Волшебный сон - Картленд Барбара (бесплатные версии книг TXT) 📗
«Как глупо было с моей стороны ни о чем не вспомнить, — упрекнула себя Клодия, — но ничего, Эмили позаботилась и о деньгах, и о драгоценностях».
В нетерпении она позвонила снова.
Гостиничная служанка открыла дверь.
— Вы звоните, сеньорита? — спросила она.
Медленно подбирая испанские слова, Клодия велела прислать к ней Эмили.
Испанка поняла и исчезла. Прошло почти пятнадцать минут, когда она наконец появилась с сообщением:
— Девица уходить, сеньорита, она уезжать.
Клодия удивленно посмотрела на нее.
— Думаю, вы что-то путаете.
Горничная не понимала.
Клодия начала одеваться и приводить себя в порядок, затем спустилась вниз и попросила позвать гида, который из-за полученных травм предпочел разместиться на нижнем этаже.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем швейцар ввез его инвалидную коляску в вестибюль, где его ждала Клодия.
— Простите за беспокойство, но я только что узнала, и, мне кажется, это совершенно не вероятно, будто Эмили уехала. Что на самом деле произошло? Куда она могла уехать?
Гид ответил не сразу:
— Боюсь, для вас это будет жестоким ударом, мисс Ковентри, но она действительно уехала с Хопкинсом, хотя я считал его человеком, заслуживающим доверия.
— Но… почему? Они… вернулись в… Англию?
— Насколько я понял владельца гостиницы, вчера вечером они попросили его выдать им шкатулку с драгоценностями ее сиятельства. Эту шкатулку принесли в гостиницу очевидцы происшествия и передали ему на сохранение. По его словам, Эмили с Хопкинсом также попросили его отдать им другую шкатулку, в которой, видимо, хранились деньги ее сиятельства и, разумеется, документы и билеты на обратный путь, которые я передал ее сиятельству.
— Вы… хотите… сказать, — запинаясь, переспросила Клодия, — они украли все?!
— Да, они действительно украли все! Боюсь, мисс Ковентри, вы окажетесь теперь в весьма сложной ситуации.
Клодия сосредоточенно смотрела на него.
Невозможно было поверить, что все сказанное им — правда.
Но, по-видимому, дела обстояли именно так, как он говорил, а значит, она осталась без каких бы то ни было средств.
Правда, сохранились драгоценности мамы, которые она, сама того не сознавая, крепко держала даже после обрушившегося на нее удара.
Она держала их при себе с того момента, как они выехали из Кадиса, поскольку леди Бресли сказала ей, будто иногда вещи крадут прямо из багажного отсека кареты, причем с такой ловкостью, что пассажиры ничего не могут заметить.
Клодия тогда решила, что потеря бесценных для ее мамы вещиц была бы для нее невыносима.
И теперь это было все, чем она владела, если не считать их маленького дома.
Слава Богу, она последовала примеру леди Бресли и держала шкатулку при себе.
Но то, что Эмили внезапно обернулась воровкой, казалось ей немыслимым.
А может, этот самый Хопкинс, о котором леди Бресли отзывалась с такой восторженной похвалой, взял и скрылся, забрав с собой все самое ценное!
Она раздумывала, не послать ли ей за полицией.
Как будто прочитав ее мысли, гид сказал:
— Испанская полиция не проявит ни малейшего интереса, поскольку мы с вами иностранцы.
Будет лучше, мисс Ковентри, если вы возвратитесь в Англию как можно скорее.
В его голосе слышалось недовольство.
Клодия инстинктивно почувствовала — у него нет абсолютно никакого желания заботиться о ней.
Теперь, когда он лишился своей богатой клиентки, этого человека интересовали только собственные проблемы.
Она вернулась в свою комнату и стала отрешенно рассматривать дорогие наряды, приобретенные для нее крестной.
Она поняла, что довольно нелепо и неуместно столь изысканно одеваться, не имея ни цента в кармане.
И тогда, испытывая душевный трепет, Клодия открыла шкатулку с мамиными украшениями.
По сравнению с драгоценностями леди Бресли ее содержимое представляло весьма жалкое зрелище.
Там лежала алмазная брошка, но алмазы в ней выглядели крошечными.
Жемчуг в любимых маминых сережках нельзя было считать ни совершенным, ни тем более ценным.
Прелестным казалось ожерелье из кораллов, но кораллы стоили весьма недорого.
Там же лежал браслет с множеством амулетов и брелоков, подаренный маме Уолтером Уилтоном.
Безусловно, браслет был очарователен, и Клодия любила его с детских лет.
Она ощущала почти такую же радость, как ее мама, всякий раз, когда к нему добавлялся новый брелок.
Но сейчас Клодия знала, что ювелир предложит ей совсем небольшие деньги за этот браслет, а расставание с ним разорвет ей сердце.
За кольца могли бы дать значительно больше.
На одном сверкало три бриллианта, и Клодия почему-то считала его маминым обручальным кольцом.
Оставалось еще несколько пар очень милых, но абсолютно неценных сережек.
Они составляли комплект с ожерельем из бусинок, которое мама носила летом.
Девушке было известно, что другие украшения, когда-то подаренные Уолтером Уилтоном, ушли на оплату ее образования.
Случалось, когда они испытывали нужду в средствах между театральными сезонами, а Уолтеру был необходим новый костюм, украшения продавали.
Она тщательно перебрала содержимое шкатулки и задумалась, хватит ли ей денег — даже если она продаст все — на оплату самой дешевой каюты на судне.
Гул голосов напомнил ей о ленче.
Захватив с собой шкатулку, девушка стала медленно спускаться по лестнице, решив переговорить с хозяином гостиницы после ленча.
Скорее всего сейчас он занят, и было бы разумнее поставить его в известность о своем затруднительном положении по окончании второго завтрака.
Но когда она села за стол, ее организм, отравленный чрезмерными потрясениями, отказывался принимать пищу, и Клодия едва дотронулась до принесенного кушанья.
При этом она совсем не чувствовала себя готовой к разговору с хозяином гостиницы.
Вернувшись в свою спальню, она в изнеможении упала на кровать и, к счастью, неожиданно быстро уснула.
Был уже почти вечер, когда она открыла глаза.
Теперь она чувствовала себя намного лучше и даже испытывала голод.
Переодевшись к обеду, она спустилась в столовую.
Там она обнаружила новых постояльцев, которых раньше не видела.
Это были семейная пара с тремя слишком живыми детьми, без устали озорничавшими, и мужчина с броской внешностью, по-видимому, англичанин.
Высокий, красивый, широкоплечий — на него трудно было не обратить внимания.
Незнакомец производил впечатление весьма важной персоны, так как хозяин гостиницы с поклоном проводил его к лучшему столику в ресторане.
Там как раз находилось окно, выходившее в сад.
Двум официантам велели обслуживать нового постояльца, а официант, исполняющий обязанности виночерпия, сам поспешил к его столику.
«Несомненно, он — англичанин, — решила Клодия. — А что, если обратиться к нему за помощью?»
Но тут же поняла, как сложно будет ей справиться со своей застенчивостью и приблизиться к такому представительному господину.
Через какое-то время в ресторан вошли еще несколько посетителей и заняли свободные столики.
Но высокому англичанину по-прежнему оказывали исключительное внимание.
Поэтому другие клиенты, так же, как и Клодия, вынуждены были ждать, пока его обслужат.
Наконец англичанин сделал заказ.
Ему принесли бутылку вина.
Он отпил глоток и отослал вино обратно.
Несмотря на то что она целиком была поглощена своими переживаниями, Клодия не могла не удивиться.
Она чувствовала, если бы так повел себя кто-либо иной, с ним бы обязательно заспорили.
Хозяин отеля, несомненно, стал бы утверждать, что это самое лучшее вино.
В данном же случае официант, отвечающий за вина, сочтя это само собой разумеющимся, принес другую бутылку.
Он продемонстрировал ее своему клиенту, а затем откупорил и налил на два пальца вина в бокал.
Англичанин немного пригубил.
