Капитуляция - Кренц Джейн Энн (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Честно говоря, я не очень хорошо знаю эту легенду. — Лукас помешивал ложечкой чай, стараясь растянуть вечернюю беседу. В последнее время Виктория имела привычку укладываться спать с наступлением темноты. — Дядя кое-что рассказал мне перед смертью. Легенда имеет отношение к тому кулону, что он передал мне. — Лукас нахмурился, он уже пожалел, что упомянул о цепочке с янтарем, которую Виктория все еще носила на шее. Она, кажется, и не замечала, что это украшение остается на ней и днем и ночью. — Я просил его рассказать всю историю, но мой дядя был человек раздражительный и злобный, к тому же, когда я явился к нему, он уже ждал смерти и был вовсе не распо-ложен удовлетворять мои капризы или чьи-либо еще.
— Что же он рассказал вам?
— Он сказал только, что это украшение передается в семье уже несколько поколений. По всей видимости, оно принадлежало первому хозяину Стоунвейла. Дядя сказал, что подробнее я могу все узнать в деревне. Я спрашивал миссис Снит. Как ты знаешь, только она одна и оставалась во всем доме, когда старый негодяй умер. Всех остальных слуг он прогнал.
— Продолжайте. О чем же поведала вам миссис Снит?
Лукас посмотрел на нее и увидел, что глаза Виктории сверкают живым интересом.
— Ты уже знакома с миссис Снит и могла бы заметить, что она не из болтливых. Она сказала, что в деревне сохранилась сказка, ее до сих пор рассказывают детям, — о первом лорде Стоунвейле и его жене. Лорда Стоунвейла прозвали Янтарным рыцарем из-за тех цветов, которые он выбрал для своих воинских доспехов.
— Значит, он тоже был воином, — пробормотала Виктория, устремив взор на огонь в камине.
— Как большинство людей, которые сумели заслужить имение, подобное Стоунвейлу, — суховато заметил Лукас.
— А его жену прозвали Янтарной леди?
Лукас кивнул:
— Если верить легенде, Янтарный лорд и Янтарная леди очень любили друг друга и были преданны этой земле и ее людям. При их жизни Стоунвейл расцвел. Их преемниками были еще несколько счастливых супружеских пар, местность становилась все богаче, и люди начали говорить, что благополучие имения и окрестностей зависит от счастья хозяев большого дома.
Виктория нахмурилась:
— Слишком рискованно, когда жизнь стольких людей зависит почти что от случайности.
— Это же просто суеверие, Викки.
— Знаю, но все-таки…
Лукас поспешно перебил ее:
— По словам миссис Снит, в деревне решили, что графы Стоунвейлы должны жениться по любви, иначе земли опять придут в упадок. Учитывая богатство графского рода, для всех его представителей не составляло труда жениться по любви, а не ради денег.
— Конечно. Полагаю, вплоть до нынешнего поколения им не приходилось заключать брак «из практических соображений»?
Лукас торопливо рассказывал, надеясь избежать зыбучих песков, поджидавших его в этой стороне.
— Три поколения назад граф Стоунвейл полюбил молодую девушку, которая, как оказалось, уже отдала свое сердце другому. — Лукас замялся. — И не только сердце, но, как говорят, и все остальное. Ее родные заставили ее вступить в брак, хотя она уже носила под сердцем дитя своего возлюбленного — младшего, а значит, нищего сына дворянской семьи, который уехал в Америку, когда она стала невестой графа Стоунвейла.
— Бедная девочка. Как это печально, что ее разлучили с любимым и вынудили выйти замуж за другого. Но разумеется, ее родные не могли упустить шанс сделать ее графиней, — горестно пробормотала Виктория.
— Да уж, конечно, — согласился Лукас, — но, хотя ты с такой готовностью сочувствуешь этой девочке, наверное, следует пожалеть и моего прадеда, который связал себя с женщиной, не сохранившей девственность до брачной ночи.
Глаза Виктории превратились в две ледышки.
— Вот как? Я, знаете ли, вступая в брак, тоже не была уже девственницей, или вы забыли?
— Это не одно и то же, ведь я был единственным твоим мужчиной до нашей свадьбы. Кроме того, брачной ночи у нас еще не было, так что и говорить пока особо не о чем.
— Знаешь, Лукас, я не понимаю, почему ты, или твой предок, или любой другой мужчина имеет право требовать, чтобы его невеста непременно была девственницей. Сами-то вы не считаете себя обязанными хранить целомудрие до брачной ночи.
— По крайней мере это обеспечивает законность наших детей.
Виктория пожала плечами:
— Тетя Клео говорила мне, что столько же веков, сколько мужчины требуют от нас целомудрия, женщины умели подделывать девственность. И потом, даже если быть уверенным, что в брачную ночь жена была девственницей, это не гарантирует, что она не родит тебе от лакея, верно?
— Виктория!
— Нет, милорд, мне кажется, единственная возможность рассчитывать на законность своих детей — по-настоящему доверять своей жене и полагаться на ее слово: раз уж она говорит тебе, что дети твои, — значит, так оно и есть.
— Я полагаюсь на тебя, Виктория, — тихо ответил Лукас.
— Ладно, как ты уже сказал, — что касается нас, и говорить-то пока особо не о чем.
— Не совсем так, — пробормотал он. — Может быть, ты позволишь мне закончить мою легенду, Виктория?
Она снова занялась чайником.
— Да, пожалуйста. Заканчивайте свою легенду, милорд.
Лукас отхлебнул чаю, пытаясь понять, каким это — черт возьми! — образом разговор принял такой оборот.
— У графа возникли подозрения, но доказательств не было, а он был очень влюблен в свою молодую жену и потому предпочел верить тому, чему хотел верить. Это помогало до тех пор, пока не родился ребенок — мертвый. Графиня с горя почти лишилась рассудка. Она призналась во всем, обвинила в своем несчастье графа, ведь это из-за него она не смогла выйти замуж за возлюбленного, и объявила, что ей остается только умереть. И вскоре привела угрозу в исполнение.
Глаза Виктории взметнулись к лицу Лукаса, в их янтаре мерцало ужасное подозрение.
— Отчего?
— Не надо смотреть на меня такими глазами. Он не был виновен в ее смерти. Просто она так и не оправилась после рождения ребенка. Миссис Снит говорит, согласно легенде, она пожелала умереть, и лихорадка великодушно пришла ей на помощь.
— Какая печальная история. Что же потом сделал граф?
