Проклятие любви - Лей Тамара (полная версия книги txt) 📗
Король откликнулся быстро:
— Ты что, Пендери, вздумал указывать королю, что ему делать?
Старик умело скрыл изумление:
— Конечно нет, мой король, но я высказал свое мнение.
— Слишком громко, — гневно упрекнул Завоеватель.
Пендери склонил голову:
— Простите меня, милорд.
Вильгельм хмыкнул, не сказав ни слова. Он ждал, когда саксы подойдут ближе. Лязг оружия и доспехов, стук копыт сменила тишина.
— Боже, я умираю, — задыхалась Элан.
Она повисла на руке Кристофа и Райны, отдыхая от измучивших ее схваток. Наконец-то показалась головка ребенка. Райна, наклонившись, взяла полотенце из таза, отжала его и приложила к потному лбу Элан.
— Скоро все кончится, — она старалась не слушать стук копыт приближающейся конницы Эдвина. Этот звук сводил ее с ума.
— Я умру, — повторяла норманнка всякий раз, когда ее пытались успокоить.
— Чепуха, — кричал Кристоф. — Ты родишь ребенка и будешь жить.
— Я должна…
И вновь начались схватки. Элан обессиленно положила голову на плечо саксонки.
— Слышишь меня? Я должна освободиться от этого бремени!
Райна вытирала пот с ее лба:
— Не разговаривай, Элан, копи силы.
— Я должна… — норманнка провела языком по пересохшим губам.
— Наверно, теперь это имеет значение, — помолчав, продолжала Элан.
— Имеет значение? — вынуждена была спросить Райна.
Та кивнула.
— Это было не изнасилование. Я…
Кристоф и Райна, затаив дыхание, ждали, пока закончится очередная схватка, и роженица сможет продолжить.
— Зная, кто такой Эдвин, я отдалась ему, — пробормотала Элан.
— Не понимаю… — растерялась саксонка. Роженица горько улыбнулась.
— Ты бы стала кормить отца басней об изнасиловании, которое не в силах предотвратить, или… — она провела языком по губам. — Или же предпочла сделанное в брачную ночь открытие, что ты не девственница?
Значит, Эдвин оказался игрушкой в руках юной девицы, которая сделала его козлом отпущения.
— Понятно, — вздохнула Райна.
— Отец должен узнать об этом, — продолжала Элан.
Ребенок, повернувшись, начал пробиваться в новый, незнакомый ему мир, и его мать потеряла дар речи. Однако продолжала оглушать саксонку пронзительным воплем.
Раньше роженица наотрез отказалась от деревянного кляпа, но сейчас согласилась взять его в зубы.
— Тужься! — приказал ей брат. — И не останавливайся до тех пор, пока я тебе не скажу.
Сестра послушалась и напрягла мышцы. Надо бы обдумать признание Элан, но сейчас Райне было не до этого.
«Все так и должно было произойти», — думал Эдвин. Он держал в руках поводья и скакал в гуще кавалеристов. Все эти месяцы он скрывал свои приготовления, чтобы Вильгельм не смог оценить истинную мощь своего противника. Конечно, норманны собрали под свои знамена целую армию, но ее численность была бы намного больше, если бы король знал, сколько воинов у саксов. Харволфсон следовал мудрой поговорке: «Молчание — золото».
Сердце Эдвина переполняла гордость. Единственное, что его беспокоило — это боевое умение сподвижников. Он искренне надеялся, что в ратном деле его люди не уступают норманнам. Харволфсон заставлял их упражняться долго и упорно, и теперь их нельзя было назвать просто крестьянами, хотя у них сердца земледельцев, а не воинов. Но в сердцах их горело чувство мести, которое делало их сильнее.
Когда саксы заняли позицию, Эдвин взглянул на Вильгельма, который стоял в ожидании под развевающимся знаменем. На память сразу пришел Гастингс. В тот день пришелец, заявивший, что получил благословение церкви, явился на поле боя, чтобы отобрать землю у целого народа. Почти все саксы были перебиты. Чем закончится этот бой? Неужели опять Гастингс?
— Нет!
Харволфсон даже не заметил, что говорит вслух. Бог должен дать ему благословение. Сегодня саксы одержат победу и возвратят свои земли.
