Симфония любви - Сатклифф Кэтрин (книги серии онлайн .txt) 📗
Она подмигнула Марии, и в глазах ее зажегся озорной огонек.
– Понимаешь, старушка неравнодушна к шоколаду. Говорит, что именно благодаря ему она живет так долго… – сказала она и, усмехнувшись, добавила вполголоса: – А еще она очень сварлива.
– Меня зовут Гертруда, милая. Я старшая экономка, – широко улыбаясь, представилась женщина. Связка ключей висела у нее на поясе. – Я вернулась домой только сегодня утром. Ездила в Девоншир навещать больных родителей. Если бы я знала, то сама встретила бы тебя, но мне не сообщили, что ее светлость наняла для него новую сиделку.
Туман в голове Марии рассеялся. Глубоко вздохнув, она села и с такой силой вцепилась в руку удивленной экономки, что та вскрикнула.
– Тело! – вскрикнула Мария. – Тело в спальне – мертвый мужчина. Боже милосердный, я вспомнила: ужасное зловоние и этот страшный человек, похожий на дикого зверя, укрытый грязной одеждой и волосами…
– Ш-ш! – служанка отшлепала Марию по щекам, как будто хотела привести в чувство.
– Он мертв! – вскрикнула Мария.
– Нет…
– Я видела, как он лежит там, видела его пустые безжизненные глаза, устремленные в пространство…
– Эй, милая, он всегда так смотрит.
– Но он должен быть мертв, – с жаром возразила Мария. – Живой человек не может так смотреть или…
Она содрогнулась.
– Кто же он, ради всего святого? Выпрямившись и уперев свои пухлые кулаки в не менее пухлые бедра, служанка нахмурилась и прикусила нижнюю губу.
– Разумеется, это он, – наконец ответила она. – Он?
– Точно. Он.
Понемногу смысл слов служанки стал доходить до Марии. Спустив ноги с кровати и зажмурившись от резкой боли в висках, она покачала головой.
– Нет, это невозможно. Меня пригласили ухаживать за ребенком, а не…
– Послушай, старуха совсем отчаялась… или рехнулась. Она сказала, что он ребенок?
Подняв глаза на служанку, Мария открыла было рот, а потом снова закрыла.
– Не дословно, но… это подразумевалось…
– Я помню времена, когда он был, как ребенок, – сказала экономка, и ее лицо стало печальным, а глаза отсутствующими. – У меня разрывается сердце, когда я смотрю на него сейчас, такого беспомощного, лишенного разума и умирающего.
Вытащив из кармана фартука платок, она приложила его к глазам и всхлипнула.
– Я восьмой год служу здесь, и семь лет из них работа доставляла мне радость. Он всегда был хорошим хозяином, разве что немного буйным. Именно так. Буйным. Он был непоседой, настоящим проказником, причинявшим много хлопот своей семье…
– Его светлость? – в голосе Марии сквозило недоверие. – Это… существо… в комнате…
– Мой внук, – раздался в дверях твердый голос. Гертруда отскочила, и на пороге комнаты показалась хрупкая фигура величественной старухи. Опираясь на трость, она пронзительными серыми глазами внимательно посмотрела на роскошную кровать, а затем перевела взгляд на Марию. – Это «существо» – мой внук, мисс Эштон. Герцог Салтердон. Наследник титула моего дорогого умершего мужа. Когда я тоже умру, он унаследует мое состояние.
– Как вы посмели? – воскликнула Мария, и от ее слов Гертруда испуганно вздрогнула и выскочила из комнаты, что-то бормоча вполголоса. Мария встала с кровати, покачиваясь от слабости, и с трудом выпрямилась, почувствовав резкую боль в спине. – Со всем уважением, ваша светлость… но вы лгали…
– Я никогда не утверждала, что вашим подопечным будет ребенок, мисс Эштон.
– Но можно было намекнуть…
– Не вижу разницы. Если бы я считала, что вы не справитесь, то не наняла бы вас.
– Но он не человек! Он… он…
– Чудовище?
В комнату торопливо вошла служанка и поставила серебряный прибор для шоколада на столик у весело потрескивающего огня.
Когда горничная удалилась, герцогиня подошла к расставленным у камина стульям с витыми спинками. Опустившись на обтянутое гобеленом сиденье, она сказала:
– Попрошу внимательно выслушать меня, прежде чем принимать решение относительно вашей дальнейшей работы в Торн Роуз.
