Любовь навеки - Райс Патриция (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Глава 30
Проснувшись на следующее утро, виконтесса Тревельян обнаружила, что лежит в постели Грэма, но его самого не было рядом. Оглядевшись в полутемной комнате, она различила очертания стола и кресел, стоявших у потухшего камина, а также, зеркала с туалетным столиком и умывальника у стены. Ее одежда и панталоны мужа валялись на полу. Пенелопа зарылась лицом в подушку.
Как она могла позволить ему вновь овладеть ею? У нее были тысячи причин сердиться на него, требовать немедленных объяснений, но он, даже не подумав извиниться перед ней за прошлые обиды, затащил ее в постель. А утром снова уехал куда-то, бросив е одну в комнате. Пенелопа чувствовала себя не законной женой, а любовницей, с которой Грэм был близок, когда ему этого хотелось, а потом исчезал по неизвестным ей причинам.
Несмотря на подобные мысли, Пенелопа, как ни странно, не испытывала раздражения. По всему ее телу разливалась истома. Она потянулась и удобнее устроилась на большой кровати мужа. В этот раз Грэм по крайней мере не отнес ее назад в соседнюю спальню. Это было, пожалуй, знаменательно. Пенелопе нравилось здесь. Она взглянула на подушку мужа, на которой все еще была вмятина от его головы. От простыней исходил его запах. Повернувшись на бок, Пенелопа дотронулась до углубления на подушке, жалея, что ставни на окнах закрыты и в комнате царит полутьма.
Внезапно ее внимание привлек шум, доносившийся из расположенной рядом гардеробной. Взглянув туда, Пенелопа с замиранием сердца заметила, что Грэм наблюдает за ней. Виконт стоял в тени, но Пенелопа все же разглядела, что он еще не одет. На нем были халат и панталоны, которые он, наверное, только что надел в гардеробной.
Покраснев, Пенелопа натянула одеяло до самого подбородка. Смутившись оттого, что она лежала в постели совершенно обнаженной, Пенелопа опустила глаза, боясь встретиться взглядом с мужем. Сегодня они впервые все время до утра провели вместе. Пенелопе было непривычно проснуться после ночи любви и обнаружить, что муж все еще находится в комнате, рядом с ней.
Грэм со смешанным чувством боли, раскаяния и умиления следил за тем, как она прячет свое великолепное тело под одеялом. С одной стороны, он понимал, что его обезображенное шрамами лицо не могло вызвать в ней ничего, кроме отвращения и страха. Но одновременно в его груди теплилась надежда на то, что причиной тому – смущение и стыдливость.. Грэм усмехнулся.
Пенелопа услышала его шаги, а затем почувствовала, что он присел рядом с ней на кровать, и затаила дыхание. От Грэма исходил запах свежести, напоминающий аромат сосны. Набравшись смелости, она взглянула на него, и у нее защемило сердце. Он смотрел на нее с такой нежностью и любовью, что Пенелопа готова была простить ему все обиды.
– Вы больше не будете плакать? – спросил он, не сводя глаз с ее разрумянившегося лица.
– Не буду, – промолвила Пенелопа.
Она не могла, положа руку на сердце, сказать, что Грэм красив. Или даже что он – истинный джентльмен. Но она всей душой любила его, и ей трудно было представить, что она могла когда-то думать иначе.
– Вы боитесь меня? – спросил Грэм, видя, что она, вцепившись в одеяло, осторожно поглядывает на мужа.
– А разве я должна вас бояться?
Грэм засмеялся;
– Вы изумляете меня, леди Тревельян! Когда я хочу всего лишь взглянуть на вас, вы становитесь пугливой, как дикий кролик. Но тем не менее не боитесь моих прикосновений. Почему?
Пенелопа задумалась на минуту, слегка опустив одеяло, однако тщательно прикрыв им грудь от откровенного взгляда Грэма.
– Возможно, это происходит оттого, что во время наших любовных свиданий в комнате всегда царил мрак. Я не боюсь, когда вы смотрите на меня, – честно призналась она. – Но я не привыкла показываться перед мужчинами обнаженной. Мне кажется, это неприлично.
Грэм дотронулся до ее подбородка и заставил Пенелопу поднять на него глаза.
– Правила приличий созданы для поведения в обществе, а не для интимной жизни. В спальне мы можем быть самими собой, говорить, что думаем, и делать, что нам нравится. Разве не так должно быть, когда супруги остаются наедине?
