Крылатая победа - Картленд Барбара (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Снова полагаешься на свою интуицию, Леннокс?
Он часто подшучивал над графом, когда они вместе служили в армии и три года сражались в Индии, под командованием полковника Артура Уэлсли , интуиция его друга была признана не только в войсках, но и среди офицеров.
Не раз граф (тогда еще виконт) предупреждал их о засаде, а однажды он заранее почувствовал опасность перед нападением мародеров из местных жителей.
— Может, и так, — уклончиво ответил граф, — но сейчас я не могу это объяснить.
— Я думаю, мы в последний раз видели Мелфорда, — сказал Эдди. — Он только что закрыл для себя возможность прославиться как владелец скаковых лошадей. А когда он отбудет в Сассекс, мы о нем больше не услышим.
— Надеюсь, что ты прав.
Эдди посмотрел на графа, и у него возникло чувство, что тот что-то скрывает от него.
— Что ты узнал о Мелфорде, чего не знал еще вчера, когда мы разговаривали о нем за ужином?
Но графа трудно было застать врасплох.
— Я не говорю, что знаю о нем что-то, просто у меня нет никакого желания иметь в своих конюшнях лошадей, которые принадлежали ему, или принимать его гостеприимство, на которое не намерен отвечать.
— Да, если Мелфорд и раньше был богат, он, черт побери, стал еще богаче сегодня! — заметил Эдди.
Гости графа, вернувшись в дом, повторяли то же самое.
— Я заплатил чересчур много! — жаловался один из пэров. — Лучше бы я вовремя отступил.
— Предупреждал я вас, что надо сохранять головы ясными, — напомнил граф.
— Я так и хотел, — начал оправдываться пэр, — но бренди был так хорош, что, как ни стыдно мне это признать, я утратил волю. Черт бы побрал этого человека! Лучше бы я послушался вас, Пойнтон.
— Вряд ли можно винить Мелфорда за то, что он получил за своих лошадей хорошую цену, — заметил другой гость. — Что касается меня, так я очень доволен своей покупкой. Когда я выиграю на этой лошади Золотой кубок в Аскоте , вы все будете мне завидовать.
— Так же как и Мелфорд! — воскликнул кто-то, и все рассмеялись.
После роскошного, как всегда в доме графа, обеда гости перешли в гостиную, где уже были готовы столы для игр.
Гостей было больше, чем обычно, так как граф пригласил многих своих соседей.
Однако на следующий день всем предстояло участвовать в скачках, поэтому около полуночи гости разошлись, поблагодарив хозяина за приятный вечер.
— Полагаю, Пойнтон, вы завтра завладеете всеми призами, как обычно, — философски заметил на прощание один из гостей.
— Надеюсь, — ответил граф, — но аутсайдер нередко побеждает тогда, когда меньше всего этого ждешь.
— Молюсь, чтобы это была моя лошадь, — вставил кто-то, — но мои молитвы имеют ужасную привычку теряться где-то по пути к финишному столбу.
— Вам следует лучше молиться, — ответил граф.
— Ну, я пошел спать, — сказал один из более старших гостей. — День был долгий и очень приятный. Нет нужды говорить, Пойнтон, что вы, как всегда, проявили себя прекрасным хозяином.
Граф улыбнулся, и Эдди заметил, что он не сел после того, как попрощался с гостями, явно надеясь на то, что те, кто оставался у него в доме, последуют его примеру и отправятся спать.
Конечно, его безмолвный намек был понят всеми без исключения.
Десятью минутами позже граф вошел в свою спальню, где его ждал Йетс.
— Все готово? — спросил Пойнтон.
— Экипаж у боковой двери, милорд, где никто не мог заметить его.
— Отлично! А правит им Харт?
— Да, милорд.
Граф снял свой великолепный вечерний костюм и белый шейный платок, замысловато завязанный по последней моде.
Взамен Йетс протянул ему черный шелковый шарф, который граф обмотал вокруг шеи. Поверх белой рубашки и темного костюма камердинер накинул ему на плечи легкий плащ. Теперь граф был весь в черном.
— У вас есть фонарь? — спросил он.
— Да, милорд, тот маленький, который служил нам раньше.
— Хорошо!