— Ты что-то задумал, и это не дает тебе покоя, — нарушил ход его мыслей Этель. — Ты вспоминаешь ту битву?
— Да, — помедлив, ответил он. — Мне даже кажется, что рядом со мной король Гарольд.
Этель с его могучим телосложением не мог подобрать себе коня и вынужден был сражаться в пехоте. Когда войско расположилось на поле, он подошел к предводителю.
— Это решающая битва, — добавил Эдвин. Этель молчал.
Глядя на Завоевателя, Харволфсон не мог не заметить исполина слева от Вильгельма. Максен Пендери. В этом он был уверен, хотя отсюда нельзя было разглядеть лицо. По губам Эдвина скользнула горькая усмешка. Сегодня он исполнит свое давнее желание и отомстит. Норманны будут изгнаны с английской земли. Он расплатится, наконец, с человеком, присвоившим его замок, захватившим в плен женщину, которая должна была стать его женой. Если бы ему только удалось добраться до Элан Пендери…
Он смотрел на противника — там все было без изменений, потом перевел взгляд на своих воинов и почувствовал неладное.
Пристально Харволфсон оглядел одного, второго и все понял. Тишина, повисшая над полем боя, вызвала смятение в душах саксов. Войско его состояло не из воинов, закаленных во многих сражениях, а из крестьян, которые обо всем привыкли размышлять на свой лад. Теперь они беспокоились о том, смогут ли одержать победу и что их ждет впереди.
«Боже мой, но почему именно сейчас? — пришла Эдвину в голову тревожная мысль. — Почему до этого саксы были уверены в себе, в победе, а сейчас сомневаются? Многие из них участвовали в набегах на замки, проявили настоящую доблесть, так куда девались их уверенность и сила?»
Ответ таился в тишине. Она давила на душу. Для Эдвина тишина была привычна, как и его меч, а сподвижников она пугала.
Он уверял себя, что они выстоят, выдержат. Как только поле боя огласится боевыми кличами и лязгом оружия, саксы воспрянут духом и покажут, на что способны.
Пронзительный крик прорезал тишину. Но это не боевой клич, а… голос младенца.
Глава 30
Эдвин не мог знать, что кричал его сын, который хоть и родился до срока, но был здоровым.
Пока Кристоф занимался Элан, Райна, прижимая ребенка к груди, вытерла его и завернула в одеяло. Младенец тут же успокоился. Саксонку охватили восторг и гордость, которые испытывают только одни матери. Она даже не думала о том, что там творится на поле боя.
— Вы хотите увидеть своего сына, миледи? — опустившись на колени возле Элан, спросила девушка.
Пендери попыталась поднять голову, но бессильно опустила ее на подушку.
— Ничего не хочу… иметь общего с… этим…
«Этим!» Не с ним, как надо было бы сказать о ребенке, а с «этим», будто он не человек. Если бы норманнка не мучилась так долго, Райна выбила бы из нее правду, но с этим успеется. Битва, однако, ждать не будет, она способна навсегда отобрать у нее возлюбленного. Но что ей делать?
Младенец пискнул и вытащил из-под одеяла крохотный кулачок.
— А-а, дорогуша, — пробормотала Райна, гладя его пальчики.
А когда ребенок раскрыл ладонь и схватил ее палец, она поспешила к выходу.
— Кристоф, мне нужна ваша лошадь, — попросила девушка.
— Зачем? Куда?
— Покончить с битвой до того, как она начнется, — саксонка вышла из шатра.
На поле она увидела две армии, застывшие в ожидании смертельной схватки. Ей надо успеть добраться до Эдвина. Саксонка поставила ногу в стремя и только тогда поняла, что не сможет сесть в седло с ребенком на руках.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Кристоф.
Не зная, что тот шел за ней следом, она испуганно вздрогнула:
— Если что-то удастся, то лишь с помощью этого младенца. Эдвин должен знать, что у него родился сын.
— Но…
— Доверьтесь мне, — буркнула девушка, желая побыстрее сесть на коня. — Подержите ребенка, пока я сажусь в седло.
Кристоф повиновался, ни слова не говоря.
— Это кончится! — бросила саксонка и поскакала по южному крылу армии Вильгельма.
