Обольщение миледи - Хэмптон Дэнис (лучшие книги txt) 📗
Они вошли под густую сень монастырского сада. Пространство, равное восьмой части площади, занимаемой городом, заполняли яблони, груши, переплетенные ряды ежевики и роз, кустарники терновника, а также дикие яблони. Леди Хейдон торопливо вела их к страшной цели. Ледниковый погреб всегда представлялся Элиан гигантской норой барсука, поросший травой земляной горб с каменными ступенями, ведущими в его темное чрево, где хранились значительные запасы монастырской провизии. Или мертвые тела, хотя сестрам не слишком часто доводилось использовать это помещение в качестве морга.
На верхней ступеньке ледохранилища леди Хейдон внезапно остановилась, и ее юбки, продолжая по инерции движение, обвились вокруг ног. Сопровождающая свита из монахинь замерла полукругом в нескольких ярдах от головы процессии, в то время как Элиан застыла в каком-нибудь футе от благородной дамы. Вместо того чтобы сделать еще шаг вперед и присоединиться к своей госпоже, сэр Джос, звякнув доспехами, остановился рядом с Элиан.
Оторопев, она невольно задержала взгляд на его лице. Глаза его были закрыты, голова склонена набок. Его облик источал печаль.
Элиан охватила жалость, смешанная с одобрением. Его скорбь по господину свидетельствовала о доброй, любящей натуре. Сэр Джос открыл глаза. Элиан вздрогнула и перевела взгляд на его госпожу.
Леди Хейдон все еще медлила на верхней ступеньке лестницы, ведущей в погреб. Ее руки дрожали. Лицо стало серым, пока она стояла, уставившись на дубовую дверь. Элиан больше не сожалела, что отец позвал ее. Он правильно поступил. Она была нужна здесь сегодня. Ее услуги могли понадобиться сэру Джосу и его госпоже. Элиан прошла вперед, чтобы встать на одну ступеньку с благородной вдовой.
Леди взглянула на девушку.
– Считайте меня трусихой, но я не в состоянии сделать больше ни шага, – произнесла она. – Я проделала весь этот путь, чтобы обмануть надежду моих дорогих близких.
Элиан взяла благородную даму под руку.
– Если хотите, мы можем спуститься вместе, – спокойно предложила она.
Леди Хейдон вздохом выразила согласие, и они стали спускаться вниз. Сэр Джос последовал за ними, о чем возвестил раздавшийся за их спинами тихий перезвон его кольчуги и скрип сапог. Огромное железное кольцо, служившее ручкой, с лязгом повернулось.
Когда дверь открылась, их обдало морозным воздухом, пахнувшим плесенью. Дневной свет, проникнув в помещение, наполнил его теплым сиянием. Там, где мешки и бочонки не закрывали стен, виднелась земля темно-коричневого цвета. Переложенные соломой, поблескивали прозрачной белизной остатки больших ледяных глыб, что прошедшей зимой приволокли с реки. Потолок покрывал газовый шелк паутины. У задней стены стояли три ложа, на которых лежали обернутые в белый погребальный саван фигуры.
Громко ахнув, леди Хейдон осторожно шагнула к ближайшему одру и упала на колени.
– Аделаида! – воскликнула она, и пар от ее дыхания повис туманом в стылом воздухе. – О, мое милое, милое дитя. Как ты можешь находиться здесь, когда от холода всегда кашляла?
От слов благородной дамы у Элиан болезненно сжалось сердце. От горя леди Хейдон лишилась разума. У нее задрожали плечи, и Элиан попятилась, чтобы оставить ее одну. При этом она столкнулась с сэром Джосом и наступила ему на ногу.
Испугавшись, она покачнулась. Он поймал ее за руки и подхватил под локти. Инстинктивно она подалась вперед и, упершись ладонями ему в грудь, восстановила равновесие.
Они стояли так близко, что Элиан видела пробивающуюся щетину на его впалых щеках. У него на шее пульсировала жилка, а тепло, источаемое телом, окутало ее облаком. Где-то глубоко в груди у нее вспыхнул пожар, пульс ускорился, сердце бешено застучало. Она вновь ощутила странное беспокойство, на этот раз в недрах своего лона. Спаси ее Пресвятая Мария! Что с ней творится? Сконфуженная и растерянная, Элиан отстранилась от сэра Джоса.
Он отпустил ее. Его взгляд был устремлен на дальний угол погреба.
– Но почему здесь его оружие и доспехи? – спросил он чуть слышно, при этом голос его дрогнул и он стал пятиться, пока не достиг дверного проема.
