Зимняя корона - Чедвик Элизабет (читать книги онлайн .txt) 📗
– Груженная бочками подвода перевернулась и задавила ее, – объяснил Амлен. – Когда ее вытащили, она была уже мертва. Мне очень жаль. – Амлен чувствовал себя крайне неловко: эти слова совершенно неуместны сейчас, но надо как-то заполнить гнетущую тишину.
Генрих вдохнул запах волос Элбурги, нежно пропустил между пальцами мягкий локон, потом склонился над ней и поцеловал ледяное чело.
– Мне было четырнадцать, когда мы встретились. – У него перехватило горло, и пришлось откашляться, чтобы вернулась способность говорить. – Она была совсем девочка, сладкая, как яблочный цвет, только что приехала из деревни. Другой такой у меня не будет.
– Соболезную тебе, – снова пробормотал Амлен. – Я знаю, что́ она значила для тебя. – В порыве сочувствия он стиснул плечо брата, и какое-то время они стояли молча. Потом Амлен спросил: – А что будет с малышом?
Генрих судорожно вздохнул:
– Заберу его в Вестминстер. Будет воспитываться вместе с другими моими детьми. Я в любом случае собирался это сделать. – Скрепя сердце он покинул покалеченное тело Элбурги, предоставив его заботам женщин, которые должны были подготовить покойницу к отпеванию.
В нижней комнате его маленький сын сидел на коленях у няни и вертел в руках лоскут от одеяла. Голубые глаза смотрели удивленно и настороженно.
– А мама еще спит? – спросил он.
Генрих порывисто взял его из рук няни.
– Мама больше не может заботиться о тебе. Ты будешь жить со мной, – ответил он. – У тебя есть братики, с которыми ты будешь играть, и много слуг станут присматривать за тобой. Хочешь покататься на настоящем коне?
Мальчик прикусил нижнюю губу, но с готовностью кивнул. Генрих недобро покосился на Амлена. К его скорби добавилось раздражение.
Брат понял, что невольно навлек на себя королевское недовольство. Когда чувства овладевали Генрихом, он становился слабым и легко отдавался на волю обстоятельств, но терпеть не мог, если другие замечали его уязвимость.
– Я не помню своей матери, она умерла при родах, подарив мне жизнь. Но отец заботился обо мне, признал меня своим сыном. Хотя я и не имею прав наследования, но всегда любил и уважал его, ты же знаешь.
Генрих едва заметно кивнул.
– Знаю, – сказал он и печально посмотрел на сидящего у него на руках сынишку. – Это дитя – все, что осталось у меня от его матери. – И внезапно ринулся к выходу из дома.
На улице шел снег, и Генрих спрятал ребенка под своей теплой меховой мантией. Амлен поспешил за королем, прикрыл дверь и приказал страже разогнать собравшуюся толпу зевак.
Когда опустились сумерки, Алиенора отложила рукоделие, чтобы дать глазам отдохнуть. Тусклый зимний свет не благоприятствовал вышиванию, но повторяющиеся движения иглы, создающие рисунок, всегда помогали ей думать.
– Госпожа, могу я что-нибудь сделать для вас? – заботливо поинтересовалась Изабелла де Варенн, которая провела с королевой весь день.
Маленький Вилл прикорнул рядом, зарывшись в складки ее плаща. Он как заводной неугомонно носился по комнате с игрушечным мечом в руках, и когда наконец присел отдохнуть, прижавшись к Изабелле, усталость сморила ребенка. Его младший братик крепко спал в своей люльке под присмотром няни.
– Нет. Разве только скажи слуге, чтобы поставил на стол хлеб и сыр и накрыл их полотенцем. Король вернется голодным. И позови Мэдока. Если нельзя шить, тогда будем слушать музыку.
– Госпожа. – Грациозным, неторопливым движением Изабелла отложила вышивание.
Глядя на нее, Алиенора немного смягчилась и испытала прилив благодарности.
– Спасибо, – произнесла она, слегка коснувшись рукава Изабеллы.
– За что, госпожа?
– За то, что поддерживаешь меня без лишних слов.
Изабелла зарумянилась:
– Я заметила, что вы опечалены, но не хотите делиться вашими заботами. Да я бы и не нашла правильных слов в утешение. Я не столь мудра.
– Наоборот, эти слова говорят о твоей мудрости. Будь ты болтлива, я бы отослала тебя прочь.
