Любовница. Леди и дезертир - Сойер Шерил (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Меткалф наклонился и взял ее за руку:
— Успокойся, тебе нет необходимости спрашивать.
— Он никогда не говорил об этом, — почти шепотом произнесла София.
— Он не мог.
— Но мне ведь он мог сказать.
— Нет, это только усугубило бы твое бремя. Эндрю говорил мне, что никогда не забудет твоего лица, когда впервые предстал перед тобою в форме. Присядь, моя дорогая.
София молча повиновалась, и он продолжил:
— Ты должна знать, он не доверял и мне тоже. Но есть определенные вещи, о которых я могу догадаться. Эндрю обладал качествами, которые подходили для шпионской деятельности. У него был быстрый, деятельный ум, острая реакция, а этого многие поначалу недооценивали.
— Но…
— Но все же нет, он был не из тех, кто мог добровольно, сознательно стать шпионом. Однако если на него была возложена секретная миссия, возможно, он и согласился из чувства долга.
— И этого для тебя достаточно? Достаточно, чтобы мириться с фактом, что власти использовали его и отреклись от него, а затем лгали его жене и ребенку? Но этого не достаточно для меня! Я должна выяснить, что случилось с ним, что они сделали с ним, и бросить это им в лицо.
Меткалф ничего не сказал. Это разозлило Софию еще больше. Перед ее мысленным взором пронеслись все месяцы после получения известия о гибели мужа. София многократно проигрывала в своем воображении сцену смерти Эндрю. Она видела его героически павшим на поле сражения. Но теперь ее воображение рисовало совсем иные картины: взятые в плен британские офицеры в гражданской одежде были расстреляны как шпионы на месте, если им повезло. Гораздо хуже пришлось тем пленным, которых пытали, дабы они выдали секретные сведения. В течение дней, недель, месяцев. Пока они не ломались. Ее муж был использован как пешка своей собственной страной. Слава Богу, она никогда не использовала и не предавала его, пока он был жив. Она не предаст его и теперь, когда он погиб…
Прорвав напряженную тишину, отец сказал ей:
— Я сделал бы все возможное, чтобы облегчить твои страдания. Если бы я пользовался хотя бы малейшим влиянием в высших военных кругах, я бы смог что-то разузнать. Но могу сказать тебе определенно: искать ответ на этот вопрос в армии совершенно бесполезно.
София судорожно вздохнула и опустила голову:
— Конечно, я понимаю.
Собираясь ехать в Клифтон, она надеялась, что там в бумагах Эндрю и личных вещах — тех самых предметах, которые она боялась увидеть снова, — определенно должен был находиться ключ к разгадке.
Пытаясь хоть как-то поддержать ее, контр-адмирал сказал:
— Я думаю, что пришло время тебе и Гарри вернуться домой и обрести, наконец, немного покоя.
— Да, папа. Не беспокойся о нас.
Он поерзал на стуле.
— Собственно говоря, я пришел сюда поведать тебе кое-какие новости. О нашем старом знакомом из Сиднейской бухты. Однако боюсь, что это будет вряд ли хорошая новость. — Он испытующе посмотрел на нее. — Пожалуй, лучше будет оставить ее невысказанной.
София не возражала против смены темы разговора.
— Нет, все-таки скажи. Губернатора Маккери свергли в результате еще одного «странного восстания»? Или его офицеры обанкротились на своем собственном ипподроме?
Он покачал головой.
— Ты помнишь французского солдата по имени Жак Десерней?
Это имя схватило ее за горло, и она уставилась на него без движения. Наконец она выдавила из себя одно-единственное слово.
— Мертв?
Он пожал плечами.
— Все равно что мертв. — Он наклонился вперед, опираясь локтями на колени. — Ты помнишь, когда впервые познакомилась с ним? В лесу, недалеко от Главной Южной дороги?
— Разве я могу забыть это!
— Да, конечно. Ты говорила мне, что Десерней двигался вверх по холму, когда столкнулся с тобой, и вскоре после этого лейтенант приказал ему вернуться обратно к дорожным работам, правильно?
На мгновение в ее памяти всплыл образ того мужчины, его проницательные серые глаза, копна светлых волос. И солнце над его головой, мерцающее на эвкалиптовых листьях под сводом ярко-синего неба.
— Да.
