Доллары для герцога - Картленд Барбара (мир книг TXT) 📗
Сбежав по лестнице, она с облегчением застала его в кабинете занятым изучением картин, оставленных ему одним из торговцев живописью, никогда не упускавшим возможности заинтересовать столь богатого клиента.
Когда мистер Вандевилт обернулся на звук торопливых шагов, Магнолия бросилась ему на шею и, вся дрожа, спрятала лицо у него на плече.
Он погладил ее по волосам и через минуту спокойно произнес:
— Полагаю, мать уже сообщила тебе.
— Я… я не могу, папа! Я не могу… Выйти замуж за человека… которого я… никогда не видела… и вообще… не люблю.
В ее голосе звучало отчаяние, и, обняв дочь крепче, мистер Вандевилт произнес:
— Я очень боялся, что ты расстроишься, дорогая.
— Ты… ты должен… спасти меня, папа. Ты же знаешь, мама… она даже слушать не станет, если я… скажу, что… не выйду за него.
Отец поцеловал ее в лоб и сказал:
— Пойдем присядем, дорогая. Нам надо поговорить.
Его тон поразил Магнолию. Отец понимал ее лучше любого, и она, естественно, ждала, что он просто пообещает поговорить с матерью.
Вместо этого он подвел ее к софе, на которую они и сели.
— Ты должен спасти меня, папа! — настаивала Магнолия. — Я знаю, что ты никогда… не противоречишь маме, но… в отличие от нее ты понимаешь, что я… не хочу быть… герцогиней, что я… я хочу… выйти замуж за того… за того… кого полюблю.
Она вспомнила о голубоглазом англичанине и почти неслышно добавила:
— Мне кажется… вчера вечером… на балу… я встретила… человека, которого смогла бы… полюбить, если только… мне разрешат… увидеть его снова.
Мистер Вандевилт только вздохнул, но ничего не сказал, и Магнолия добавила:
— Что же мне делать, папа? Если ты… не поможешь мне, мама заставит… заставит меня пойти на то, что я считаю… ужасным и унизительным! Да и почему герцог… хочет жениться именно на мне, ведь он… никогда меня даже не видел?
Впрочем, Магнолия знала ответ на этот вопрос еще до того, как задала его.
На ленчах и обедах, где ей дозволялось присутствовать с тех пор, когда она официально вышла из детского возраста, были споры о том, чья дочь удачнее выйдет замуж.
Эти вопросы меньше всего занимали Магнолию, но она помнила ажиотаж, охвативший всех, когда Дженни Джером, семью которой все хорошо знали, вышла замуж за англичанина, лорда Рэндольфа Черчилля.
Общее изумление было еще больше, когда Консуэла Иенага из дома 262 по Пятой авеню вдруг стала герцогиней Манчестерской.
Тема эта каталась по столам, словно бильярдный шар.
И надо было быть совершенно глупой или слепой, чтобы не замечать, как матери, имеющие дочерей одного с Магнолией возраста, стараются заполучить для них знатных, а еще лучше титулованных женихов.
Одна знакомая миссис Вандевилт давала бал в честь итальянского принца, только что приехавшего в Америку.
Другая принимала у себя, как она выражалась, настоящего «туза» — английского графа.
А дамы, которые, как казалось Магнолии, зеленели от зависти к первым двум, не имели на руках никаких козырей, кроме сомнительного виконта или техасского нефтяного магната.
Тогда она не обращала на эти разговоры внимания, теперь они зловеще всплывали у нее в памяти.
Магнолия понимала, что если мать каким-нибудь чудесным образом, как фокусник из шляпы, заманит в мужья своей дочери герцога, она, несомненно, станет победителем этого состязания.
— Я… я не сделаю этого, папа! — взволнованно сказала она. — Я убегу… или лучше… ты увезешь меня! Мы сможем… так хорошо спрятаться, что мама… нас не найдет!
Говоря это, она умоляюще сложила руки, но замерла, когда отец строго произнес:
— Ты же сама понимаешь, что это невозможно, дорогая. Кроме того, в один прекрасный день тебе все равно придется выйти замуж.
— Да, конечно, — согласилась Магнолия. — Но я хочу выйти замуж за человека, которого… выберу сама, которого… полюблю, как это случалось во всех сказках, которые ты рассказывал мне в детстве.
