Поцелуй вдовы - Фэйзер Джейн (читать хорошую книгу TXT) 📗
Но мужчина не унимался и все ближе подступал к Джиневре.
– Один поцелуй, красавица, – наклонился он к ней. – И ваш… ваш покровитель… он не будет возражать. Ведь ты согласен поделиться, правда, дружище?
Джиневра услышала, как Хью с шумом вздохнул. Он сильно сжал ее локоть, однако ему все еще удавалось сохранять спокойствие.
– Здесь тебе ничего не светит.
Мужчина наполовину вытащил шпагу из ножен и впился взглядом в Хью.
– Да ладно тебе, дружище. Неужели ты лишишь меня кусочка этого лакомого пирога? Я слышал, что многие уже отведали его.
Джиневре не верилось, что Хью может спокойно стоять и слушать эти гадости. Однако он стоял и слушал. Он убрал руку с рукоятки шпаги и внимательно смотрел на мужчину. Джиневра чувствовала, что внутри у него полыхает гнев, но внешне это было незаметно.
– Прошу простить нас, – проговорил он. – Мы бы хотели продолжить прогулку. – Он положил руку мужчине на плечо, без видимых усилий просто отодвинул его к перилам и, поддерживая Джиневру, пошел вперед.
В следующее мгновение послышался звон вынимаемой из ножен шпаги. Хью не обернулся и продолжал спокойно идти по галерее.
Когда они достигли лестницы, по которой сюда поднялся мужчина, Джиневра оглянулась. На галерее никого не было. Она посмотрела на Хью и обнаружила, что он очень бледен и напряжен. Его челюсти были плотно сжаты, в глазах горел огонь.
– Что это было? – тихо спросила она. – Он хотел втянуть тебя в ссору, да?
– Мне так кажется. – Хью устремил на нее вопросительный взгляд: – Тебе известно, какое наказание полагается тому, кто обнажил шпагу в помещении, где находится король? – Джиневра отрицательно покачала головой. Хью помолчал минуту и сказал: – Лишение глаза считается мягким наказанием. Обычно лишают головы.
Джиневра поежилась:
– Зачем он придирался к тебе?
– Не имею понятия.
– Мне не нравится здесь, Хью. Мы можем уехать сейчас?
– Нет, только после короля. – Он поклонился, пропуская ее вперед на лестницу.
– Ты знаком с ним? – осведомилась Джиневра, спиной чувствуя взгляд мужа.
– Нет. Я вообще впервые его вижу.
Они спустились вниз. Секунду Хью пристально смотрел на жену, а потом повел ее к портьере. В зале они заняли свои места.
Вскоре король вслед за женой скрылся за занавесом, и Хью с Джиневрой воспользовались представившейся возможностью и собрались уезжать. Заметив это, хранитель печати обошел стол и остановил их на пути к двери.
– Хью… миледи де Боукер. – Он улыбнулся своей холодной улыбкой. – Надеюсь, вам понравилась наша маленькая вечеринка.
– Она была для меня открытием, лорд Кромвель, – сказала Джиневра. – У нас в Дербишире нет таких чудес.
– Да, конечно, нет. – Сморщив нос, он впился взглядом в Джиневру. – Но мы покажем вам и другие чудеса. Уверен, вам понравится.
Джиневра сделала реверанс.
– Мне уже нравится, милорд. – Поколебавшись, она добавила: – Я очень благодарна за вашу заботу.
Хранитель печати поднял указательный палец.
– Благодарность, мадам, – это мудрая добродетель. – Он перевел взгляд на Хью. – А вам, Хью, тоже, надеюсь, понравилось?
– Естественно, – с готовностью согласился Хью. – Своим приглашением, милорд, вы оказали нам большую честь. Мы молимся за то, чтобы королева благополучно разрешилась от бремени.
– Да. Сын принесет покой и гармонию, – кивнул Кромвель. – Король будет удовлетворен. Вы способны понять эту радость – ведь у вас есть сын.
– Да. – Хью взял Джиневру под руку. – Наши лошади заждались.
– Счастливого пути. – Хранитель печати отвернулся от них, своим видом давая понять, что они его больше не интересуют, и углубился в толпу отбывающих гостей.
Джек Стедмен с дружинниками ждал их во внутреннем дворе, держа под уздцы лошадей. Джиневра – на свежем воздухе она почувствовала себя лучше, головная боль прошла, – села в седло и расправила юбки.
