Имперская графиня Гизела - Марлитт Евгения (лучшие книги TXT) 📗
Бертольд Эргардт и Гизела были обвенчаны. Баронесса Флери, получив небольшой пенсион, предоставленный ей князем, исчезла.
Госпожа фон Гербек также сошла со сцены. Получая от Гизелы ежегодно небольшую сумму, забытая всеми, она удалилась в маленький городок и жила «своими воспоминаниями».
При дворе в А, выбор молодой графини Штурм произвел сильное впечатление.
Князь несколько ночей провел без сна от мысли, что португалец вторично грозит секирой корням светлейшего княжеского принципа, доказывая всему свету, что урожденная имперская графиня Штурм может сделаться обыкновенной госпожой Эргардт, и никто не вправе предотвратить это несчастье.
Результатами этих бессонных ночей было тайное поручение, исполнение которого возложено было на женщину «с острым языком и проницательным взглядом».
Графиня Шлизерн однажды нанесла визит в пасторский дом невесте и бывшему при этом жениху, где с изысканной, дипломатической тонкостью дала понять, что его светлость имеет намерение даровать дворянскую грамоту «первому промышленнику» своей страны… Той же изысканной тонкостью «упрямый португалец» позолотил и свой ответ, горький смысл которого тем не менее означал следующее: удостоенный сей чести отнюдь не принадлежит к тем личностям, которые борются с дворянством до тех пор, пока сами оное не получают. Наше время и без того представляет много образчиков подобных ренегатов, которые, заручившись предлогом «лишь в интересах своих детей», становятся в ряды защитников столпов отжившего сословия, от которого они видели одно презрение. Он не находит нужным прибавлять к своему имени что-либо и никогда его не переменит.
Потерпев подобное поражение, дипломатка вернулась в А.
Тем не менее невеста вскоре получила доказательства, что княжеская немилость не распространяется на нее. Под петицией нейнфельдских прихожан, ходатайствовавших о допущении к должности их пастора, стояло также имя имперской графини Штурм. Были слухи, что подписи этой нейнфельдцы обязаны были тем, что им оставили их пастора…
Наступали сумерки. На террасе Лесного дома застыла высокая, величественная фигура мужчины, рядом с которым было юное существо, которое склонило голову к нему на грудь; на этот раз словам любви, которые срывались с их губ, никто не мог помешать!
«Гизела!» — вдруг раздался неприятный голос рядом с молодой женщиной. Она повернула голову — попугай беззаботно раскачивался на своем кольце , а из дверей вышел, улыбаясь, старый Зиверт. Гизела протянула ему обе руки: с большим трудом старику удалось выучить птицу произносить имя будущей хозяйки дома.