Лицо мистера Вандевилта стало печальным:
— Мне бы хотелось, чтобы так вышло, дорогая. Но, Магнолия, ты достаточно умна, чтобы понять ситуацию. Где ты собираешься найти такого человека?
— Я думаю… мне кажется… Я повстречала его… вчера вечером.
После небольшой паузы мистер Вандевилт мягко ответил:
— Я видел, как ты танцевала с тем, о ком говоришь.
— Если ты его хоть немного знаешь, папа, расскажи мне что-нибудь о нем, пожалуйста, — встрепенулась Магнолия.
— Да, он обаятельный молодой англичанин, — начал отец. — Я перебросился с ним парой фраз позже вечером, и он напросился, чтобы его представили мне — не сомневаюсь, только затем, чтобы вновь увидеть тебя.
— Ах… папа!
Это восклицание обнажило все чувства Магнолии; не мог их скрыть и блеск ее глаз.
— Да, но должен тебе сказать, от кое-кого мне стала известна цель приезда мистера Эрика Динсдейла в Америку.
Что-то в тоне отца насторожило Магнолию, а когда он закончил фразу, свет померк у нее в глазах.
— Он здесь, дорогая, для того, чтобы найти богатую жену!
Магнолии показалось, что сердце ее упало и разбилось на тысячу осколков, а отец продолжал:
— Ты, моя дорогая, редко встречалась с молодыми людьми — что, надо сказать, я всегда считал ошибкой в твоем воспитании, — и теперь тебе нелегко отличить истину рт лжи.
— И… ты думаешь, — спросила Магнолия не своим голосом, — что он… заинтересовался мной… только потому, что я… богата?
— Ни капли не сомневаюсь, — ответил отец, — что он заинтересовался тобой, потому что ты красива и затмила всех остальных девушек на балу. Но одновременно с тем он думал о том, как удачно сложилось для него, что та, кем он увлекся, еще и неплохо обеспечена.
Едва сдерживая слезы, Магнолия вскочила на ноги.
— В твоем изложении… все выглядит ужасно и подло! — взорвалась она. — И как после этого я… смогу полюбить мужчину, не зная, думает ли он… обо мне или… о моих деньгах?
На последних словах голос ее надломился. Отец взял Магнолию за руку и вновь усадил на софу.
Он обнял ее, и после недолгого сопротивления она опустила голову ему на плечо, как делала в детстве.
— А теперь послушай меня, — тихо проговорил он. — Никто в этой жизни не застрахован от неприятностей. — Мистер Вандевилт помолчал и, убедившись, что дочь внимательно его слушает, спросил: — Ты никогда не задумывалась, каково это — родиться горбатой или слепой? Или унаследовать какую-нибудь неизлечимую болезнь?
Магнолия пробормотала что-то, а он продолжал:
— Деньги могут приносить людям удобства и удовольствия. Но они могут и доставлять неприятности. Поэтому тебе придется привыкнуть жить с ними, точно так же, как слепые привыкают жить в темноте, развивая прочие чувства, чтобы компенсировать потерю зрения; или как глухие учатся читать по губам.
— Я хочу… я могу понять, что ты имеешь в виду, папа. Но в то же время, неужели… неужели во всем мире не найдется человека, который полюбит меня… просто за то, что я есть я?
Мистер Вандевилт улыбнулся:
— Несомненно, многие мужчины полюбят тебя просто так и рано или поздно ты сама в кого-нибудь влюбишься. Но в мире, в котором ты живешь, женщине, чтобы освободиться от ограничений, налагаемых на нее с момента рождения и до самой смерти, просто необходимо выйти замуж.
— Да, но при этом она лишь меняет… зависимость от родителей на зависимость от мужа, — возразила Магнолия.
Говоря это, она подумала, что ее мать свободна от каких-либо ограничений и что всех своих друзей, будь то мужчины или женщины, она выбирала сама, без всякого вмешательства со стороны мужа.
Затем у нее в голове пронеслась мысль, что леди на вечеринках, которые собирала ее мать, нередко обсуждали любовные истории, прогремевшие на весь Нью-Йорк.
И хотя они весьма тщательно выбирали слова в присутствии дочерей, Магнолии хватало сообразительности, чтобы уловить то, что скрывалось за неявно высказанными намеками.
Магнолия знала, что те, кого обсуждали, имели супругов, и считала их «любовную связь» позорной и неприличной.