Йетс открыл дверь спальни и проверил, нет ли кого на лестнице. Затем отступил в сторону, пропуская графа.
Молча они спустились к выходной двери, которой редко пользовались.
Она находилась с той стороны дома, куда не выходили окна спален.
Экипаж ждал их с закрытыми дверцами, на которых не было герба графа. Вообще этот экипаж вряд ли мог привлечь чье-либо внимание.
Он был таким старым, что граф не мог припомнить, когда в последний раз видел, чтобы им пользовались.
В экипаж была впряжена пара лошадей, и на кучере не было ни шляпы с кокардой, ни ливреи. Он казался таким же неприметным, как и его повозка.
Граф устроился внутри, Йетс — рядом с кучером, и они тронулись.
Очень скоро экипаж остановился, высадив графа и Йетса.
Ночь была теплая и звездная, луна медленно плыла по небу. Но было не настолько светло, чтобы смутить того, кто не желал быть увиденным.
Экипаж остановился в тени деревьев, рядом с железным забором, который огораживал паддок.
В конце его виднелись крыша и трубы особняка сэра Уолтера Мелфорда.
Не говоря ни слова, граф перелез через забор и двинулся по паддоку, держась в тени деревьев. Йетс следовал за ним.
Они быстро пересекли открытое пространство и замерли на секунду, проверяя, не увидел ли их кто. Затем продолжили свой путь.
К паддоку примыкала задняя стена конюшен. Граф шел вдоль нее, пока не достиг задней двери.
Здесь он остановился и подождал, пока Йетс с осторожностью зажег маленькую свечу в своем фонаре.
С трех сторон стенки этого фонаря не пропускали света, поэтому его можно было направлять так, чтобы освещать только то, что требовалось в данный момент.
Когда фонарь был зажжен, Йетс посветил им на дверь конюшни.
Граф медленно и осторожно, без единого звука приподнял щеколду и обнаружил, что дверь не заперта.
Он открыл ее. Перед ним был узкий проход, который вел туда, где был денник, на котором еще днем он заметил надпись «Звездный».
Железную решетку по-прежнему прикрывала лошадиная попона.
Шагая совершенно бесшумно, граф двинулся вдоль узкого прохода к этому деннику.
Было очень тихо. Лишь изредка раздавался слабый шорох из тех денников, из которых еще не забрали лошадей их новые владельцы.
Никого из конюхов не было видно.
Как надеялся граф, они, вероятно, крепко спали после выпитого эля, которым отпраздновали успех аукциона и полученные от покупателей чаевые.
Конюхи помоложе спали на чердаке, а те, что постарше, вероятно, имели комнаты в другом здании.
Граф вынул из кармана специальный инструмент, который не раз служил ему в прошлом.
Замок не доставил ему хлопот. Пойнтон аккуратно снял его и положил на землю, прежде чем открыть дверь в денник.
Мгновение он ничего не видел в темноте, только чувствовал запах сена и лошадиного пота. Потом появился Йетс с фонарем.
Он направил его на сено, затем луч света скользнул по стенам, потом снова спустился…
Теперь стало видно тело, лежавшее на полу, и граф, не обнаруживая признаков волнения, прошел вперед, словно увидел именно то, что ожидал.
Йетс двинулся за ним. Теперь свет падал на обнаженную женскую спину, покрытую кровавыми рубцами.
Женщина лежала лицом вниз на стоге сена, а от ее связанных рук веревка тянулась к нижней перекладине.
Ее лодыжки тоже были связаны. Опустившись на колени, граф узнал Кледру и увидел кляп у нее во рту, прочно завязанный на затылке.
Достав нож из кармана, он перерезал веревку, которая удерживала ее руки, и по тому, как безвольно они упали, Пойнтон понял, что девушка без сознания.
Он поднял ее на руки и понес к двери, сопровождаемый Йетсом.
Выйдя, граф остановился, и верный Йетс, не ожидая приказаний, запер дверь и вернул замок в прежнее положение.
Это заняло всего несколько секунд, а потом Йетс пошел впереди, чтобы открыть дверь в паддок, а граф медленно шел за ним, стараясь не задевать ногами Кледры стены денников и прохода.
Оказавшись снаружи и ощутив прохладный ночной воздух, граф впервые заговорил:
