Единственная и неповторимая - Джордж Мелани (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Что ты повторяешь за мной, как попугай? Алек был в полном замешательстве.
– Значит, Фокс – это твое настоящее имя? Девушка опять обиделась.
– Мое настоящее имя? А что ты имеешь против?
– Нет, я не возражаю – впрочем, конечно, это неподходящее имя для такой привлекательной юной женщины, – просто я хотел узнать, какое имя тебе дали при рождении. Полагаю, тебя назвали не Фоксом.
Она с вызовом посмотрела на Алека.
– Откуда мне знать? Моя мать умерла, когда я родилась, а отец сбежал после этого.
– Сожалею.
Девушка пожала плечами.
– Тогда кто же заботился о тебе? Настороженный взгляд говорил, что ей неловко отвечать на его вопросы.
– Зачем тебе знать об этом?
Она повернулась к нему спиной и сделала вид, что изучает полотна, висевшие на стенах. Алек подумал, знакома ли она с творчеством Ренуара. Затем мысленно обругал себя. Разумеется, она не знала такого художника. Надо помнить, что эта красавица принадлежала к совершенно иному социальному кругу, в отличие от людей, с которыми ему приходилось общаться.
– Мне хотелось бы побольше узнать о тебе, – ответил Алек и встал рядом с ней, изучая ее профиль.
Она пожала плечами.
– Я находилась в сиротском приюте, пока не подросла настолько, чтобы заботиться о себе самостоятельно.
Любопытство заставило его продолжать расспросы:
– И в каком же возрасте ты почувствовала себя независимой?
Она снова пожала плечами.
– Лет в семь или около того.
– В семь лет? – поразился Алек. Он с трудом представлял, что значит оказаться на грязных улицах Лондона в таком нежном возрасте.
Затем она добавила:
– Меньше или больше на несколько месяцев. Я не знаю точно, сколько мне было тогда лет, потому что мне неизвестно, когда я родилась. Монахини в сиротском приюте могли только предполагать.
Алек почувствовал жалость к ней. Сам он имел в жизни все самое лучшее: прекрасное образование, превосходную еду, слуг, исполняющих все его прихоти. Он принадлежал к обществу, в котором большинство людей вели праздный образ жизни, не испытывая никаких неудобств и интересуясь в основном последними сплетнями и фасонами модной одежды. Кроме того, у него всегда были деньги – очень много денег. А что имела эта девушка? И кто решил, что один должен иметь все, а другой ничего? Это казалось несправедливым. Какая жизнь уготована этой девочке – ни дома, ни семьи. Она жила впроголодь и оттого стала воровкой.
– К чему этот взгляд?
Алек посмотрел в ее сердитые глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Этот взгляд! – Она повернулась лицом к нему. – Не смей меня жалеть! Мне так же хорошо, как и тебе! Может быть, даже намного лучше!
– А я и не жалею тебя!
– И правильно делаешь, черт возьми! С меня довольно, я ухожу отсюда!
Она двинулась мимо него. Она не нуждалась и не хотела чьей-либо жалости. Она сама может позаботиться о себе! И не стоит принимать во внимание тот факт, что этот человек был довольно милым и не смотрел на нее с презрением, как большинство представителей его класса.
Девушка остановилась у двери, и дворецкий поспешил предусмотрительно открыть ее перед ней. О да! Этот седовласый выскочка не мог дождаться, когда она уйдет, так переживал за сохранность фамильного серебра. Ей следовало бы остаться, чтобы досадить ему, однако у нее не было времени прохлаждаться в этом шикарном месте с его обитателями.
Она стояла на пороге, надеясь, что возмущение заставит ее спуститься по лестнице крыльца и выйти на улицы, которые она хорошо знала. Однако, как ни странно, она задержалась, почувствовав, будто ее ноги налились свинцом.
Обернувшись, она спросила:
– Ты не собираешься сказать, что я должна остаться?
Алек спрятал улыбку. Девушка явно не желала уходить, а он по неизвестным причинам не хотел ее отпускать. Она была довольно интригующей особой. Однако он предпочел бы, чтобы она осталась по собственному желанию.
Алек сунул руки в карманы и покачал головой:
– Нет, не собираюсь.
– Нет?
– Я не намерен удерживать тебя.