Элиан обернулась. Тонкий луч солнечного света пробивался к самому дальнему ложу, где покоилась неподвижная фигура лорда Хейдона. У стены, наполовину скрытые тенью, стояли его рыцарский щит и меч в ножнах. Рядом с острием меча поблескивала груда металла.
Кольчуга? Семь лет шайка разбойников бесчинствовала в графстве, но отец упрямо отказывался обсуждать ее грязные деяния. По мнению родителя, деградировавших людей не подобало обсуждать с женщиной. Но любопытство взяло верх. Что за грабители, оставившие кольчугу, чья стоимость в золоте почти равнялась ее весу?
Преклонив колени у неподвижного тела дочери, леди Беатрис испустила тихий стон. Сердце Элиан снова болезненно сжалось. Она с трудом могла вынести все это – рыцаря, способного разжечь в ней пожар, лорда, павшего от рук разбойников, оставивших ему его дорогое оружие, двух убитых малышек и их мать, потерявшую от горя рассудок. Элиан повернулась, чтобы уйти, но выход из погреба закрывала фигура сэра Джоса. Его голова была склонена, глаза закрыты, губы крепко сжаты. В отличие от своей госпожи, давшей волю слезам, он старался молча перебороть свою скорбь, судорожно сжимая кулаки.
Ей не хотелось его беспокоить, но еще меньше хотелось задерживаться здесь хотя бы на мгновение. Поднявшись на цыпочки, она приблизилась к нему и замерла, обдумывая, как проскользнуть мимо. В этот момент глаза сэра Джоса открылись.
И Элиан увидела в них то, что изо дня в день мучило ее саму. Возникшее чувство родства душ было невыносимым.
Она протянула к нему руки, желая утешить его, как и себя саму. Ее ладонь сомкнулась вокруг его кулака.
Он вздохнул. Выражение его лица смягчилось. Он разжал кулак и переплел пальцы с пальцами Элиан.
Его ладонь оказалась твердой и мозолистой. И Элиан снова ощутила в животе уже знакомый трепет и жар разливающегося внутри пламени.
Только тут Элиан поняла, насколько опрометчиво поступила, дотронувшись до него. Этот человек не был ее отцом или Адельмом, который относился к пожатию ее пальцев с уважением, какое мог оказать брат любимой сестре. Этот человек не приходился ей родственником и, следовательно, представлял опасность.
Литания, которую всю жизнь внушал ей отец, прозвучала с новой силой. Мужчины, как учил Рейнер, в силу своей ненадежности не заслуживали доверия. Утверждая, что испытывают уважение к добродетельным женщинам, они в то же время стремятся лишить женщину этой добродетели. В извечной борьбе между тем, что мужчина говорит, и тем, что делает, прикосновение женщины даже из самых невинных побуждений может навести его на мысль, что она больше не бережет свою бесценную девственность. И если женщина проявит глупость и отдаст мужчине самое дорогое, что имеет, любовник в скором времени ее предаст, бросив одну пожинать плоды своих опрометчивых поступков.
Она отшатнулась от сэра Джоса, разжав ладонь, и попыталась высвободить пальцы. Рыцарь нахмурился, и на лице его отразилось разочарование. Его рука еще сильнее сжала ее ладонь.
Элиан ощутила легкий приступ паники. Неужели уже поздно? Неужели он считает ее распутной женщиной?
– Нет, позвольте мне уйти, – испуганно прошептала она. – Я не должна здесь находиться наедине с вами и вашей госпожой.
Его взгляд снова стал пустым.
– Останься, – попросил он надтреснутым голосом. – Ты можешь еще мне... ей понадобиться.
Его слова тронули ее. Он в ней нуждается. В голове Элиан возник невероятный образ: этот могучий красивый мужчина предстал ей в качестве мужа, которого у нее никогда не будет, в качестве отца детей, которых ей не суждено родить. Мысль об одиночестве разрывала ее сердце на части.
– Не могу, – воскликнула она и вырвала у него руку. Проскользнув мимо, она взлетела вверх по лестнице и вдруг остановилась на верхней ступеньке, застыв в смятении. Она всегда была свободна в своих жестах, и ее не волновало, какое впечатление произведет ее поведение на мужчин. Ни разу в жизни она не погрешила против пристойности, как это случилось сегодня. Элиан подавила желание посмотреть вниз на рыцаря, нашедшего ее привлекательной. Она догадывалась, как все это случилось. Кроме Адельма, она ни с одним мужчиной не чувствовала себя так легко, как с сэром Джосом.