– Мне трудно даже представить аргументы, которые могли бы изменить мое мнение, ваша светлость.
Герцогиня налила шоколад в две фарфоровые чашки.
– Вам нравится эта комната? – спросила она, потянувшись за серебряной ложкой. – Она ваша, если захотите. Вас не должны были помещать вместе с другими слугами.
– Мне не нужна комната, – заявила Мария. – Меня не купишь…
– Любимая комната моего мужа. Фреска с изображением святого Петра на потолке скопирована с картины, которую он видел в Лувре в Париже. Он был очень религиозным человеком. Ему казалось, что все беды нашего земного существования не более чем урок, который Господь преподносит нам, чтобы научить, как стать достойными небес.
Поднеся золотой ободок чашки к губам, герцогиня застыла на мгновение, глядя в пространство, а затем нахмурила брови и задумчиво сказала:
– Хотя я не могу себе представить, какой урок нужно извлечь из этой… проблемы. Мой внук, был иногда дерзок, упрям и часто нарушал требования морали, но его нельзя было назвать злым или испорченным грешником. Не понимаю, мисс Эштон, за что ему такие страдания.
Устремив взгляд своих блестящих глаз на Марию, герцогиня слабым голосом попросила:
– Пожалуйста, девушка, присядьте и выслушайте меня. Мария села, но когда герцогиня попыталась передать ей чашку горячего шоколада, она покачала головой.
– Вам не удастся убедить меня, ваша светлость. Я не останусь здесь.
– Что вы будете делать? Вернетесь к отцу? Тот ад вам больше подходил?
– Вы жестоки, – заявила Мария, вскинув голову. – И нечестны. Я жалею, что откликнулась на это ужасное объявление.
– Но вы сделали это, и теперь вы здесь. Вы не производите на меня впечатление женщины, которая боится трудностей. Иначе вы уже давно сбежали бы от отца.
– Я поеду в Лондон, – решительно заявила Мария.
– Что вы там будете делать? Формально у вас нет образования, если не считать того, чему, по словам вашей матери, тайно от отца научил вас брат. Узнав о вашем с Полом позорном поведении, отец на три дня лишил вас пищи и воды, надеясь, что это наказание очистит ваш разум и сердце от греха лжи.
– Он хотел нам добра, – сказала Мария, сама не веря своим словам, и покраснела от нахлынувших воспоминаний.
– Разве?
Мария вскочила на ноги.
– Меня не запугаешь. И я не позволю командовать собой. Если вы действительно так хорошо изучили мое прошлое, то должны были понять, что меня нелегко запугать. По правде говоря, ваша светлость, я становлюсь еще упрямее, когда на меня давят. Остаться здесь и ухаживать за этим… человеком я считаю безнравственным и невозможным. Я требую немедленно отправить меня назад в Хаддерсфилд.
– А что будет с вашими мечтами, мисс Эштон? Как вы сможете тогда скопить денег, чтобы помочь матери? Куда вы позовете ее, если убедите оставить отца? Да, милая, об этих ваших планах я тоже знаю.
Мария выскочила из комнаты и, перепрыгивая через ступеньки, миновала несколько лестничных пролетов, прежде чем оказалась перед крошечной комнаткой, куда ее поместили вчера вечером.
Упав на кровать, она зарылась лицом в ветхую подушку. Шишка на лбу болела, но больше всего ее мучило чувство досады. Досады, как это ни странно, не на ситуацию, в которой она оказалась, и не на пережитый шок, потрясший ее до глубины души, а на саму себя. Ее гнев был неуместен, а раздражительность непростительна. Достоинство неотделимо от самообладания. Господь не одобряет подобные вспышки. За такое поведение отец запер бы ее в чулан.
Она должна еще раз увидеться с герцогиней и спокойно объяснить причины, по которым не может оставаться в Торн Роуз. Герцогиня подыщет кого-нибудь – лучше мужчину, – чтобы ухаживать за ее внуком, герцогом Салтердоном. Или за тем, что от него осталось.
А от него осталось лишь это ужасное тело, безжизненно лежащее в роскошной кровати в окружении такого богатства, которое тысячи людей и представить себе не могут.
В комнату вошла Гертруда и ободряюще улыбнулась Марии.
