Соблазнительная обманщица - Брэдли Селеста (читать хорошую книгу .txt) 📗
Эта картина вызвала у Эйдана вспышку отвращения… и зависти. У него были дальние родственники, но леди Бланкеншип держала их на расстоянии. Когда-то он мечтал о компании, но теперь скорее был рад, что все сложилось именно так.
Колин щелкнул пальцами, привлекая его внимание.
– С твоими манишками ничего не случится. Вернемся к делу. Что ты намерен с ней делать, пока Джек не вернется?
Эйдан протестующе вскинул руку:
– С каких пор это стало моей проблемой?
– С той минуты, когда мне запретили взять ее в мои комнаты на третьем этаже из-за того, что у меня со всех сторон живут ворчливые старые джентльмены. И кроме того, здесь у тебя вдвое больше места.
Его одурачили – тут никаких сомнений не было. Проклятие.
– Мы напишем Джеку. Пусть возвращается домой как можно быстрее.
Колин кивнул:
– Прекрасно, но все равно он получит это письмо, только когда его корабль причалит в Лондоне. Единственное, что это даст, – сойдя на берег, он приедет прямо в клуб «Браунс».
Господи! До этого пройдет несколько дней – может быть, даже целая неделя. Или и того больше.
Колин смотрел прямо на него:
– Чем ты собираешься ее кормить?
Эйдан отшатнулся.
– Нужна какая-то особая еда?
Колин укоризненно покачал головой.
– Почти такая же, как нам с тобой, только чуть попроще. Мясо без соусов, овощи, каши, хлеб с маслом и так далее. – Тут он поднял вверх указательный палец. – И обязательно молоко.
Эйдан скрестил руки на груди.
– Уилберфорс должен поверить, что я вдруг полюбил молоко?
Колин хлопнул его по плечу.
– Ну, я вижу, ты все понял! – Он широко, ухмыльнулся. – Желаю приятно провести вечер с твоей новой подружкой, старина.
И он направился к двери.
Эйдан перепугался.
– Ты же не бросишь меня, надеюсь? Я абсолютно не знаю, что делать с этим ребенком.
Уже взявшийся за дверную ручку, Колин на секунду задержался.
– Это просто человек, Бланкеншип. Поменьше и поактивнее нас, но все равно человек.
– Но я и о людях ничего не знаю!
Колин моргнул.
– Не могу поверить, что ты сейчас в этом признался. Как можно говорить подобное?
От дальнейшего подтрунивания приятеля Эйдана спас громкий звон чего-то разбившегося – и испуганный плач. Не теряя ни секунды, мужчины бросились в спальню.
Глава 3
Леди Мэдлин закрыла за собой дверь спальни и даже повернула в замке ключ, хоть и жила совершенно одна. Затем как можно плотнее сдвинула истрепанные занавески на окнах. После этого она все равно задула последний огарок свечи и разделась уже в темноте.
Конечно, она вела себя глупо. Здесь никого не было. Она одна в этом ветхом лондонском домишке – как это было последние четыре с лишним года.
Ей просто чудится, что за ней наблюдают. Глупый страх… Ах, как бы ей хотелось не ошибиться!
К несчастью, за последние несколько дней она все сильнее убеждалась в том, что за ней действительно следят. Как бы она ни пыталась себя убедить в том, что тот человек, Критчли, три дня назад не заметил ее на Бонд-стрит, ей не удавалось вернуть себе спокойствие.
Она и вышла-то из своего знакомого района ненадолго – только чтобы продать свою предпоследнюю ценность. До этого дня она хранила медальон, подаренный мужем, не ради памяти – о Господи, нет! – но из-за того, что эта вещь была слишком необычной и заметной. Однако в конце концов необходимость заставила ее продать украшение – и ее чуть было не обнаружили!
Надев ночную сорочку и халат (очень может быть, что наизнанку), она села на кровать, подтянув под себя замерзшие ступни. Небольшой щеткой с ручкой из слоновой кости начала расчесывать свои длинные темные волосы, потом быстрыми привычными движениями в темноте заплела косу.
Положение стало совсем неприятным. Уголь у нее почти закончился, и, несмотря на теплую погоду, в ее снятом внаем домишке было прохладно. Она с трудом выдержала эту последнюю зиму. Еще одной в Лондоне ей не пережить.
