Неисправимый повеса - Энок Сюзанна (е книги txt) 📗
— И что же вы слышали, миледи? — спросил Виктор.
— Я даже не решаюсь сказать. Кроме того, это непосредственно касается кое-кого за этим столом.
— Тогда вы просто обязаны сказать, — настаивала Женевьева Раддик.
Эви стало интересно, разыгрывается ли этот спектакль специально для нее или они всегда беседуют между собой в столь драматической манере, потому что в противном случае рискуют просто заснуть от непроходимой тупости разговора. Она уделяла им так мало внимания, а последнее время и того меньше — с тех пор как открыла для себя, сколько всего гораздо более важного еще существует в жизни.
— Ну хорошо.
Леди Алвингтон заговорщицки наклонилась вперед, но не побеспокоилась при этом хоть чуть понизить голос. Какой смысл в сплетнях, если слуги не смогут их подслушать и разнести дальше?
— Очевидно, маркиз де Сент-Обин был замешан в похищении в том сиротском приюте, за которым он приглядывал. Вот почему он не показывался целую неделю.
Кровь отхлынула от лица Эвелины. Стараясь подавить панику, она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь не упасть в обморок прямо за обеденным столом. О нет, нет, нет! Кто мог это услышать? Сент никогда бы не сказал никому, он ей обещал.
Теперь все определенно смотрели на нес, и никто не выказывал удивления. Только на лице ее тетушки теплилось легкое сочувствие. Что ей оставалось делать, лгать? Эвелина не способна была так поступить. Это выставило бы Сента в неприглядном свете перед всеми, а этого она не могла допустить.
— Мне известно… кое-что об этой истории, — неуверенно сказала она. — Она выглядит хуже, чем была на самом деле. Поверьте мне.
Эви с усилием рассмеялась и схватила свой бокал мадеры.
— И где же вы могли услышать об этом, миледи?
Виктор швырнул свою вилку на тарелку с такой силой, что тонкий фарфор раскололся.
— Из твоих уст, Эви.
— Что…
— Вообрази мое удивление, когда лорд Алвингтон зашел к нам сегодня к концу дня со своей кузиной леди Хантли и ее мужем, лордом Хантли. Они слышали, как ты, моя драгоценная сестрица, на этом дурацком пикнике для прожектеров у генерала Барретта говорила различные… достойные сожаления вещи Сент-Обину. Причем ты рвалась поцеловать этого… мерзавца. Я бы употребил более сильное выражение, но тут присутствуют дамы.
— Могу я объяснить? — спросила Эвелина, хотя не могла себе представить, что ему сказать, кроме правды — или той ее части, которую он способен был выдержать.
— Нет, не можешь. Ты что же думаешь, — продолжал брат, — что можешь делать все, что тебе захочется? Якшаешься с таким законченным… повесой, а я должен сидеть сложа руки? Я спросил нашу тетю о твоих отлучках с се чаепитий, и она призналась, что ты тратишь свое время на проклятых ублюдков сирот — извините за выражение, леди, — в приюте «Заря надежды». Том самом, который состоит под попечительством Сент-Обина!
Эви взглянула на свою тетушку.
— Ты рассказала? — спросила она таким спокойным голосом, что сама удивилась.
— Прости меня, Эви, — пробормотала графиня. — Он уже догадался. У меня не было выбора.
— Слава Богу, Хантли обратились к лорду Алвингтону, а не в скандальную газетенку, — продолжал Виктор. — И хвала Всевышнему, у нас есть средство исправить это позорное происшествие, пока не случилось непоправимой беды.
На мгновение Эви закрыла глаза, желая, чтобы все они исчезли. Сент. Она хотела бы поговорить с Сентом. Он бы сумел им ответить.
— И как же ты собираешься сделать это?
Кларенс нервно кашлянул.
— После некоторого обсуждения ваш брат выделил вам очень щедрое приданое, и я согласился взять вас в жены.
Сердце замерло у Эви в груди. Она знала, что когда-нибудь этот момент наступит, но слышать это…
— Вы «согласились» жениться на мне? — повторила она, подняв голову, чтобы посмотреть на него.
