Немного порочный - Бэлоу Мэри (читать книги .txt) 📗
Рэнналф сделал все это ради нее.
– Твое доброе имя восстановлено, Джудит, – торжественно произнес отец, – но почему Хорэс Эффингем думал, что ты благосклонно примешь его ухаживания? И почему ты сегодня не надела шляпу?
Старая песня! Мужчины смотрели на псе с вожделением, и отец обвинял ее в этом. Единственная разница состояла в том, что теперь Джудит знала, что она никакая не уродина.
«Никогда в жизни не встречал я женщины, чья красота могла бы сравниться с твоей».
Девушка попыталась воскресить в памяти звучание голоса Рэнналфа, когда он впервые произнес эти слова на берегу озера в Харвуде.
– Я больше не собираюсь носить шляпу, отец, – сказала она.
Странно, но отец почему-то не стал упрекать ее. Вместо этого он достал еще одно письмо, до сих пор запечатанное.
– Это пришло тебе вчера, – сказал он, – от твоей бабушки.
У Джудит комок подступил к горлу. Она не хотела читать его. Бабушка поверила, что она воровка. И скорее всего продолжает думать то же самое. Тем не менее, Джудит поднялась из-за стола и взяла у отца письмо. Внезапно она почувствовала себя не в силах оставаться в гостиной, где все вокруг напоминало о нормальной семейной жизни. Она никогда не почувствует себя в порядке, ее жизнь разрушена.
– Я прочту его в саду, – сказала она.
Джудит не захватила с собой шляпку. Выйдя в сад через заднюю дверь, она обнаружила вес мамины растения в буйном цвету. Однако сейчас девушке было не до их красоты. Она подумала о брате. Очень скоро Брануэллу придется вновь обращаться к отцу за помощью, потому что сам он никогда не выберется из столь отчаянного положения. Но даже если выбросить из головы все мысли о брате, радоваться все равно нечему.
Она ушла, не оглянувшись на отца.
Джудит не нравилось, что сад близко примыкал к дому. Она с тоской посмотрела на протянувшиеся за забором холмы, которые часто служили ей убежищем в детстве. Маленькой девочкой она убегала туда, чтобы побыть одной, спокойно поплакать пли почитать, а потом – чтобы играть, перевоплощаться и вслух произносить монологи молчаливым холмам. Открыв калитку, девушка направилась в сторону манившего ее горизонта. Она не останавливалась до тех пор, пока не достигла знакомого камня, от которого до вершины ближайшего холма было рукой подать. Оттуда открывался вид на долину, деревушку, лежавшую внизу, и живые изгороди окрестных ферм, которые с такой высоты казались клеточками в природной тетради. Джудит просидела так почти полчаса и только потом достала письмо.
Это было слезное послание, хотя видимых следов влаги на бумаге не оказалось.
Бабушка писала, что на какое-то время поверила уликам против Джудит. За те две недели, что они провели вместе, миссис Лоу полюбила Джудит больше, чем кого бы то ни было после смерти своего мужа. Она бы простила внучку, но она поверила, Всего на час. Она пережила страшную ночь, мучаясь угрызениями совести, и, как только рассвело, пошла в комнату к Джудит, чтобы просить прощения, на коленях, если потребуется. Но комната была пуста. В конце миссис Лоу говорила, что вряд ли когда-нибудь сможет простить собственное малодушие. А Джудит? Сможет ли Джудит даровать ей прощение?
Джудит не могла. Скомкав бумагу, она отвернулась и сквозь пелену слез посмотрела па расстилавшуюся внизу долину. Она не могла простить.
Но потом девушка вспомнила, как сама подозревала Брануэлла. Честно говоря, она сомневалась в его невиновности до тех пор, пока ей не представили все доказательства. Чем же она тогда отличается от бабушки, которая, кстати, написала это письмо, не имея никаких доказательств?
Неужели она все-таки позволит Хорэсу в качестве прощального «подарка» разлучить их с бабушкой, которая за две недели стала ей так же дорога, как все члены се семьи в Биконсфилде.
– Бабушка, – прошептала она, прижимай письмо к губам, – о, бабушка!
