Колдунья моя - Смолл Бертрис (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Что ж, добро пожаловать, Робер де Иервиль, — с улыбкой ответила Мэйрин. — Вы прибыли из Винчестера?
— Да, миледи.
Повисла долгая тишина. Мальчик стал неловко переминаться с ноги на ногу, и наконец Мэйрин сказала;
— Мой муж скоро вернется.
И Жосслен, к ее большому облегчению, действительно появился, не успела она договорить этих слов.
— Робер де Иервиль! Как же ты вырос, малыш! Ты скоро доберешься до шести футов! — воскликнул Жосслен вместо приветствия.
— Всего дюйма не хватает, милорд, — ответил мальчик, широко улыбнувшись. Он, очевидно, был весьма доволен, что хозяин Эльфлиа обратил внимание на его рост. Но тут же лицо его посерьезнело. — Я привез вам письмо от короля, — сказал он, доставая из складок туники свернутый в трубку пергамент и вручая его Жосслену.
Жосслен сломал печать на письме, развернул его и разложил на столе.
— Королева вот-вот приедет в Англию, — сообщил он вслух. — На Пятидесятницу она будет короноваться в Вестминстере. Нас с тобой приглашают, Мэйрин. И Иду тоже, если она захочет поехать.
— Нет уж, благодарю, — заявила Ида, только что вошедшая в зал и услышавшая слова Жосслена. — Передайте королю мои извинения, Жосслен. Хватит с меня путешествий! Кроме того, коронация королевы наверняка будет более торжественной и пышной, чем коронация короля. Мэйрин понадобится новое, красивое платье, чтобы не посрамить себя. А до праздника остается не больше месяца. Мы не успеем сшить два платья, так что я лучше останусь в Эльфлиа.
— О, мама, так нельзя! Подумай сама, разве тебя так уж часто приглашают на коронации? — возмутилась Мэйрин.
— Мэйрин, я уже решила. На сей раз тебя ждет встреча не с горсткой усталых от войны мужчин, для которых просто взглянуть на женщину — уже удовольствие. Ты окажешься среди великолепных придворных короля Вильгельма. Там будут и женщины, и наверняка в роскошных нарядах. Ты не должна нас посрамить. От твоего внешнего вида и поведения во многом зависит судьба Жосслена. Ты ведь хочешь, чтобы Жосслен и впредь пользовался расположением короля?
— Ну почему ты всегда оказываешься права?! — с шутливым негодованием воскликнула Мэйрин.
— Потому что я — твоя мать, — спокойно ответила Ида, но ее голубые глаза лучились весельем.
Робер де Иервиль переночевал в Эльфлиа, а затем направился в Вустер, передавать королевские приглашения другим дворянам. Вильгельм обожал свою умную, волевую супругу и хотел превратить ее коронацию в грандиозное торжество.
— Зря я беспокоилась, что мы не успеем употребить в дело все эти чудесные византийские ткани, прежде чем они истлеют от времени, — заметила Ида. — Мне приятно думать, что ты будешь блистать среди придворных Вильгельма, Мэйрин. Я уверена, что твой отец сейчас бы очень гордился.
Женщины принялись за работу, чтобы подготовить для Мэйрин приличествующий случаю гардероб. Жосслен решил, что они пробудут в Лондоне несколько дней, так что Ида вознамерилась сшить своей дочери дюжину нарядов. Но Мэйрин возразила:
— Я не хочу привлекать внимания, мама. Иначе нам начнут завидовать.
— Но чем ты хуже нормандских леди? — удивилась Ида. — Ведь ты была византийской принцессой!
— Это осталось в прошлом, мама. Теперь я — жена простого рыцаря, и мне это по душе. Если все как следует рассчитать, я смогу надевать туники и юбки в разных сочетаниях, так что покажется, будто у меня больше нарядов, чем есть на самом деле. Кроме того, большой гардероб тяжело везти с собой.
Жосслен согласился с женой. Благоразумнее не демонстрировать богатства лишний раз и не привлекать к Эльфлиа любопытства. Решили, что Мэйрин возьмет с собой всего пять туник: две парчовые — фиолетовую и светло-серую, расшитые золотыми нитями. Две туники шелковые — темно-синюю с серебряной вышивкой у горла, на манжетах и вдоль подола, и ярко-желтую, без всякой вышивки. Последняя туника — из бирюзовой камки.