– А как же твой друг? – спросила она и нахмурилась. – Он говорил, что я должна остаться здесь, чтобы заплатить свой долг за попытку стянуть, его бумажник. Он сказал также, что я останусь здесь или отправлюсь в Ньюгейт. Если у меня есть выбор, то мне не трудно принять решение.
– Мой дом не тюрьма, и ты ничего у меня не крала, поэтому мне нечего сказать по данному вопросу.
– О! – взволнованно произнесла она.
Затем последовало продолжительное молчание, которое, в конце концов, прервал Алек, спросив:
– Ты не хотела бы что-нибудь поесть? – Девушка могла бы по крайней мере попробовать хорошую еду. Она была такой худой: ну просто кожа да кости. – Повар приготовил сегодня жареную утку, – добавил он, видя, что она колеблется. – И я честно скажу, что никто не умеет лучше его сохранить ее такой сочной. – Алек пожал плечами. – Однако я пойму, если ты откажешься от приглашения и захочешь уйти. Я уверен, что ты очень занятая девушка.
– Чепуха. Ты разыгрываешь меня, не так ли? – Выражение ее лица было грозным.
– Нет, даже не пытаюсь.
Она начала оглядывать комнату, и Алек следил за ее взглядом, который задержался на массивной люстре над ее головой, затем переместился на темные панели стен, где висели огромные картины, написанные маслом, на красный шерстяной ковер на ступеньках лестницы и на блестящие медные прутья, удерживавшие его, и наконец снова вернулся к нему. Она долго разглядывала хозяина дома, прежде чем окончательно согласиться.
– Ну ладно. Почему бы и нет? Еда есть еда.
– Я тоже так считаю, – сказал Алек с улыбкой, более нелюбезного согласия на его приглашение на обед он никогда не получал. Но вечер обещал стать необычайно интересным. Он находил весьма привлекательной свежесть, которую внесла эта девушка в его скучную размеренную жизнь. Он устал от утомительных светских разговоров и легкомыслия знакомых ему женщин.
Алек обратился к Холмсу, который все еще держал парадную дверь открытой.
– Пожалуйста, сообщите повару, что сегодня у нас за обедом будет гостья, и приготовьте место для мисс… – Он выжидающе посмотрел на девушку.
Она, в свою очередь, смотрела на него, удивленно приподняв бровь и обдумывая, какие могут быть последствия, если она скажет ему, чтобы он спрыгнул с колокольни церкви Сент-Мэри-ле-Боу в центре Лондона, если не хочет назвать ее Фоксом. Однако призывное урчание в животе напомнило ей, что она давно не ела и потому ей следует придержать свой язык. Кроме того, какое значение имеет то или иное имя?
– Кейт, – с трудом выдавила она. Так ее называли до того, как она оказалась на улице. Однако девушка чувствовала, что имя не подходит ей, потому что звучало оно так, словно принадлежало какой-нибудь изысканной леди, а не сорванцу с улицы Уайтчепел.
– Холмс, пожалуйста, приготовьте место за столом для мисс Кейт.
Алек заметил, что эта просьба вызвала у Холмса тяжелый вздох, и на лице его отразилось сомнение, когда он взглянул на девушку. Дворецкий не сумел полностью скрыть свое неодобрение, когда снова сосредоточил внимание на Алеке.
– Как пожелаете, милорд. – Холмс немного поколебался, затем спросил: – He хочет ли мисс Кейт освежиться, пока накрывают обед?
Вопрос дворецкого вызвал усмешку у прелестного создания, которое смотрело на него так, словно желало, чтобы пол разверзся и мрачная пропасть поглотила его.
– Почему ты спрашиваешь у него? – Кейт указала в сторону Алека, глядя при этом на Холмса. – Боишься обратиться ко мне, старый пустозвон?
Алек подавил улыбку. Эта девчонка определенно поставила Холмса на место. Его дворецкий, безусловно, был неплохим человеком, однако имел склонность относиться с пренебрежением к людям, не занимавшим определенного социального положения. Вполне вероятно, что он не сознавал, что делает. По крайней мере, Алек надеялся, что это именно так. Ему не хотелось думать, что его дворецкий – сноб.
Впрочем, Холмс задал вполне законный вопрос. Девушке действительно не мешало бы умыться.
