Хозяин Соколиного гребня - Коултер Кэтрин (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Тут он осекся и досадливо тряхнул головой. Она поступила правильно. Его не было рядом, она была одна – и стала действовать по своему разумению. И она все сделала правильно: он на ее месте поступил бы точно так же.
– О боги, что же мне делать с женщиной, которая могла бы вести воинов на битву с римскими легионами? – тихо проговорил Клив.
– Это все нелепые выдумки Керека. Зачем ты их повторяешь?
– Выдумки? – эхом отозвался он. – Вот уж не знаю, выдумки это или нет. – И еще тише добавил:
– Пожалуй, мне просто-напросто придется всегда быть рядом с тобой и любить тебя крепко-крепко. Ты согласна?
Чесса вгляделась в его лицо. Она так давно хотела услышать от него эти слова!
– Да, – ответила она. – Я согласна. Я всегда буду согласна, муж мой. Всегда.
Следующие три дня миновали без происшествий. Атол старался держаться в стороне от Клива и Чессы. Что до Арганы, то она не сказала Чессе ни единого слова, но поскольку она и так всегда молчала, этому едва ли стоило удивляться. Кейман же с каждым днем хорошела еще больше, ее бело-розовая кожа сияла, как жемчуг, глаза блестели ярче полуденного солнца. Это было донельзя странно, но очевидно. Однако эта непонятная перемена не сделала ее более разговорчивой. Она молчала так же, как и ее сестра.
А вот поведение Варрика стало иным. Он по-прежнему держался отчужденно, но не со всеми. Исключением стал Клив. Варрик держал себя с ним так, словно был убежден: если он не завоюет доверие Клива, то потеряет все.
На четвертый день, когда Клив, Чесса, Меррик и Ларен прогуливались по узкой тропинке, идущей вдоль берега озера, Меррик вдруг сказал:
– Знаете, мы с Ларен решили, что нам пора возвращаться в Малверн. Мои люди соскучились по дому. Впрочем, скажу-ка я вам лучше все как есть. Они боятся, боятся этого странного места и озерного чудовища, которое Варрик называет Кальдон. Им не хочется оставлять здесь тебя, своего товарища, но они здорово боятся.
Клив посмотрел на Ларен и увидел, что ее взгляд устремлен на озеро. Он знал – она высматривает там чудовище. Она только и делала, что смотрела на озеро в разное время дня, пристально вглядываясь в его поверхность.
Меррик сказал:
– Она хочет увидеть чудовище еще раз. Она хорошо разглядела его в тот день, когда на нас напали разбойники, но, по ее словам, этого недостаточно. Она хочет, чтобы чудовище приплыло к ней, чтобы она могла с ним поговорить. Тогда она сочинит о нем историю, которая сотни лет будет переходить из поколения в поколение, и люди будут продолжать верить в это чудовище и искать его, как ищет она. Ей ужасно хочется выманить эту зверюгу из глубины.
– А я видела ее вчера, – вдруг сказала Кири, и все, остановившись, как вкопанные, уставились на нее. Девочка держала в руке ярко-лиловый цветок вереска, нюхая его и важно кивая. – Игмал был прав: Кальдон не чудовище. Кальдон – большая мама, у нее много деток. Она подплыла ко мне и улыбнулась. У нее длинная шея, но она умеет наклонять ее низко-низко, так что я смогла разглядеть ее лицо. Я сказала ей, что мой отец и ты, Чесса, не такие, как господин Варрик. Мне кажется, что ей совсем не хочется подплывать на его зов. Она была очень грустная. Я смотрела на нее и чувствовала, что какая-то сила заставляет ее плыть к Варрику, когда он ее зовет. А потом она вдруг скрылась под водой, и больше я ее не видела.
Клив смотрел на свою маленькую дочь, гадая, правдив ли ее рассказ. В конце концов он решил, что это выдумка, однако ему было приятно, что Кири способна сочинить такую великолепную небылицу. Возможно, у нее есть задатки скальда и, повзрослев, она станет второй Ларен.
– Кири, пожалуйста, расскажи мне перед сном обо всем, что ты видела, хорошо? – попросила Ларен.
– Хорошо, тетя, – прощебетала Кири и побежала собирать букет вереска, такого же лилового, как синяк, который остался на бедре Чессы после вчерашних любовных утех.
Клив сказал:
– Это моя земля, я здесь родился; Чесса говорит, что где буду жить я, там будет жить и она. Она клянется мне, что любит этот дикий край и что здешний туман ласкает ее лицо, как пальцы возлюбленного.