Расправив лист бумаги, аккуратно сложив его и убрав в карман платья, девушка осталась сидеть на холме, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Взгляд ее блуждал по зеленым вершинам, она наслаждалась теплыми солнечными лучами и прохладным летним ветерком. У нее было такое ощущение, словно она вывернула свое несчастье наизнанку и пристально разглядывает его.
У Джудит была любящая семья. Скоро жизнь этих милых людей станет намного тяжелее, но они по-прежнему останутся семьей, и отцу будет куда возвращаться по вечерам. Конечно, они не будут с молчаливой покорностью сносить тяготы судьбы. Как эгоистично с ее стороны бояться бедности! Тысячи разорившихся людей выжили, сохранив при этом честь и достоинство. У Джудит еще была бабушка, которая любила ее, пожалуй, больше всех на свете. Боже, какое счастье, когда тебя так любят! Конечно, она никогда не сможет быть рядом с любимым мужчиной, но такое случается с тысячами других девушек. Разбитое сердце – это не пожизненный приговор. Она еще молода, ей всего двадцать два года. Она никогда не выйдет замуж, даже если какой-нибудь честный человек захочет взять ее без приданого. Жизнь без брака еще не означает жизнь, лишенную смысла и счастья.
Она сможет стать счастливой. Она построит свое счастье. Она не будет ставить себе недостижимых целей: позволит себе погоревать некоторое время, но не станет рабой своей тоски. И она никогда не будет жалеть себя!
Джудит Лоу не будет просто существовать – она будет жить!
– Я уже начал подозревать, – послышался знакомый голос, – что мне придется карабкаться до самой вершины, прежде чем найти тебя.
Девушка резко повернулась и закрыла глаза от слепящего солнца.
Господи, она, оказывается, забыла, какой он привлекательный!
Глава 23
Она сидела на широком плоском камне в свете солнечных лучей, и от этого зрелища у Рэнналфа стеснило грудь. На девушке не было ли чепца, ни шляпки. Она выглядела так, словно среди горных вершин обрела наконец свободу, бежала от людей, пытавшихся навязать ей свои представления о красоте и морали.
– Что вы здесь делаете?! – удивилась Джудит.
– Любуюсь тобой, – просто ответил Рэнналф. – У меня такое впечатление, будто мы не виделись неделю, хотя с момента нашей последней встречи прошло чуть больше суток. У тебя привычка убегать от меня.
– Лорд Рэнналф, – торжественно произнесла Джудит, убрала руку от лица и приняла защитную позу, плотно сжав колени, – зачем вы приехали? Потому ли, что я ушла, не сказав ни слова и даже не оставив записки? Так знайте, что я написала и вам, и герцогу Быокаслу. Письма вот-вот будут отправлены.
– Это предназначается мне? – с этими словами лорд вложил ей в руку запечатанный конверт.
– Вы уже побывали в доме? – Ее глаза расширились от изумления.
– Конечно, я наведался в дом священника, – подтвердил Рэнналф. – Ваша домоправительница проводила меня в гостиную, где я имел честь познакомиться с твоими сестрами и матерью. Они очаровательны. Я сразу понял, которую из сестер ты считаешь самой красивой. Но ты ошибаешься, Джудит, ее красота не идет ни в какое сравнение с твоей.
В ответ девушка лишь плотнее сжала колени.
– Твоя мама дала мне вот это. – Кивком Рэнналф указал на письмо и сломал печать большим пальцем.
Джудит протянула было руку, чтобы остановить его, по потом передумала. Вместо этого она уткнулась лбом в сложенные на коленях руки.
– Дорогой лорд Рэнналф, – прочел он вслух, – не знаю, как и благодарить вас за ту доброту, которую вы мне оказывали со дня моего отъезда из Харвуд-Грейндж. – Он метнул быстрый взгляд на девушку. – За доброту, Джудит?
– Вы были добры ко мне, – прошептала она, – очень добры.
Рэнналф пробежал оставшееся письмо глазами, не обнаружив там ничего нового.
– С уважением, мисс Джудит Лоу, – громко произнес он. – И это все, что ты имеешь мне сказать?
– Да. – Девушка подняла голову, наблюдая за тем, как он складывает письмо и убирает его в карман. – Простите, что не сказала вам всего этого лично, но вы же знаете, что мне никогда не хватает духу попрощаться.