Сидя в кромешной темноте, голодная, она заставила себя признать правду. Ей нет смысла оставаться в столице – и есть масса причин на это. Если ее узнали, пора спасаться бегством. Но пусть это только ее предположение, все равно, спустя столько времени ей нечего рассчитывать на то, что Эйдан де Куинси снова возникнет у нее на пороге.
Так что пора укладывать вещи. Это не займет много времени. Она продала почти все, что у нее было. Ушли драгоценности из шкатулки ее мужа, проданы все, кроме одного, подарки, которые три года назад она получила от Эйдана. Бриллианты и рубины ничего для нее не значили, но вот воспоминания… Ну, они останутся с ней навсегда, нравится ей это или нет.
По ее телу пробежала дрожь. Она всегда была худенькой, а теперь совсем отощала, поэтому сильно мерзла.
«Не сомневаюсь, что я стала похожа на настоящее пугало».
Тщеславие осталось в таком далеком прошлом, что превратилось только в тень воспоминания. Она никогда не была признанной красавицей, хотя и пользовалась успехом. Но теперь все в прошлом. Она боялась лишний раз взглянуть в зеркало.
Холод проникал сквозь ее старенькое тонкое одеяло, и она снова задрожала. Приходилось платить за то, что была хорошенькой и глупой. Зато имелось одно преимущество в ее нынешнем положений – она была свободна.
Мэдлин поспешно взяла свечку и опустилась на колени перед жалкими крохами угля, тлевшими в камине, чтобы зажечь ее. Последняя свеча, последний уголь, последняя ночь в Лондоне. Поставив огарок на столик у кровати, она нащупана под кроватью старый саквояж.
Укладывая оставшиеся немногочисленные вещи, она обдумывала свои планы. Если ей удастся сохранить единственную ценность – нитку жемчуга, – то она сможет с ее помощью начать где-то новую жизнь. Это надо будет сделать там, где она решится найти какую-нибудь скромную работу, не опасаясь быть узнанной кем-то из лондонской элиты.
Если ей удастся устроиться на какой-нибудь корабль в качестве горничной или кухарки, она сможет продержаться и попасть в какое-то другое место – далекое и безопасное. Может быть, в какую-то экзотическую тропическую страну.
Туда, куда ей следовало бы убежать уже давно, если бы в том грязном переулке она не встретила Эйдана де Куинси.
Когда Эйдан и Колин вбежали в спальню, то попятились от ужаса – и от облака резкого запаха.
Малышка Мелоди завывала сиреной, сидя в центре невообразимых разрушений. Как же быстро она их устроила. Стопка книг, лежавших на прикроватном столике Эйдана, была разбросана повсюду, и страницы тихо шелестели на сквозняке. Поднос с туалетными принадлежностями, стоявший на туалетном столике, был стянут вниз. Из разбитых бутылочек и баночек медленно вытекали составы для ванны и помада для волос. Постельное белье было сдернуто на пол и кучей лежало на полу у края образовавшейся лужи, впитывая влагу.
Мелоди сидела в самом центре, недоуменно оглядываясь. Она измазала лицо и руки в помаде для волос, а пахло от нее так, словно она искупалась в дорогом одеколоне, который Эйдану подарила его мать и которым он никогда не пользовался. Все вокруг было посыпано толстым слоем талька.
Из этого центра циклона малышка издала очередной возмущенный вопль и протянула к ним руки.
– Возьми ее, – сказал Колину Эйдан.
– И не подумаю! Сам бери.
– Я дам тебе сто фунтов, если ты сделаешь это! – в отчаянии пообещал он.
Плач Мелоди усилился. Липкие ручонки упорно тянулись вверх.
Колин отступил на шаг:
– Нет уж, благодарю. Это полностью твоя вина.
– О чем ты думал, когда позволил ей играть тут одной?
«Я его убью! Выберу подходящий момент и место, чтобы это было похоже на несчастный случай…»
Набрав побольше воздуха, Эйдан задержал дыхание и пошел к плачущему ребенку. Она действительно была очень расстроена, бедняжечка. Он осторожно просунул руки ей под мышки и поднял, держа подальше от себя. Мелоди повисла, источая острый запах и роняя на ковер лепешки помады. Эйдан поморщился и чихнул. Увидев выражение его лица, Мелоди засмеялась сквозь слезы.
