Констанция. Книга шестая - Бенцони Жюльетта (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Жакоб демонстративно поднял над головой тент, закрывающий кучера от дождя, чтобы таким образом оградить себя от любопытства назойливого старика. Ретиф тихонько хихикнул и, вспомнив о том, что ему необходимо срочно купить билет, быстрым шагом направился к кассе. Над площадью вознесся голос:
— Почтовый дилижанс до Меца отправляется. Пропустите почтовый дилижанс.
Ретиф, миновав очередь, выстроившуюся в кассу, сразу же подошел к окну.
— Извините, господа, я очень тороплюсь. Мне нужен один билет до Меца. Молодой человек, будьте добры мой дилижанс уже отправляется.
Два кучера — тот самый молодой человек, который занимался наверху багажом, и второй, постарше, еще возились с лошадьми, а Жакоб нетерпеливо восклицал -
— Ну так что, мы поедем или нет?! Сколько можно ждать. Мы постоянно чего-то ждем. Так можно пропустить все на свете.
Мари-Мадлен заняла место на крыше почтового дилижанса рядом с багажом. Ее спутником оказался русоволосый юноша с книгой в руках.
— Меня зовут Франсуа Кольбер, — представился он. — Я учусь в Париже.
— А я Мари-Мадлен.
— Очень приятно.
Они обменялись улыбками, полными взаимной симпатии.
Ретиф де ля Бретон задерживался у кассы. Оба кучера уже заняли свои места, и карета неожиданно тронулась с места.
— Ну, слава богу, — вздохнул Жакоб, — а то здесь такая невыносимая вонь.
Пока кассир возился с билетами, дилижанс уже отправился. Кто-то из стоявших в очереди граждан толкнул Ретифа в плечо.
— Посмотрите, ваш дилижанс уходит. Писатель схватил злосчастный билет и, придерживая полы халата, помчался вслед удаляющейся почтовой карете.
— Эй, эй, подождите! А как же я? Подождите, я тоже должен ехать с вами! Я купил билет! Эй! Кое-как пробравшись через толпу, он увидел, как дилижанс скрылся за поворотом. Ретиф с досадой сплюнул и, погрозив вслед почтовой карете кулаком, прокричал:
— Негодяи!
Однако не все еще было потеряно. Ретиф быстро вернулся назад к кассе.
— Дайте мне коня, я должен догнать дилижанс.
Кассир развел руками.
— Это стоит денег, месье.
— Я заплачу, — не торгуясь заявил Ретиф де ля Бретон.
Кассир обрадовано улыбнулся. — Ну что ж, тогда другой разговор.
Почтовый дилижанс тем временем двигался по запруженным народом улицам Парижа. Повсюду царило оживление. Мистер Пенн обратил внимание, что на улицах было необычайно много солдат, а горожане, собравшись группами, громко обсуждали что-то.
— Вы уверенны, что у этого человека были фальшивые ливры? — спросил молодой кучер сидевшего рядом с ним на козлах Жакоба.
Тот без всякой тени сомнения кивнул.
— Конечно, я знаю этого человека. Он очень ненадежен. Даю слово, что у него были фальшивые франки. А вот мой золотой экю, — он протянул монету кучеру, — настоящий.
Пожав плечами, кучер принял деньги и сунул их в карман форменной ливреи.
— И все-таки нам следовало бы его подождать, — протянул кучер.
Жакоб махнул рукой.
— Нет, нет, что вы, ни в коем случае. Зачем нам нужен мошенник? Ну, посудите сами — что это за путешественник без багажа? Мошенник да и только. К тому же, я его знаю.
— Но ведь вы говорили ему, что не знакомы с ним.
— А, вы заметили? Да, я специально так сделал. Кучер все еще выглядел расстроенным и никакие уговоры Жакоба, даже золотой луидор, не успокаивали его.
— И все-таки, мне не следовало ехать, — тяжело вздохнув, сказал он, — ведь у этого человека был билет. Сейчас он наверняка подаст на меня жалобу, и тогда я потеряю работу.
— Этого не может быть. Во-первых, у него не было билета с самого начала, а во-вторых, он не станет жаловаться. А почему он должен жаловаться на вас?