— И я тоже согласился, — вмешался Виктор. — Только мы, несколько человек, знаем об этом сумасбродстве. Объявление о бракосочетании остановит всякие дальнейшие домыслы о слабости твоего характера.
— Но я не согласна. — Эви глубоко вздохнула. Хорошенького понемножку — и если Виктору потребовалось присутствие еще шести человек, чтобы нападать на ее, значит, она для него достаточно сильный противник. По крайней мере сама она может так считать в настоящий момент. — Я буду протестовать и сопротивляться на каждом шагу. Когда люди посмотрят на тебя, Виктор, они не будут восхищаться твоей политической проницательностью. Они станут шептаться о том, какой ты ужасный тиран и как беззастенчиво используешь свою сестру.
Ее мать едва смогла вздохнуть.
— Эви!
Скорее всего люди будут восхищаться моей стойкостью и терпением, с которыми я выносил тебя. Очевидно, я проявил излишнюю терпимость, потворствуя твоему себялюбию и взбалмошности. Отправляйся в свою комнату и оставайся там, пока не согласишься вести себя достойно. Больше никаких сирот, никаких походов за покупками с твоими легкомысленными подругами и никаких разговоров с Сент-Обином. Никогда. Эвелина положила салфетку на стол и медленно поднялась.
— Что бы ты ни думал и что бы тебе ни говорили, помни, что ты так и не выслушал мою версию истории. И может быть, тебе следовало подумать о том, чтобы расспросить меня, Виктор, прежде чем пытаться унизить перед нашей семьей и друзьями. Ты хочешь стать хорошим политиком, ноты мог бы стать лучшим братом, если бы научился спрашивать и выслушивать ответ. Доброй ночи.
Собрав всю силу духа, Эви с достойным видом прошествовала по лестнице, пересекла холл, вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Прислонившись спиной к двери, она некоторое время просто старалась успокоиться и выровнять дыхание. Затем девушка осознала, что не столько расстроена, сколько раздражена. Обернувшись, она заперла дверь. Так было лучше, чем услышать, как они запрут ее снаружи. По крайней мере таким образом она может делать вид, что контролирует ситуацию — свою собственную жизнь.
И действительно контролирует, сказала она себе. Она все еще может сказать «нет». Виктору не удастся силой выдать ее замуж. Конечно, он, в свою очередь, может отослать ее в их поместье в Западном Суссексе и отказать в разрешении на брак с кем-либо другим. А также он может урезать ее содержание на основании того, что она отказывается выполнять свой долг по отношению к семье. Так что она не будет иметь возможности уехать куда-нибудь или что-либо сделать.
Но хуже всего были, безусловно, мысли о детях. Сент, конечно же, не отступится от своего обещания перевести их в новый дом. Но даже если и так, она-то не сможет сдержать данное им слово. Они будут думать, что она покинула, предала их. Точно так же, как и все остальные взрослые в их жизни.
— Нет, нет и нет, — повторяла она, расхаживая от двери к окну и обратно. Шесть месяцев назад, если бы Виктор приказал ей выйти замуж за Кларенса Алвингтона, она стала бы плакать, протестовать, но в конце концов подчинилась.
Но теперь — совсем другое дело. Она очень изменилась с тех пор. Она заботилась о сиротах и поняла, что может значительно улучшить их жизнь. Она побывала в других заведениях и видела, как много еще предстоит сделать. Она открыла для себя, каково это — оказаться в мужских объятиях и какие необыкновенные чувства возникают при ухаживании одного-единственного мужчины.
Эвелина распахнула окно и выглянула наружу. Темный сад расстилался перед ней. От земли ее отделяла только голая стена. Проклятие! В романах для побега — или полночных свиданий — всегда была под рукой водосточная труба или заросли плюща. У нее же не было никого, преданного ей, кто, прячась в тени, принес бы ей лестницу.
Она уселась в кресло у окна. Она хотела бы найти Сента и убедить его увезти ее, или скрыться вместе. Или, на худой конец, спрятать ее пока она не придумает, что делать. Однако Сент, хотя и находит удовольствие в деталях, ненавидит сложности. Если она окажется на ступеньках его крыльца, то принесет с собой запутанный клубок неприятностей размером с Виндзорский замок.
