнение, все больше возбуждаясь, ощущая разливающееся по телу тепло.
Теперь казалось незначительным, что она провела целую ночь без сна, лишь немного вздремнув днем, пока Соколиный Охотник смеялся и ел со своими друзьями после церемонии пейота.
Она чувствовала, как пробуждается в ней, овладевая всем телом, головокружительное ощущение экстаза. Дрожь волной пробегала вниз по ее спине при резких движениях Соколиного Охотника. Каждое его движение все больше удовлетворяло ее желание, наполняя теплом и светом.
До ее слуха смутно доходили какие-то тихие стонущие звуки. Затем Мэгги поняла, что она сама их издавала, толкая свои бедра навстречу движению Соколиного Охотника, помогая ему проникать все глубже. Он обхватил руками ее тело и, прижав к себе, окутал своим теплом. Все ее чувства были во власти безграничного нежного до боли блаженства, все увеличивающейся потребности в нем.
Когда его рот соскользнул вниз, и губы отыскали мягкую выпуклость ее груди с упругим соском на вершине, Мэгги закрыла глаза и откинула голову назад, чувствуя как пламя страсти разгорается и распространяется в ней… Она был совсем близко к той черте, к которой стремилась. Теперь ей хотелось, чтобы это произошло быстро, ибо муки ожидания изнуряли ее.
Кровь Соколиного Охотника разгорелась, его язык ощутил нежность ее груди и упругость соска. Лаская ее грудь, он легонько ударил языком по соску, затем облизал и начал покусывать, вызвав у Мэгги стоны блаженства. Она чувствовала его огонь. Он беспрерывно проникал в нее все глубже, выбирая место и время, когда исчезнет все, кроме невероятного удовольствия, которое приходит на самой вершине любви.