— Ты помнишь, в тот же день, чуть позже было обнаружено, что трое стрелков из дорожной команды исчезли в лесу? И больше их не видели. Кажется, они убежали в совершенно другом направлении — взяли курс от самой бухты, куда ты направлялась в тот день, и перехватили норвежское судно, направляющееся из Порта Джексона. Их взяли на борт без малейшей заминки, а это значит, что все было спланировано, вплоть до последней детали. — Он посмотрел на нее и продолжил: — В то время, когда Десерней оказался на твоем пути на вершине холма, его товарищи тайком ускользали с песчаного берега, расположенного ниже. Он отвлек тебя, и ты их не заметила.
— Я не понимаю. Откуда ты знаешь это?
— Я узнал эту историю сегодня. Месяц назад или около того двое из них появились в Бристоле. Почему они не удрали во Францию, как это сделал третий из беглецов, я не могу понять. Полагаю, они думали, что удрали безнаказанно. Но они не приняли в расчет армию. Их опознали, арестовали, предали военному суду за дезертирство и расстреляли. Но прежде их допросили, и они многое рассказали о рядовом Жаке Десернее. Они рассказали, что это именно он спланировал всю операцию, заплатил норвежскому капитану за их перевозку — хотя они не могли объяснить, откуда он взял средства, — и намеревался отправиться вместе с ними, но был задержан. Поэтому они пустились в путь без него.
София мысленно вернулась к той их встрече на холме.
— Но он ведь не дезертировал. Он воевал в 73-м пехотном полку. Он уехал вместе с ними в прошлом году, в апреле, на парусном судне.
— В самом деле, — кивнул ее отец. — Впоследствии он служил со стрелками на Восточном побережье Америки. Но четыре дня назад он приплыл в Гринвич. В тот момент, когда он ступил на берег, ему было предъявлено обвинение в дезертирстве, а потом и в сопротивлении аресту. Военный трибунал состоится завтра. Если ситуация не изменится, Десернея приговорят к расстрелу…
София почувствовала на плече теплую ладонь отца.
— Оставайся там, где ты есть, моя дорогая. Я сам займусь выяснением. Ты можешь сделать кое-что, если хочешь. Подумай, что случилось в тот день, и спроси себя, что собирался сделать Десерней, когда ты встретилась с ним? В особенности то, в каком направлении он двигался? Вверх по холму или вниз? — София посмотрела на отца, а он продолжал: — Возможно, это не имеет никакого значения. Но на карту поставлена жизнь человека, и я чувствую, что на мне лежит обязанность, по крайней мере, задать тебе вопрос. Подумай. Завтра, после заутрени в храме ты дашь мне ответ.
Жак едва не падал от усталости, когда вошел в комнату с темными стенами, где должен был проходить военный трибунал. Прошлой ночью уснуть ему так и не удалось, он провел ее в размышлениях. Ему был известен только один человек, который по роду своей деятельности мог узнать о его судьбе и спасти его. Проблема заключалась в том, что Жак не видел этого человека в течение многих лет, он не знал, находится ли тот в Лондоне, и сомневался, согласится ли он вмешаться. И ему оставалось лишь ждать, когда начнутся слушания.
Жак внимательно изучил трех судей, восседавших за столом.
Подполковник Осборн был неизвестен ему ни по имени, ни по репутации. Он был безупречно одет, щепетилен в мелочах — об этом можно судить по тому, как он аккуратно разложил бумаги на сияющей крышке стола. На пристальный взгляд Жака Осборн ответил быстрым ровным взглядом, который был холоден и нейтрален; весь его аристократический облик источал уверенность и равнодушие. Справа от него сидел майор Траск, был офицер тяжелой кавалерии, тучный, с румяным лицом. Выглядел он так, будто предпочел бы не сидеть в этом мрачном зале, а скакать верхом и дышать свежим воздухом. Казалось, чувствовал себя Траск немного неловко. Майор Гор-Вильсон смотрел в сторону и откинулся на спинку стула в тот момент, когда вошел Жак. Он не поднял глаз, но его лицо выражало глубочайшее презрение. Жаку доводилось слышать об этих военных: Траск был вспыльчивым, но пользовался уважением своих офицеров, в то время как Гop-Вильсон занимался расследованием трудных случаев в пехоте.