К туникам Мэйрин собиралась взять столько же юбок: одну — из золотой парчи, другую — из серебряной; две — из тафты, черную и голубую; а последнюю — из пурпурной камки; в Византии одежду такого цвета запрещали носить простым смертным, поскольку она предназначалась лишь для императоров. Но в качестве прощального дара Мэйрин получила отрез этой великолепной ткани от самой императрицы.
Наблюдая за лихорадочной деятельностью, которую развили женщины, Жосслен не удержался от искушения поддразнить их.
— А как насчет моего гардероба? — спросил он. — Или новую одежду получит только Мэйрин? Я-то думал, что обычно петух красуется в разноцветных перьях, а серая курочка скромно сидит на насесте!
— Разве мы с мамой не сшили для тебя наряды прошлой зимой? — возмутилась Мэйрин. — Ты еще не успел поносить и половины из них, а они все на редкость хороши. И потом, на мужчин все равно никто не смотрит. — На них смотрят женщины, — серьезно возразил Жосслен.
— Ну уж нет, милорд, лучше пускай они на тебя не смотрят! Наверное, ты оставил в Нормандии не один десяток безмозглых куриц, которые до сих пор надеются на твое внимание. Ничего, скоро они поймут, как заблуждались!
Жосслен на мгновение вспомнил Бланш де Сен-Бриек, но тут же выкинул эту мысль из головы. Бланш в Бретани. Она никогда не имела доступа ко двору, да и не может его добиться. Жосслену не хотелось расстраивать Мэйрин, пробуждая в ней печальные воспоминания о далеком прошлом.
— Успокойся, колдунья моя, — проговорил он. — Никто и никогда не сможет украсть меня у тебя. Я тебя люблю.
— Значит, на тебя не набросятся толпы прежних любовниц? — спросила Мэйрин, чуточку разочарованная. Жосслен покачал головой.
— Нет, — ответил он.
— От мужчин никогда не добьешься правды, — проворчала Мэйрин.
— Рассказывать правду о таких вещах недостойно чести рыцаря, — заметил Жосслен.
— Значит, кто-то все же был! — воскликнула Мэйрин и, накинувшись на мужа, заколотила кулаками по его широкой груди.
Жосслен поймал ее запястья, прежде чем она успела его ушибить, и со смехом произнес:
— Если я признаюсь, что у меня были любовницы прежде, ты меня побьешь, а если скажу, что никого не было, — разочаруешься! Как же так? — Он сжал ее в объятиях и, заглянув в лицо, проговорил:
— Я люблю тебя, Мэйрин из Эльфлиа! Я не стану ни в чем признаваться и не стану ничего отрицать. Что бы ни было в моей жизни, все осталось в прошлом. Ты — это все, что имеет для меня значение.
Сердце Мэйрин забилось быстрее, когда она услышала страстное признание; губы ее мягко приоткрылись навстречу губам Жосслена. Поцелуй был пылким и долгим. Оба забыли про Иду, которая, улыбнувшись своим воспоминаниям, отвернулась и снова взялась за шитье. Мэйрин едва почувствовала, что муж подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице в спальню. Она уронила голову ему на плечо и тихо вздохнула от блаженства.
Опустив Мэйрин на пол, Жосслен принялся раздевать ее; Мэйрин вторила его движениям, торопливо снимая с него одежду. Они упали на постель, не разжимая объятий, и целовались до тех пор, пока у Мэйрин не заныли губы. Руки ее ласкали тело Жосслена, и он отвечал на ласку долгими, жадными поглаживаниями. Спина его была такой мощной. Ягодицы — такими крепкими. Грудь — такой твердой и мускулистой.
Жосслен стонал от наслаждения. Губы его блуждали по всему телу Мэйрин. Какая мягкая у нее кожа — словно лепестки роз! Груди ее, казалось, таяли под его ладонями. Тело ее трепетало, как трепещет прозрачная вода в лесном ручье, когда на пути его встречается обкатанный камень. Жосслен впился губами в затвердевший сосок, и Мэйрин тихо, прерывисто застонала. Жосслен осторожно сжал зубами нежную кожу, и стон наслаждения показался ему стоном мольбы.
Жосслен слегка смутился тем, что не мог больше медлить. Он хотел взять ее немедленно! Но Мэйрин, судя по всему, разделяла это желание, ибо как только он лег на нее, она с готовностью раздвинула ноги ему навстречу. На сей раз Жосслен любил ее жадно, почти яростно, мощными толчками погружаясь в мягкую плоть и встречая столь же сладострастные толчки ее жаждущего тела. Не в силах сдерживаться, Жосслен почувствовал, как семя его изверглось в ее жаркие глубины.
