Радость пирата - Беннет Констанция (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Взамен изодранных на уцелевшие мачты водрузили запасные паруса, и корабль медленно, но верно приближался к острову. Лишь на седьмые сутки после шторма рано утром раздался крик дозорного: «Земля!» — и настроение Алекс, и без того не очень радужное, окончательно испортилось. По указанию Майлза Оги принес ей саквояж, достаточно вместительный. Восемь новых платьев и к каждому соответствующее белье, прекрасно сшитое из самого лучшего материала; теплый плащ, который едва ли мог ей понадобиться в этом жарком климате; туалетный прибор, некогда принадлежавший Джудсону, и бриллиантовые броши Ари-паши. Жемчуг и прочие драгоценные камни, украшавшие золотые шелка ее пришедшего в негодность свадебного наряда, были уложены на дно саквояжа в наскоро сшитом бархатном мешочке.
Погруженная в печаль, Алекс покинула палубу, решив дожидаться прибытия в Кингстон у себя в каюте. Сменив платье из бледно-голубого шелка на желтый дорожный костюм, она села на кровать и стала ждать.
Алекс оставалось лишь гадать, о каких родственниках в Кингстоне говорил Майлз. Любопытство ее оставалось неутоленным — с тех пор как они вдвоем с Кроссом любовались радугой на палубе после урагана, им так и не удалось поговорить. Это не значит, что они старательно избегали друг друга, как раньше. Они поддерживали вполне дружеские отношения, но оба с горечью сознавали: ни на что, кроме дружбы и взаимопонимания, они рассчитывать не могут.
Алекс чувствовала, как замедлял ход корабль при входе в глубокие воды гавани, сознавая, что с минуты на минуту за ней зайдут и с этого мгновения она будет вычеркнута из жизни Майлза Кросса навсегда. Сидя на краю койки в напряженном ожидании, она испытывала чувство, весьма напоминавшее то, что ей довелось пережить во время урагана: ожидание неминуемой гибели, будто бездна вот-вот сомкнется над ее головой.
Послышался стук в дверь. Александра поднялась, полагая, что к ней зашел Майлз попрощаться. Если бы у нее была возможность сбежать, каким-то чудом улетучиться! Оказаться где угодно и перед лицом чего угодно, лишь бы не говорить это проклятое «прости»!
Однако у нее не было крыльев, и она не была волшебницей, и ей не оставалось ничего другого, как лицом к лицу встретить реальность. Расправив дорожный костюм, она подошла к двери. Когда, открыв ее, Алекс увидела Иезекииля, она не знала, радоваться или огорчаться.
Копели и раньше не отличался дородностью, теперь же, после шести месяцев плавания и непрерывной пытки морской болезнью, когда он съедал не более того, что необходимо для поддержания жизненных сил малютки Цезаря, он, как никогда, напоминал копье. Лицо Копели исхудало донельзя и имело сероватый нездоровый оттенок. Внезапно ей стало жаль этого пожилого несчастного мужчину и стыдно за себя, так мало сделавшую для того, чтобы хоть чем-нибудь скрасить ему пребывание на корабле.
— Пожалуйста, заходите, — предложила она, пропуская доктора в каюту.
Им предстояло проделать длинный путь обратно, в Англию, так что быть по крайней мере просто вежливой с ним представлялось необходимым.
— Благодарю, моя дорогая. — Копели был, как всегда, высокомерен.
Он вошел в каюту и, усевшись на койку, выжидательно посмотрел на девушку.
— Вам лучше? — учтиво спросила Алекс, словно не замечая невоспитанности гостя.
— Немного. Последние несколько дней я чувствую себя чуть лучше.
— После шторма море спокойнее, чем обычно, — согласилась Алекс.
— К тому же сознание того, что наше путешествие близится к концу, здорово меня поддерживало. Не могу выразить своей радости по поводу того, что скоро мы с вами вновь будем на родине, пусть даже ею будет британский корабль, только бы подальше быть от этого проходимца Кросса.
Чтобы скрыть брезгливую мину, Алекс принялась угощать Цезаря зернышками.
— Должен сказать, — продолжал между тем Копели, — что я очень удивился, узнав, что вы остаетесь в Кингстоне, а затем плывете в Англию со мной, дорогая. Приятно, что в вас наконец возобладал здравый смысл и вы поняли, что из себя представляет этот подлец Кросс.
— Была бы вам признательна, Иезекииль, — тихо сказала Алекс, — если бы мы не касались в разговоре нашего капитана. