Навсегда с ним - Такер Шелли (читать книги без .txt) 📗
Глава 25
Сердце Селины на секунду остановилось. Когда оно снова начало биться, ей показалось, что она спит: вдруг необычайно ясно она увидела, как пылают устремленные на нее глаза Гастона, как играют на его лице отблески пламени свечи, как извиваются их пляшущие тени на трепещущей от ветра стенке шатра.
Селина слегка ущипнула себя. Нет, она не спит. Значит, ослышалась.
— Что ты сказал?
— Наш брак не будет расторгнут, — повторил он тем же непререкаемым тоном.
— Ты отказался от своего намерения? — воскликнула она.
— Нет. Я сказал королю, что хочу расторгнуть брак.
— Я ничего не понимаю! — Она была в смятении.
— Я сказал королю, что желал бы получить свободу от брачных обязательств, но попросил подождать несколько месяцев. Он согласился, хотя и был очень недоволен. Из увиденного здесь он сделал вывод, что мы должны быть вместе, и мне с трудом удалось убедить его, что наш брак до сих пор остается фиктивным.
— Но ведь он согласился, и нам надо расстаться.
— Нет, — покачал он головой, не спуская с нее зовущих глаз. — Мы не расстанемся.
— Ты же противоречишь сам себе! — Она начала дрожать под своим теплым плащом. — Что в конце концов происходит? Зачем ты просил у короля отсрочку?
— Я кое-что придумал. — Гастон встал и медленно выпрямился. Его голова коснулась свода шатра, который теперь стал казаться маленьким и тесным. Полоса ткани, обмотанная вокруг бедер, спустилась ниже.
Селина задохнулась, и уже знакомый жар начал распространяться из низа живота по всему телу. Она отступила на шаг и отвернулась. Нельзя позволить ему отвлечь ее от решения их сложной и болезненной проблемы.
— Что бы ты ни придумал, у нас нет возможности остаться вместе, — спокойно сказала она, отойдя так, чтобы между ними оказался стол.
— Король дал нам эту возможность. — Гастон наклонился над столом, упершись руками в его изрезанную поверхность. — Он был в отменном настроении. Даровал мне титул герцога. Ты понимаешь: герцога!
— Поздравляю, — улыбнулась она, искренне разделяя его радость. — Это чудесно и, главное, заслуженно. Но… — ее голос дрогнул, — это ничего не меняет между нами. Не может изменить.
Под его пристальным взглядом она затрепетала. Он еще не остыл после схватки: кожа блестела от пота, в волосах и бороде сверкали капельки влаги. Напоминая о жестокости и опасности поединка, темнели пятна крови на его повязках. Она видела, что его все еще переполняет возбуждение, физически ощущала, как кипит насыщенная адреналином кровь.
Гастон заговорил, и от его дыхания задрожало пламя свечи:
— Ты мне нужна, Селина. Сейчас. Завтра. Всегда. Я не хочу тебя терять! И я не сдамся, не уступлю.
— Ты думаешь, я ухожу с легким сердцем? — Она сжала кулаки. — Оставляя тебя здесь с леди Розалиндой? В ее постели?
— Мне нет решительно никакого дела до леди Розалинды. Теперь она мне не нужна. Король сегодня отдал мне столько земель, что у меня больше власти и богатства, чем можно пожелать.
— Но ты все равно должен жениться на ней. Не забывай о сыне, который у вас родится.
— Я думал об этом. Поскольку мы знаем наше будущее, мы должны использовать это знание. Мой сын когда-то спасет нового короля. Мы знаем, где и когда. Значит, нам надо проследить, чтобы все произошло, как написано в твоей книге.
Она даже не успела пошевелиться, как он стремительно обогнул стол и с силой привлек ее к себе. Его объятия были так крепки и одновременно нежны, что Селина почувствовала слабость в ногах. Но еще больше ее потряс его взгляд, горящий страстью и желанием.
— Ты можешь стать матерью моего сына! — Его голос срывался от волнения, и в словах сквозила та же страсть, которую она увидела в его глазах.
Такого открытого в выражении чувств Гастона Селина еще не знала. Ее как бы обдало порывом свежего весеннего ветра, который трепал шелковые стенки шатра, и пробудило в глубине ее существа сладкие мечты. Ей представилось, как хорошо им было бы вместе, если бы только Бог даровал побольше времени!
Мечты о грядущем, которого у них нет… И о детях, которые никогда не родятся.
— Если я останусь, мне не прожить так долго, чтобы выносить твоего сына, — в безысходном отчаянии выдохнула она. — Через пять дней будет затмение, и мне придется…
— Придется отправиться в твое время, — чеканя каждое слово, произнес он. Он привлек ее к себе и погладил по волосам. — Придется оставить меня здесь, чтобы ваши лекари помогли тебе выздороветь. Но потом ты должна вернуться сюда!
Его неожиданное требование привело Селину в полное замешательство. Все ее мысли были направлены только на возвращение в двадцатый век, и ей даже в голову не приходила возможность снова оказаться здесь. Вернуться. Да, она вернется!
Когда ей сделают операцию, когда извлекут этот злосчастный осколок, ничто не удержит ее в двадцатом веке. И никто. Она вернется, чтобы разделить с ним жизнь и любовь, чтобы родить ему детей. Она тут же представила, как счастливо потечет время рядом с Гастоном. Не дни или недели — годы! В сладком предвкушении быстро застучало сердце.
— Да! Да, я могла бы вернуться. И взяла бы с собой сюда еще кучу замечательных вещей. Я…
Увы, радостные грезы быстро померкли перед грубой реальностью.
Вопросы, вопросы… Спасаясь от них, Селина закрыла глаза, но вернуть прежнее настроение уже не смогла.
Она ласково дотронулась до груди Гастона, почувствовав под ладонью мощные удары сердца. Страдая всей душой, она открыла глаза и взглянула на него.
— Гастон, я… я не уверена, что у меня получится. Ведь путешествия во времени не совсем научный факт. И я не знаю, что надо сделать, чтобы снова оказаться именно в этом году. Вдруг я промахнусь? Вдруг мне вообще не удастся перенестись в прошлое? Ты же не сможешь вечно дожидаться меня.
— Смогу, — еле слышно прошептал он, нежно касаясь пальцами ее щек, подбородка, век. — Буду ждать сколько нужно.
Его наивная уверенность растрогала Селину до слез. Она накрыла ладонями его ладони.
— Мы не должны забывать о худшем варианте — если я не смогу вернуться к тебе. Но даже если все удастся, риск слишком велик. Мы не можем играть с историей в «русскую рулетку».
— «Русскую» — что?
— Игра с судьбой. Игра со смертью. И именно этим мы занимаемся, рассчитывая, что я смогу снова оказаться здесь и ты женишься на мне, а не на леди Розалинде. В книге написано, что сына тебе родит леди Р., а не я. Кто поручится, что история не пойдет по-другому, если это будет наш с тобой сын?
Она хотела вырваться из его объятий, но он продолжал крепко держать ее за запястья.
— Я не женюсь на Розалинде.
— Но ты…
— Я никогда не женюсь на ней. Я не знаю, что со мной происходит, — я никогда не испытывал ничего подобного. Это чувство сильнее меня…
— Гастон, не говори так! Не сейчас, когда у нас совсем не осталось времени. Не мучай меня понапрасну. Ты должен остаться и жениться на Розалинде, а мне придется вернуться домой.
На последнем слове она запнулась. Только сейчас до нее дошло, что в двадцатом веке она никогда не почувствует себя дома.
Ее дом теперь здесь, с ним. С человеком, которого она любит.
Другое место в другом времени станет для нее холодным, мрачным склепом.
Лицо Гастона исказила гримаса отчаяния. Его пальцы сжались вокруг ее запястий, и он еще крепче привлек ее к себе:
— Я люблю тебя, Селина… — Его голос изменился до неузнаваемости. — Как никого никогда.
Селина опустила голову, уткнувшись ему в грудь, не в силах сдержать слез. Как долго она ждала, что он скажет ей эти слова, как мечтала услышать их!
— Но ведь нам не было написано на роду встретиться, — прошептала она. — Всю оставшуюся жизнь я буду вспоминать тебя, снова переживать каждый час, который мы были вместе. Мне будет безумно больно думать, как ты здесь в одиночестве ждешь меня. Эти мысли убьют меня быстрее, чем осколок пули в спине. Я хочу, чтобы ты жил той же страстной, полной жизнью, к которой привык…
