Спасенная репутация - Грейси Анна (бесплатные серии книг TXT) 📗

– Хорошо спали, мисс? – Стивенс склонился над огнем. Фейт неуклюже поднялась и потянулась. При такой жесткой постели она спала на удивление хорошо.

– Вот в том котелке горячая вода, мисс. Если хотите умыться перед завтраком, можете пойти вон туда, за те кусты. Никто не потревожит вас. Николас с Маком на берегу. Мистеру Нику захотелось искупаться. Они скоро вернутся.

– Искупаться? В самом деле? – Слишком холодно для купания, на ее взгляд. Она взяла горячую воду и прошла подальше в дюны. Было так чудесно умываться горячей водой!

Фейт расправила одежду, насколько это было возможно, сожалея, что нет ничего чистого и свежего. Внезапно на нее накатила ностальгия по свежевыглаженной нижней юбке, пахнущей крахмалом, мылом и утюгом. Фейт привела в порядок волосы. По крайней мере есть хоть какая-то польза от тех лет, которые они провели в доме деда, где зеркала были запрещены. Она могла причесаться и без зеркала.

Фейт осторожно дотронулась до щеки. Опухоль вроде уменьшилась, но дотрагиваться все еще было больно. Наверное, у нее огромный, безобразный синяк. Она потрогала лицо и поморщилась. Обгоревший и облупившийся нос и следы комариных укусов. И наверное, веснушки. У тети Гасси случился бы припадок.

Фейт не думала о веснушках, когда продавала свою шляпку. Только о деньгах, которые можно за нее выручить. И о еде, которую можно на них купить.

Как бы там ни было, а веснушки все же лучше голода. Кстати, о голоде... этот бекон пахнет божественно. Несмотря на больную лодыжку, она довольно резвым шагом вернулась в лагерь.

– Кофе, мисс? Если подождете, я подам вам завтрак, когда вернутся мистер Николас с Маком. Они уже скоро. – Стивенс нетерпеливо взглянул в сторону берега, подавая ей кружку с дымящимся кофе. – Пора бы им поспешить.

Фейт сидела у огня, отпивая по глотку горячий черный кофе. Поразительно, как компания, полный желудок, хороший сон и кружка горячего, крепкого кофе могут поднять дух! Еще вчера она была лишена всего, угнетена и раздавлена. Правду говорят: утро вечера мудренее. Оно приносит надежду.

Если мистер Блэклок и в самом деле джентльмен со средствами, он может ссудить ей немного на проезд до Англии. Англия! Ей так хотелось вернуться домой. Домой, где ее любят, домой, к сестрам, к дяде Освальду и тете Гасси. Она так сильно тоскует по своим родным.

Но станет ли дом ее спасительной гаванью, как это было раньше? Она вернется изгоем общества, падшей женщиной. Ей придется в полной мере пожинать плоды собственного глупого безрассудства.

Фейт пила кофе и размышляла над своим положением. Она не сможет вернуться к прежней жизни. Ей постоянно придется общаться с людьми, которые все понимают, и она не сможет это выдержать. И раньше, когда она была одной из добродетельных близнецов [4] – все пялили на нее глаза. Теперь будет гораздо хуже; она станет источником любопытства и злых сплетен: падшая женщина.

Невыносимо было даже думать о том, что ее начнут называть шлюхой. Словно живьем кожу сдирают. Ей хотелось объяснить, что ее обманули, что она вышла замуж по любви.

Ее драгоценный, романтический сон звучал теперь как дешевая отговорка.

С чужими людьми и то было достаточно тяжело, а дома, среди родных и друзей...

Она не сможет смотреть им в лицо, не сможет вынести их жалости, презрения или, хуже того, самодовольной радости – одна из добродетельных близнецов так низко пала. Теперь это прозвище будет иметь ироничный подтекст и лишний раз поворачивать нож в ране.

Фейт сделала последний глоток крепкого, горького напитка и выплеснула остатки в песок. От кофейной гущи на чистом, белом песке осталось пятно. Фейт набрала горсть песка и засыпала.

Как жаль, что с ее ошибками нельзя вот также легко справиться. Ей уже никогда не удастся вернуться к прежней жизни. Она должна будет строить новую. Но какую?

