Йоркширская роза - Пембертон Маргарет (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Лиззи кивнула: она и сама не прочь была взглянуть на этот отдел, хотя и не могла себе позволить купить там что-нибудь. Зарплата, которую Лоренс получал у Латтеруорта, была немалой, но не настолько большой, чтобы покупать модную одежду у «Брауна и Маффа», тем более теперь, когда им приходится обучать троих талантливых и с большими амбициями детей.
Она уже собиралась сказать «да» в ответ на просьбу Нины, как вдруг у тротуара на противоположной стороне улицы остановился большой автомобиль голубовато-зеленого цвета с верхом из светло-коричневой кожи. Появление этого чуда породило невероятную суету: водители более привычных средств передвижения пытались подобраться поближе, чтобы получше разглядеть машину; запряженная в легкий экипаж лошадь шарахнулась в сторону в панике; пешеходы по обеим сторонам улицы останавливались поглазеть.
Лиззи тоже остановилась. Она не видела свою племянницу и племянников уже восемь лет, со дня похорон матери, но узнала их легко. Темноволосый Уильям был такой же высокий и сухощавый, как его отец. Гарри, еще более темноволосый, широкоплечий, был сложен атлетически и производил впечатление сильного молодого человека. Пожалуй, только Лотти, у которой из-под белой соломенной шляпы струились по спине почти до самой талии очень светлые, словно крашеные, волосы, она узнала не без труда.
– Кто они? – прошипела Нина, когда трио двинулось по мостовой через улицу ко входу в магазин.
Лиззи, обрадованная тем, что Нина, годами собиравшая вырезки из местных газет, посвященные родственникам, не узнала их, промолчала.
Роуз и Нина из любопытства сделали несколько шагов к «Брауну и Маффу», а Лиззи тем временем отступила назад и слегка опустила широкие поля своей лучшей шляпы, чтобы они прикрывали лицо. Ни к чему, чтобы племянники увидели ее, хотя вряд ли они ее узнали бы. На всякий случай стоит поостеречься.
Ее охватило сожаление. Она бы предпочла быть в добрых отношениях с ними. В свои девятнадцать лет Уильям в точности напоминал Уолтера в этом возрасте, вплоть до некоторой неловкости и неуверенности в себе. Зато его младшему брату подобная неловкость совершенно не свойственна. Лиззи это показалось немного забавным, несмотря на все ее смущение. С чего это у Гарри столь самоуверенный вид? Это так заметно, что даже кажется вульгарным. Что касается скромно одетой Лотти… Лиззи умела составить представление о характере человека по, казалось бы, незначительной мелочи, а сейчас она хорошо разглядела упрямо вздернутый подбородок Лотти. Любопытно, каким образом ее запуганный брат ухитряется держать в руках двух своих младших отпрысков?
Роуз подошла уже совсем близко к дверям в магазин и попробовала перехватить поудобнее свой громоздкий пакет. Чего дожидаются Нина и мать? Чего ради пропускать других вперед себя только потому, что они приехали на большом автомобиле? Что, если они тоже хотят попасть в кафе у «Брауна и Маффа», а там всего один свободный столик?
Роуз шагнула вперед, намереваясь войти раньше девицы с волосами какого-то мышиного цвета. Девица, удивленная, не успела вовремя остановиться. Произошло неизбежное столкновение, и сверток с драгоценной новой папкой для рисунков выпал у Роуз из рук.
Как в тумане она услышала досадливое восклицание Нины, потом довольно резкий ответ незнакомки, а потом сочувственный вопрос старшего молодого человека:
– С тобой все в порядке, сестренка?
Не обращая на них внимания, Роуз нагнулась поднять свой сверток, но младший из молодых людей опередил ее.
– Вот он, – сказал он с легкой улыбкой, и они посмотрели друг на друга, еще не распрямившись. – Сверток немного помялся, но я уверен, что внутри все цело и не испачкалось.
Прядь темных, почти черных волос упала ему на лоб, и юноша казался сейчас очень славным, ничуть не похожим на заносчивого типа, который недавно вышел из невероятно дорогого автомобиля.
В эту минуту до них донесся нетерпеливый оклик девицы:
– Идем же, Гарри!
Без всякой видимой причины Роуз улыбнулась Гарри. Его сестра обращалась к нему в том же тоне, в каком к Роуз нередко обращалась Нина.
