Запретные удовольствия. (ЛП) - Гурк Лора Ли (книги без регистрации TXT) 📗
2) Волюбилис — самый юго-западный город Римской империи. Время возникновения Волюбилиса теряется во мгле веков. Поселение на его месте существовало со времён неолита. В III в. до н. э. в округе хозяйничали карфагеняне. На рубеже тысячелетий Волюбилис становится крупным центром эллинистической культуры Мавретанского царства. После убийства в 40 г царя Птолемея вошёл в состав Римской империи как центр провинции Мавретания Тингитанская.
Глава 3
Из множества достоинств Энтони особенно Дафну восхищали его практичность и здравый смысл. Два года назад, решив начать раскопки в своем поместье, герцог приказал построить рядом с местом раскопок специальный домик – антику. Найденные артефакты хранились бы там до тех пор, пока их полностью не восстановят и не подготовят к отправке в Лондон.
Антика делилась на три просторные комнаты. В одной находились все древности, что дожидались внимания Дафны. В другой размещались уже отреставрированные предметы. Третья комната использовалась в качестве мастерской, и ее Энтони тщательно продумал. Дневной свет проникал сквозь многочисленные окна. Летом каменные стены и пол сохраняли внутри прохладу, что очень нравилось мистеру Беннингтону, но совершенно не волновало Дафну. Англия летом показалась ей приятной и совсем не жаркой, и уж точно намного более комфортным местом для пребывания в августе, чем пустыни Марокко.
В антике установили насос и водоотвод, на нескольких громоздких дубовых столах лежали реставрируемые ценности. Среди них был и мозаичный пол, к восстановлению которого Дафна только что приступила.
Поглощенная работой, она не замечала появившуюся в дверях леди Хэммонд, пока та не кашлянула.
– Надеюсь, я не помешаю ничему, что имело бы жизненно важное значение для истории, – улыбаясь, сказала виконтесса. – Утром брат снова показывал мне раскопки, и нас неожиданно прервали. Похоже, рабочие обнаружили исключительно ценную статую.
– Правда? Какую именно?
Леди Хэммонд небрежно махнула рукой:
– Понятия не имею. Энтони отвлекся на эту новую находку, и я поняла, что мне представилась великолепная возможность ускользнуть.
Дафна была озадачена:
– Ускользнуть?
– Именно! Признаться, мне становится тоскливо до слез, когда Энтони заводит речь об истории и римских древностях. Вчера он невозможно долго показывал мне глиняные горшки и бронзовые топоры, и было совсем непросто сдержаться и не зевнуть. Сегодняшний осмотр каменных стен, разбитой черепицы и всякого мусора высотой в шесть метров оказался мне не по силам. Пришлось сбежать. Вы, вне сомнения, похожи на Энтони, и считаете все это увлекательным. Но, боюсь, я не столь умна и не могу предаться целиком скучному обсуждению разбитой амфоры для вина.
Дафна поразилась, как кто-то может назвать подобную беседу скучной. В мечтах она каждый день увлеченно обсуждала сии вопросы с Энтони, вот только разговоры эти, конечно же, никогда не происходили наяву, ведь обычно она теряла дар речи в его присутствии.
– И так, – продолжила леди Хэммонд, нарушив течение ее мыслей, – я оставила брата и направилась сюда. Заметив вас через открытую дверь, я подумала, что могла бы остановиться ненадолго и поболтать. Если только вы не против?
Дафна помедлила. Ей по-прежнему было невероятно неловко из-за тех набросков, что виконтесса нашла накануне. Никто не любит, когда его самые сокровенные тайны становятся известны, тем более, когда они становятся известны незнакомому человеку.
Будто прочтя ее мысли, леди Хэммонд заметила:
– Должна предупредить, когда дело касается секретов, я невероятно скучна. Я их храню.
Они посмотрели друг на друга, и словно искра понимания проскользнула между ними.
– Качество, достойное восхищения, – сказала Дафна. – Ваши друзья должны ценить его.
– Пожалуй, некоторые из них. Вот только у моих менее тактичных друзей это мое свойство вызывает лишь досаду.
Дафна не сдержала смеха. Ей нравилось неподдельное дружелюбие сестры Энтони. Кивнув, она пригласила виконтессу в антику:
– Буду рада вашему обществу.
– Спасибо, – леди Хэммонд вошла в комнату и подошла к столу. Она посмотрела на грязную, выложенную мозаикой плиту известняка. – Что вы делаете?
– Восстанавливаю мозаику. Смотрите.
Дафна натянула пару толстых кожаных перчаток, извлекла из-под стола стеклянную бутылку с окисленной водой Тенара (1), вытащила пробку и медленно, но щедро полила покрытую мозаикой поверхность. Когда налипшая грязь начала смываться, проявился образ обнаженной женщины, лежащей в лодке в форме раковины.
– Ах, ну разве она не прекрасна! – рассматривая изображение, воскликнула виконтесса. – Вы знаете, кто это?
– Венера, – тут же ответила Дафна. – Римская богиня любви. Этот кусок мозаики находился перед дверью в покои хозяина и хозяйки дома. Не сомневаюсь, что, хоть их брак и был устроен по расчету, они любили друг друга. Об этом говорит и мозаика, и то, что они спали вместе, и другие предметы, которые мы здесь нашли. – Рассматривая изображение, она на мгновение замолчала, а затем добавила: – Хотелось бы думать, что они были так же счастливы, как мои мама и папа.
– Значит, у ваших родителей был союз по любви?
– Да, силе их любви и дружбы можно только позавидовать. Я была ребенком, когда умерла мама, но даже тогда чувствовала, сколь трепетно и нежно они друг к другу относятся.
– Мисс Уэйд, вы считаете, любовь важна в браке?
Дафна посмотрела на виконтессу. Ее изумил вопрос, ответ на который, казалось, был столь очевиден.
– Ну конечно. Разве не все так считают?
– Нет, дорогая, – ответила леди Хэммонд с непонятной Дафне насмешкой в голосе. – Далеко не все. На днях я слышала, что любовь и брак никак не связаны, что они и вовсе не должны иметь между собой ничего общего. Что вы думаете об этом?
– Должно быть, высказавший это суждение человек прискорбно циничен.