Чарити и Эдвард могут взять ее к себе, могут найти для нее какое-нибудь занятие в отдаленном уголке Шотландии, куда сплетни дойдут не скоро. Фейт повозится с малышкой Авророй, своей племянницей. И Пруденс тоже скоро ждет ребенка. Фейт и ей могла бы помочь. Она любит детей, мечтает о том, чтобы когда-нибудь иметь своих...

Она закусила губу. Еще одна растоптанная мечта. Ни один приличный мужчина теперь не захочет, чтобы она стала матерью его детей.

Фейт услышала, как Стивенс тихо выругался себе под нос, и удивленно взглянула на него. Он, хмурясь, смотрел в сторону берега.

– Проклятие! Они, должно быть, думают, что вы еще спите, – пробормотал он. Она повернулась посмотреть, что его так раздражает. – Нет, мисс! Не смотрите!

Фейт изумленно воззрилась на него. Стивенс поспешил извиниться:

– Прошу прошения, я не хотел кричать. – Он заговорил спокойнее: – Э, пожалуйста, не смотрите на берег, мисс. – Он поморщился с ужасно смущенным видом. – Это неподходящее зрелище для леди.

Потом насадил толстый ломоть хлеба на проволочную вилку и вручил ее Фейт.

– Сделайте гренку, мисс. А я бегом спущусь вниз и скажу этим двоим, что вы проснулись! И не поворачивайте головы, мисс! Прошу вас! – И Стивенс побежал в сторону берега.

Озадаченная Фейт была слишком заинтригована, она должна посмотреть – всего лишь одним глазком.

Николас Блэклок и его большой шотландский друг только что вышли из моря после купания и шли вдоль берега, направляясь к куче одежды. Вода струилась с их тел. Фейт сглотнула.

Гренка покрылась идеальной золотисто-коричневой корочкой. Фейт не заметила. Она была слишком ослеплена блеском утреннего солнца на мокрых мужских телах.

На мокрых голых мужских телах. Николас Блэклок и Мактавиш были совершенно голыми. Они неторопливо шли по берегу, болтая и смеясь, бесстыдно обнаженные, гордо мужественные. Великолепные.

Хлеб почернел, затем начал дымиться. Фейт не пошевелилась.

Мистер Блэклок притягивал ее взор. Во рту у Фейт пересохло.

Греческая статуя, ожившая под ее взглядом: сплошная мужская грация и сдержанная мускулистая сила.

Ноги длинные, грудь крепкая и широкая, кожа сияет. Абсолютная обнаженная мужская красота, непринужденно идущая по берегу.

Гренка превратилась в горящую головешку.

Глава 3

– Гренка, мисс!

Фейт подпрыгнула.

– О Боже! – Она поспешно сбила горящий гренка в огонь. – Извините. – Ее щеки, должно быть, тоже пылали. Наверняка. Заметил ли он, куда она смотрела?

– Ну ничего. Когда Мак берется за это дело, еще не то бывает – бесполезный здоровый остолоп! – Стивенс осекся и взглянул на Фейт. – Прошу прощения, мисс. Я не хотел.

– Все в порядке, – печально сказала Фейт. – Я это заслужила. Вы доверите мне еще один кусочек?

Он пожал плечами:

– Если хотите.

Фейт, в которой пробудилось рвение, молча поклялась, что на следующих тостах не будет ни единой горелой крошки. Если б она так не отвлеклась. Благодарение Богу, что можно списать на огонь ее чрезмерный румянец. Что бы они подумали, если б заметили, как бесстыдно она пялилась? Пялилась на голых мужчин. Истинная леди отвернулась бы, как и советовал Стивенс. Фейт сосредоточилась на тосте.

И для этого потребовалось немало усилий, ибо образ обнаженного Николаса Блэклока все еще стоял у нее перед глазами.

Стивенс выложил с дюжину толстых, сочных кусков бекона на сковородку и сунул ее на угли.

Фейт все-таки время от времени бросала быстрый взгляд на двух теперь одетых мужчин, идущих по берегу. Даже одетый, Ник все равно выглядел великолепно.

Даже одетый. Какой порочной она стала! Фейт бросила идеально поджаренную гренку на жестяную тарелку, намазала его маслом и нанизала на вилку еще один.