– По крайней мере вы не пострадали, – сказал он, и глаза их, полные веселой насмешки, встретились, словно глаза соучастников. – Может, стоит развернуть пакет и проверить, не пострадала ли папка?
Он выпрямился, а Роуз, вдруг сообразив, что пешеходы, остановившиеся поглазеть на автомобиль, вот уже несколько минут пялятся на них, тоже распрямила спину и поспешила сказать:
– В этом нет необходимости. Я уверена, что все в порядке.
Старший молодой человек и девушка уже исчезли в элегантном интерьере магазина, а Нина решительно устремилась к Роуз. Гарри одарил Роуз последней, обезоруживающей улыбкой и последовал за своими спутниками.
– Так! – заговорила Нина с чувством глубокого негодования по поводу глупого поведения Роуз; впрочем, к негодованию примешивалась немалая доля зависти и разочарования, поскольку ей самой не удалось перемолвиться хоть словом с самым красивым, самым изысканным молодым человеком из всех, кого ей до сих пор приходилось встречать. – Ты поистине превзошла самое себя, Роуз! Так грубо налететь на людей! Что они должны были подумать о тебе?
Нина огляделась, ища глазами мать, и, когда Лиззи подошла к ним, обратилась к ней:
– Мама, ты не считаешь, что мы должны догнать их и попросить извинения за поведение Роуз? В конце концов, с его стороны было очень любезно поднять пакет, и он был… был…
Нина запнулась в полной растерянности. Не могла же она сказать матери, что он был самым красивым молодым человеком, какого она видела в жизни.
– …был очень заботлив, – закончила она еле слышно.
Лиззи, точно угадав чувства шестнадцатилетней дочери, ответила сухо:
– Я не считаю, что это необходимо, Нина. И полагаю, нам не следует пить чай у «Брауна и Маффа». Сейчас там полным-полно жен владельцев фабрик и их служащих. Лучше зайдем на рынок, я там, кстати, куплю на лотке ниток для шитья.
Разочарование Нины было столь велико, что она лишилась дара речи. Роуз, ни о чем не догадываясь, весело сказала, когда они подошли к началу круто поднимающейся вверх Айвгейт:
– Какой славный молодой человек, правда? Его зовут Гарри, так же, как одного из наших кузенов…
Нина остановилась как вкопанная, кровь отлила у нее от лица. Она вспомнила фотографии, напечатанные в «Йоркшир обсервер» года два назад, когда Риммингтоны вернулись из поездки в Италию. Кузены здорово повзрослели с тех пор, а Гарри стал намного красивее, и потому она не сообразила сразу, кто они такие. Но теперь-то все стало ясно. Доказательством служит хотя бы их примерный возраст. Уильяму девятнадцать или двадцать, Гарри восемнадцать, как Ноуэлу, а Лотти пятнадцать, она на год старше Роуз.
– Это были они! – хрипло выговорила она с таким видом, словно вот-вот упадет в обморок. – Наши родственники! – Нина устремила страдальческий взор на мать. – И ты их сразу узнала, ма, верно? Вот почему ты отошла в сторону, когда все уставились на них и на их автомобиль. Вот почему мы идем сейчас на рынок, а не сидим в кафе у «Брауна и Маффа».
Понимая, что Нина готова устроить на улице сцену похлеще той, что уже устроила Роуз, Лиззи неохотно признала:
– Да, это ваши двоюродные братья и сестра, я уверена, но не могли же мы представиться им прямо на улице, не так ли? И какой в этом смысл? Им с детства внушали, что они не должны с нами общаться ни при каких обстоятельствах, и, если бы мы назвали себя, это поставило бы в неловкое положение не только их, но и нас.
– Значит, этот молодой человек и был кузен Гарри? – спросила Роуз, широко раскрыв глаза. – Он очень мил! – Тут она вспомнила, как вскрикнула кузина Лотти, когда они столкнулись, и сочла нужным великодушно добавить: – Я уверена, что кузен Уильям и кузина Лотти тоже очень славные.
– Да уймись же ты, Роуз! – В голосе у Нины дрожали слезы. – Ты как малый ребенок, ничего не понимаешь!
– Не знаю, понимает ли Роуз, но я отлично понимаю, что не намерена торчать посреди Айвгейт, пока вы тут устраиваете спектакль для окружающих, – сказала Лиззи, у которой определенно сдали нервы. – Или мы сейчас же идем к рынку, или я просто уведу вас домой.