– Неужели я и правда так сказала, Клив?
– Ну, может быть, не так красноречиво, – сказал Клив. – Как бы то ни было, мы отсюда никуда не уедем. Это мой дом, моя земля. В Малверне мне ничего не принадлежит, Меррик. Хозяин там ты, а хозяйка – Ларен. Да, друзья мои, Чесса, Кири и я останемся здесь. Мы должны остаться. У меня есть один замысел, который, как мне кажется, должен понравиться моему отцу.
– Ты мог бы вернуться в Руан, ко двору герцога Ролло, – предложила Ларен. – Мой дядя очень ценит твои дипломатические способности.
– Когда я становлюсь дипломатом, я перестаю нравиться Чессе.
– Это точно, – подтвердила Чесса. – Он тогда становится скользким, как змея. Если бы он не был таким красивым, я бы не обратила на него никакого внимания, когда он явился ко двору моего отца.
Меррик коротко рассмеялся, качая головой, и пристально посмотрел на озеро.
– Смотрите, с моря опять наплывает туман. Похоже, здесь никогда не бывает ясно. В Норвегии бывают морозы и чересчур много снега, но в летние месяцы небо почти всегда безоблачное. Оно еще красивее, чем глаза Ларен.
– Ты привыкнешь, – сказала Чесса. – Я понимаю, ты не можешь решить, что делать. Ты боишься оставить нас здесь одних. Не бойся, ведь от тебя все равно ничего не зависит. Если Варрик захочет нашей смерти, он позаботится о том, чтобы нас прикончили. И твои воины нам не помогут. Возвращайся в Малверн, к своим детям, Меррик. А наш дом теперь здесь.
Меррик покачал головой, взял жену за руку и сказал:
– Мы уедем через два дня, если, конечно, ничего не случится.
– Мне надо поговорить с Кири, – бросила Ларен и поспешила вслед за девочкой, которая пыталась погладить овцу, пасущуюся на склоне холма возле куста вереска.
– Она хочет еще раз увидеть это треклятое чудовище, – сказал Меррик. – Молю богов, чтобы это ей удалось, иначе она будет изводить меня всю оставшуюся жизнь. – Он улыбнулся и быстро зашагал вслед за Ларен.
Глава 25
Чесса доела кашу с медом и медленно облизала деревянную ложку. Мед Арганы был так же сладок, как поцелуи Клива.
– Это верно, что Меррик со своими людьми скоро уезжает? – спросила Аргана.
– Да, – подтвердила Чесса. – Им незачем здесь оставаться. А мы с мужем останемся. Дом Клива здесь, а не в Малверне.
Аргана бросила на нее взгляд, смысла которого Чесса не поняла.
– Что ты будешь делать теперь, Аргана?
– Я? Делать? Что ты имеешь в виду, Чесса? Может быть, ты хочешь узнать, что я буду делать с Варриком, человеком, который восемнадцать лет был моим мужем и который готов был убить меня без особого сожаления? Ну так вот: я не сделаю ничего. Что может сделать женщина? Ничего, разве что продолжать прислуживать своему мужу и держать язык за зубами, а может быть, даже кусать его, пока не пойдет кровь.
– Ты могла бы по крайней мере сказать ему, что он свинья.
Аргана ошеломленно уставилась на нее, потом откинула голову назад и рассмеялась. Она все хохотала и хохотала, и Чессу в конце концов тоже разобрал смех. Все глядели на них с раскрытыми ртами, украдкой ища глазами грозного владетеля Кинлоха.
– Отчего здесь нет радости? – спросила Чесса. – Нет смеха? Сейчас ты смеялась, Аргана, и это тебе очень шло, однако посмотри на своих людей! Они потрясены тем, что мы посмели смеяться; пожалуй, они даже испуганы.
– Кейман иногда смеется, – сказала Аргана, – но чтобы дать волю смеху, она уходит далеко отсюда. Я видела, как она бродит по холмам, совсем как твоя Кири. Там она собирает цветы, нюхает их и улыбается, а порой даже смеется. У нее очень приятный смех. Кейман всегда была чудесным, милым ребенком, но она прожила здесь всю жизнь, а это, Чесса, слишком долго. Ты спасла меня, а я ни разу не заговорила с тобой об этом, потому что я… – Тут она вдруг осеклась и посмотрела на порез на своем пальце. Из него шла кровь.