Хью тоже вскочил в седло, но почему-то не тронул с места своего жеребца. Двор быстро заполнялся людьми, но он, казалось, не замечал этого и только хмурился, глядя в одну точку и играя желваками. Неожиданно он посмотрел на Джиневру, и в его взгляде опять был вопрос.
– Поехали, – сказала она. – Я хочу побыстрее убраться отсюда.
Хью кивнул и обратился к Джеку Стедмену:
– Джек, найди в толпе мужчину в желто-зеленом стеганом дублете, черном гауне с куньей отделкой, зеленых чулках и желтом берете. Ему на вид сорок лет, у него бородка клинышком и огромное брюхо. Постарайся выяснить, кто у него в друзьях.
У Джека на лице отразилось сомнение.
– Сделаю, что смогу, милорд. Но это все равно, что искать иголку в стогу сена.
– Я понимаю. И все же вдруг тебе повезет. Мне надо свести с ним счеты.
Джек спешился и исчез в толпе, выходившей из дверей особняка.
– Он его не найдет, – проговорила Джиневра, когда они выехали на улицу.
Хью пожал плечами.
– Может, и не найдет. – Больше он ничего не сказал и молчал до самого дома.
Несмотря на поздний час, зал был ярко освещен. Джиневра бросила плащ на спинку скамьи и сладко зевнула.
– Я абсолютно без сил.
– Иди в кровать. А я подожду Джека. – Хью налил себе вина из графина, оставленного на столе специально к его возвращению.
– Ты думаешь, он хотел убить тебя? – спросила Джиневра.
– Он хотел устроить мне неприятности, – ответил Хью. – Кажется, кто-то очень заинтересован в том, чтобы нарушить плавное течение моей жизни.
– Почему? – тихо спросила Джиневра.
– Если бы я знал, то, возможно, догадался бы, кто это, – покачал головой Хью. – Иди спать, Джиневра. Мне хочется побыть одному.
Обидевшись на то, что от нее так бесцеремонно отделались, Джиневра поднялась наверх и на цыпочках вошла в комнату дочерей. Девочки мирно спали под громкое сопение Тилли. Джиневра наклонилась к ним и с наслаждением вдохнула исходивший от них аромат детства. Светлячок и Мускат, устроившиеся между хозяйками, приподняли головы и недовольно уставились на нее.
Джиневра расправила одеяла, поцеловала дочерей в румяные щечки и вышла в коридор. У комнаты Робина она остановилась. Из-под двери виднелась полоска света. Джиневра услышала сухой, раздирающий горло кашель.
Войдя внутрь, она оставила дверь открытой. Робин спал, но неспокойно, он метался и что-то бормотал во сне. Джиневра дотронулась до его щеки и обнаружила, что он горит. Внезапно у него начался новый приступ сухого кашля. Нахмурившись, она задумалась. Вряд ли это результат вчерашней неумеренности.
– Что ты делаешь?
Вздрогнув, Джиневра круто повернулась. Она не слышала, как пришел Хью, и его голос прозвучал слишком громко в тишине спящего дома.
– Я всегда заглядываю к своим детям перед сном, – прошептала Джиневра.
Робин опять закашлялся, что-то забормотал и заложил руку за голову.
Хью подошел к кровати и потрогал его щеку.
– У него жар.
– Да, у него лихорадка, – согласилась Джиневра. – Я приготовлю ему иссоп с эхинацеей – это снимет жар.
– Нет! – вдруг вскричал Хью и, тут же понизив голос до шепота, уже спокойнее сказал: – Сон – вот лучшее для него лекарство. Оставь его. – Он взял Джиневру за руку и повел к двери.
– Погаси лампу, – напомнила Джиневра. – Не знаю, кто оставил ее зажженной. Свет может помешать ему.
Хью погасил лампу, и комната погрузилась во мрак. Они вышли в коридор, и он тихо закрыл дверь.
– Джек вернулся?
Хью отрицательно покачал головой и направился к лестнице.
– Не жди меня.
– А я и не буду. – Джиневра пошла в противоположную сторону, к спальне.
Хью дождался, когда она скроется в спальне, и вернулся в комнату Робина. Он стоял и задумчиво смотрел на спящего сына. Робин всегда отличался хорошим здоровьем, в детстве он почти не болел. Тогда что же с ним? В последнее время он практически не покидал дом, поэтому не мог нигде заразиться.
Дома… рядом с…
Гм, странно, что ему в голову пришла такая мысль. Но Хью уже не мог не думать об этом.