– Жизнь при прежнем дворе научила меня быть осмотрительной, – ответила Изабелла с легкой усмешкой. – Иногда молчание поистине золото. – Она принялась осторожно будить Вилла. – Просыпайтесь, мой принц. Хотите хлеба с медом?
Вилл потер глаза и захныкал, но Изабелла продолжала уговаривать его, и вот он перестал капризничать и позволил взять себя за руку, а в другой все еще сжимал игрушечный меч.
Внезапная суматоха у входа в покои и дуновение холодного воздуха возвестили о прибытии Генриха. В душе Алиеноры мешались облегчение и ожесточение, когда она взглянула на его ярко-рыжую шевелюру и на что-то завернутое в его короткую зеленую мантию.
– Папа! – воскликнул Вилл и, оставив Изабеллу, бросился к отцу, размахивая мечом.
Но ему пришлось притормозить. В недоумении, даже встревоженно, он воззрился на другого маленького мальчика, стоявшего рядом с отцом. Этот другой был старше и выше Вилла, но их несомненное сходство сразу бросалось в глаза.
– Это Джеффри, – сообщил Генрих Виллу и присел рядом с новичком, обнимая его рукой. – Он станет жить с нами, и вам будет весело вместе играть.
Алиеноре стало дурно при виде того, как Генрих прижимает к себе этого кукушонка, в то время как ее сын замер в стороне.
Дети опасливо изучали друг друга, и тут между ними оказалась Изабелла.
– Сир, я как раз предлагала милорду Вильгельму поесть хлеба с медом. Может быть, Джеффри тоже хочет угоститься? – Она улыбнулась и как ни в чем не бывало протянула руку мальчику.
Генрих с благодарностью взглянул на нее:
– Это очень мило с твоей стороны, леди Варенн, благодарю тебя.
Изабелла присела в реверансе и увела детей из комнаты, держа обоих за руки.
Генрих постоял, глядя им вслед, затем подошел к очагу согреться.
Алиенора мучительно ожидала, когда же удалятся придворные и челядь, все, кто видел, как король входил с ребенком. При посторонних она не могла выразить всю свою боль и обиду. Генрих плотно сжал губы. Он энергично тер ладони, но, хотя костяшки пальцев были красны от мороза, быстрыми движениями он старался скрыть напряжение, а вовсе не согреть руки.
Слуга поставил на стол около очага глазурованный кувшин и деревянные блюда с хлебом и сыром. Генрих жестом приказал ему удалиться и отпустил всех, кто находился поблизости и мог слышать их разговор, а потом указал Алиеноре на стул, предлагая сесть рядом.
Алиенора взяла кубок вина, который он наполнил для нее, отхлебнула и чуть не выплюнула жидкость назад, потому что вино было кислым, а ее и без того тошнило.
– Почему ты не говорил мне, что у тебя есть сын?
Генрих пожал плечами:
– До сегодняшнего дня это тебя не касалось, но теперь я обязан взять его ко двору. – Он прополоскал рот и проглотил вино.
Алиенора изо всех сил старалась сохранять самообладание.
– Ты говоришь, что меня это не касается, но ради уверенности в будущем нашего рода я должна знать такие вещи. – Она чувствовала себя львицей, защищающей своего детеныша. – И сколько времени ты держал его от меня в секрете?
– В мае ему исполнится три, – сказал Генрих.
– А где его мать?
– Умерла, – ответил он бесцветным голосом. – Я только что отдал распоряжения о похоронах.
Алиенора отвела взгляд в сторону. Нет, ему не удастся растрогать ее и заставить почувствовать себя мелочной и подлой.
– Я знаю, что ты на каждом шагу ищешь возможность удовлетворить свою похоть, – проговорила она. – Понимаю, ты не склонен к воздержанию, когда уезжаешь из дому или когда я ношу ребенка. Я не дура и догадываюсь, что ты не пропускаешь ни одной юбки, но ты все равно оскорбил меня, когда у меня под носом завел любовницу и бастарда и не сказал мне об этом.
– Это совсем другая часть моей жизни. – Глаза его налились гневом. – Я не держал эту женщину при дворе. Здесь нет ничего оскорбительного и никакой опасности ни для тебя, ни для наших сыновей. В замке моего деда росло двадцать побочных детей от самых разных матерей, и его жены приняли их всех. – Он указал в сторону коридора, где находился его сводный брат. – Мой отец воспитал Амлена вместе с законными детьми, и так же я поступлю с Джеффри. Я призна́ю его своим сыном; обеспечить его благополучие – моя обязанность, а твоя, госпожа супруга, – радушно принять его в семью.