Он сказал это с такой искренней убежденностью, что Пенелопа поверила в правоту его слов. Однако она решила проверить, не лукавит ли Грэм.
– Вы считаете, что в спальне мы можем говорить все, что думаем? – начала она. – И если Я спрошу вас, почему вы совершаете поступки, которые больно ранят меня и других людей, вы не скажете, что я ничего не понимаю или что это не мое дело?
Грэм внимательно посмотрел на нее. Пенелопа имела право задавать ему такие вопросы. Если он не будет до конца честен с ней, она перестанет доверять ему. Грэм понимал, что должен открыть ей все свои тайны. Сегодня ночью он, возможно, мог бы сделать это, надеясь, что Пенелопа простит его. Но сейчас, при ясном свете дня, пробивавшемся сквозь ставни, Грэм боялся раскрывать душу перед женой.
С трудом улыбнувшись, он кивнул:
– Клянусь, что я не хотел огорчить вас или других ни в чем не повинных людей, которые стали невольными свидетелями этой вспышки гнева. И не верьте Гамильтону, если он начнет утверждать обратное. Когда я женился на вас, я и не помышлял о том, чтобы изменить свой образ жизни или характер. А теперь я придаю огромное значение вашему мнению обо мне, и когда слышу из ваших уст похвалу или слова одобрения, я чувствую себя счастливым.
Пенелопе было трудно поверить в то, что она сейчас услышала, и она вслух призналась в этом.
– Я постараюсь заслужить ваше доверие и прощение, – промолвил он и встал. – А теперь давайте вместе встретим новый день.
Пенелопа посмотрела на мужа, и ее лицо залила краска стыда. Неужели он забыл, что она была совершенно нагой? Нет, Пенелопа ошибалась, сэр Тревельян помнил об этом. Подняв с пола халат, он протянул его жене, стоя в шаге от кровати.
Рассердившись на него за эту ребяческую уловку, Пенелопа откинула одеяло и встала с постели. Вырвав из рук мужа халат, она показала ему язык, повернулась и с гордо поднятой головой удалилась в свою комнату.
Закрыв дверь, она услышала оглушительный взрыв смеха и улыбнулась.
Однако к вечеру ей расхотелось улыбаться. Целый день Пенелопа провела на строительстве приюта, совсем забыв о том, что сегодня приглашена на светский прием к Риардонам. И только вернувшись домой и увидев, что Аделаида одета в вечерний туалет, она вспомнила о приглашении и в ужасе всплеснула руками:
– О Боже, совсем из головы вон! О нет, Грэм ни за что не простит меня! Что же мне делать? Гамильтон будет здесь с минуты на минуту!
Аделаида с недоумением посмотрела на Пенелопу.
– О чем это вы, Пенни? Я уверена, что Грэм простит вашу забывчивость. Он и сам часто забывает о приглашениях в гости. А Гай, насколько я понимаю, явится, чтобы сопровождать вас к Риардонам, не так ли?
– Да, но я забыла сообщить мужу о том, что мы едем в гости, – сказала Пенелопа и, бросив взгляд в сторону лестницы, спросила шепотом: – Он здесь?
– Я слышала недавно его «ангельский голос». Право, не вижу ничего страшного в том, что вы ничего не сказали ему – ведь он все равно не выезжает. Пусть скучает, запершись в четырех стенах, если ему так хочется.
Пенелопа растерянно посмотрела на Аделаиду и направилась к лестнице. Она должна была объяснить мужу, почему не поставила его в известность о рауте у Риардонов и почему Гай должен был заехать за ней.
Она не нашла его в спальне и услышала, как он распекает в кухне слуг за какой-то проступок. Горничная тем временем приготовила для миледи ванну и разложила на кровати ее наряд. Искупавшись, Пенелопа быстро начала одеваться.
Облачившись в золотистое шелковое платье, она села перед зеркалом, чтобы горничная могла убрать ее волосы в вечернюю прическу. Когда все было готово, Пенелопа, взяв перчатки и веер, поспешно вышла из спальни.
Спускаясь по лестнице, Пенелопа услышала смех мужа, доносившийся из гостиной, и ее охватила тревога. Ей придется все объяснить ему в присутствии посторонних людей! Может быть, лучше потихоньку выскользнуть из дома? Но тут она заметила, что виконт и супруги Стенхоп стоят в вестибюле. Приглядевшись внимательнее, Пенелопа, к своему изумлению, увидела, что Грэм одет в парадный сюртук. Очевидно, он тоже собрался ехать!