Речь о Николя Ретифе де ля Бретоне шла и внутом дилижанса. Пассажиры сидели в карете на двух широких сиденьях лицом друг к другу. Мистер Томас Пенн устроился рядом с двумя дамами в шляпках, покрытых дорожной вуалью. Господин де Ванделль и его спутник сидели напротив. Его соседом был пожилой, хорошо одетый господин довольно желчного вида, который брезгливо поджав губы, смотрел на шумные толпы горожан и солдат.
— По правде говоря, мистер Пенн, — сказал господин де Ванделль, — я представлял себе известного писателя Николя Ретиф де ля Бретона совсем по-другому.
Американец усмехнулся.
— Интересно, каким же вы его себе представляли? Господин де Ванделль неопределенно пожал плечами.
— Ну, не знаю… Мне казалось, что у него будут хорошие манеры, что он будет прилично одет.
— О чем вы говорите, — недовольно пробурчал господин с желчным лицом, — это же фавн, настоящий фавн. Вы читали, что он пишет о нравах парижского дна? Я сразу же понял, что этот Ретиф де ля Бретон ничем не отличается от тех, кого описывает.
Мистер Пенн развел руками.
— Было бы странным ожидать от него изысканных манер, но вы, похоже, ничего не читали, кроме его «Парижских заметок».
В карете было довольно душно, и сидевшая рядом с американцем дама достала веер и начала торопливо обмахиваться.
— Благодарю вас, мадам, — на ходу заметил мистер Пенн, продолжив, — господин Ретиф де ля Бретон — один из лучших современных писателей Франции. Его перу принадлежит более сотни работ, и это только крупные произведения — эссе и романы, я уж не говорю о сотнях памфлетах и статей.
— Вот-вот, — подхватил господин де Ванделль, — я тоже был убежден в том, что человек, написавший много достойных произведений, будет выглядеть по-другому.
Желчный господин презрительно фыркнул и отвернулся.
— Но то, что он описал в своих «Парижских ночах», просто омерзительно, — буркнул он. Мистер Пенн рассмеялся.
— Что ж, значит, таков Париж…
Констанция не вступала в разговор, с тревогой глядя на отряды национальной гвардии, которые заполняли парижские улицы. Судя по всему, в городе поднялась тревога. Констанции были известны причины такого необычного возбуждения, но ей не хотелось привлекать излишнее внимание спутников, а потому она предпочитала молча смотреть в. окно.
Дама, сидевшая напротив Констанции у окна, также вступила в разговор, касающийся Ретифа де ля Бретона.
— Я читала несколько его произведений, в том числе и «Парижские ночи». Не могу сказать, чтобы он стеснялся в выражениях.
— Да, у него такой стиль, — подтвердил господин Пенн. — Я считаю, что ничего нового тут нет. Он склонен видеть в деяниях человека проявление природных наклонностей, а природа, как известно, всегда права.
— Он всегда с симпатией пишет о нищих, проститутках, пьяницах и бродягах. Мне это не нравится, — продолжила дама, — однако, вы правы, у него, действительно, есть собственный стиль.
— А ведь когда Ретиф де ля Бретон начинал писать, он специально копировал стиль Дидро и Бомарше, так было легче пробиться к читателю.
— Да, может быть, я и не читал его философские эссе, — снова вступил в разговор пожилой желчный господин, — но в «Парижских ночах» столько непристойных подробностей и скабрезностей, что иногда просто
оторопь берет. По-моему, такие книги нужно сжигать в общественных местах.
Мистер Пенн язвительно заметил:
— Уж не вместе ли с автором?
Пожилой господин скривился и умолк. Дама с веером, сидевшая рядом с господином Пенном, примирительным тоном сказала:
— Дорогой, не нужно затевать спор. Эти слова были обращены к желчному господин который буркнул:
— А я и не спорю. У меня есть свои глубокие убеждения о том, как нужно относиться к подобным авторам и с меня этого вполне достаточно.
Пожилая дама, судя по всему, жена соседа господина де Ванделля, обратилась к собеседнице, сидевшей напротив Констанции.
— Мадам, а вы читали «Парижские ночи»? Госпожа, одетая во все черное, с черной вуалью на лице торопливо ответила:
— Нет, нет, я только пролистала эту книгу. Приличия не позволяли мне читать ее.
Констанция на мгновение отвлеклась от созерцания переполненных парижских улиц и с улыбкой сказала:
— А я читала.
После того, как изумленные взгляды пассажиров дилижанса обратились к ней, она добавила:
