Слушай свою любовь - Картленд Барбара (книги полностью .txt) 📗

Искать замену Потти было слишком поздно. Еще более выводил его из себя тот факт, что Потти нарочно не сообщила ему заранее об изменении планов.

Хоть он и подозревал, что причиной тому ревность, это не могло умалить досады и разочарования.

Ведь теперь торжественного приема в том варианте, как он задумывался, не получится.

Не желая показывать Дальтону своих чувств, маркиз искренне восхищался тем, как дом возрождается буквально из руин, хорошеет на глазах.

Разумеется, Чарли Торрингтон нисколько не преувеличивал, называя дом жемчужиной архитектуры эпохи Тюдоров, одним из лучших ее образцов в стране.

Все, чем обладал маркиз, было лучшим из лучшего, если не уникальным, и он не сомневался: восстановленный особняк станет предметом зависти всех его друзей, тем более что находится недалеко от Лондона.

Теперь торжество безнадежно испорчено из-за Потти, подхватившей весеннюю лихорадку.

В какой-то миг маркиз решил отменить прием, перенести его на следующую неделю. Но тут же понял, что уже слишком поздно.

Хоть он и выехал из столицы раньше своих друзей, ему никак не удалось бы известить всех, и в любом случае он вряд ли застал бы кого-нибудь из них дома.

Скорее всего они уже отправились за своими дамами в разные концы Лондона, и перехватить их совершенно нереально.

Маркиз ехал в самом мрачном расположении духа, чуть ли не физически ощущая пустое место рядом с собой, там, где должна была сидеть Потти.

Как он и ожидал, через пятьдесят четыре минуты фаэтон приблизился к свежевыкрашенным и позолоченным воротам Квинз Ху.

Две черно-белые, в тон особняку, привратницкие будки тоже сияли как новенькие.

По дороге сюда он представлял, как ахала бы от радости Потти, впервые увидев новый дом.

Она была достаточно умна, чтобы понимать: маркиз в отличие от прочих мужчин любит, когда хвалят не столько его самого, сколько его достояния или достижения.

Несомненно, она бы хлопала в прелестные ладошки и не переставая восторгалась великолепием черно-белого особняка.

А маркиз с удовлетворением сознавал бы, что заслуживает каждого вздоха, каждого эпитета, которыми Лотти награждала бы его талант отыскивать все самое лучшее, уникальное в своем роде.

Он не мог не признать, что и сам гордится своим приобретением, и был совершенно уверен: его друзья, впервые увидев Квинз Ху, потеряют дар речи от изумления.

Черные балки были перекрашены, в ромбовидных оконных переплетах сверкали новые стекла, а восемь нанятых Гарри садовников сотворили чудо, превратив неухоженные джунгли в великолепный сад.

Зеленели аккуратно подстриженные газоны, цвели кусты, за ними благоухали лиловая и белая сирень и золотистый ракитник.

Не сад — сказка!

Маркиз подошел к двери точно в срок, названный мистером Каннингемом Гарри Дальтону.

Как и предполагал Иглзклиф, управляющий ждал его у свежевыкрашенной парадной двери на верхней ступеньке лестницы, покрытой красным ковром.

Два конюха, сидевших позади маркиза, торопливо приняли поводья.

Новый владелец Квинз Ху медленно и с достоинством, граничившим с надменностью, направился по ковровой дорожке к Гарри.

— Добрый день, милорд!

— Добрый день, Дальтон, — ответил маркиз. — Все ли готово к прибытию моих гостей?

— Надеюсь, я не забыл ни одного из ваших распоряжений, милорд, — сказал Гарри. — Фортепьяно привезли вчера.

— Надеюсь, так оно и есть, — заметил маркиз таким тоном, словно искал, к чему придраться.

Он прошел в вестибюль, где его дожидались дворецкий и четверо лакеев.

Так как маркиз их раньше не видел, Гарри немного нервничал, представляя их ему.

— Это Джарвис, милорд. Он служил графу Халлудо самой его смерти.

Дворецкий, респектабельный мужчина средних лет, вежливо поклонился Иглзклифу.

Маркиз кивнул и направился в гостиную, отметив про себя, что комната со вкусом украшена благоухающими цветами.

Затем он обернулся к Гарри:

— Распорядитесь установить после обеда игорные стопы в конце комнаты. Не забудьте также про свежие карточные колоды, которые были высланы сюда на прошлой неделе.

— Я получил их, милорд, — подтвердил Гарри.

Маркиз прошел по коридору в библиотеку, выглядевшую совсем не так, как до ремонта.

Теперь полки, доходившие до самого потолка, были уставлены фолиантами в кожаных переплетах с золотым тиснением.

Обтрепанные шторы сменились золотой парчой, а когда-то отсыревший и протекавший потолок был воссоздан по первоначальному архитектурному замыслу.

Гарри нашел старые чертежи случайно.

Они оказались в морском сундучке его отца, на который он наткнулся, перебирая вещи для переезда в Дауэр-Хаус.

Разобравшись в своей находке, Гарри понял, что именно чертежей ему не хватало для придания дому того очарования, которое было в нем изначально.

Он присматривал за работами, объяснял, ободрял и всеми способами помогал воссоздать из хаоса былое великолепие, стоявшее у него перед глазами.

И теперь Гарри окончательно уверился, что результат этих усилий понравится любому, даже Иглзклифу.

Однако маркиз не стал хвалить его. Он лишь спокойно произнес:

— Мне нравится эта комната. Сомневаюсь, чтобы кто-то из моих гостей оказался страстным книголюбом, поэтому оставлю ее за собой.

Дворецкий, следовавший за Иглзкпифом и Гарри на почтительном расстоянии, приблизился к ним со словами:

— Милорд, мистер Дальтон предполагал, что именно таковым будет ваше желание, и распорядился поставить в углу поднос для вина. Разрешите налить вам бокал шампанского?

— Благодарю. — ответил маркиз. Джарвис поспешил за вином.

— Если я пока не нужен вам, милорд, — сказал между тем Гарри, — разрешите удалиться. Мне нужно еще за многим проследить.

— Вы установили сцену так, как я просил?

— Конечно, — молвил Гарри, — и я надеюсь, милорд, что вы останетесь довольны результатом.

— Тогда не стану вас задерживать, Дальтон. Гарри заставил себя изобразить вежливый поклон и исчез.

Он шел по коридору, чувствуя, как в нем закипает ненависть к Иглзклифу.

Ну что стоило этому напыщенному маркизу сказать хотя бы пару слов благодарности!

Гарри прекрасно понимал, что творит чудеса в своей непростой работе.

«Никто бы не смог сделать так много за столь малое время», — злился он.

А затем рассмеялся, осознав, что требует благодарности всего лишь за добросовестное выполнение своей работы.

«Если он получит от этого столько же удовольствия, сколько я, — решил Гарри, — значит, ему повезло».

Откровенно говоря, молодой человек с просветленной душой наблюдал, как его фамильный дом восстает из руин, превращаясь в произведение искусства.

«Беда в том, — думал он, подходя к банкетному залу, — что все это великолепие пропадет зря. Ведь оно досталось человеку, развращенному своим немыслимым богатством, и кучке невежественных девиц, способных оценить только блеск драгоценностей, повешенных им на шею любвеобильными поклонниками».

Но, войдя в банкетный зал и увидев, как безвкусно расставлены цветы, принесенные садовниками, он вновь увлеченно занялся своей работой и позабыл на время о личных обидах и неприятностях.

Весь день Антея упражнялась на спинете, перевезенном в Дауэр-Хаус из Квинз Ху.

Инструмент принадлежал еще ее бабушке.

Он прекрасно вписался в интерьер, но играть на нем было весьма затруднительно.

Антея не переставала мечтать о настоящем фортепьяно, таком, о каких лишь читала.

Неужели когда-нибудь она сможет позволить себе столь замечательное приобретение?

Ей так хотелось ощутить под пальцами клавиши современного инструмента!

У мистера Мелдозио было фортепьяно десятилетней давности.

Он объяснил девушке, как далеко ушла вперед техника, насколько в нынешних моделях улучшилась конструкция и стал богаче звук.

Мистер Мелдозио всегда разрешал Антее музицировать, когда у нее выдавалась свободная минутка.

Он и сам играл ей и, хотя девушка вряд ли это осознавала, относился к ней словно к одной из своих учениц.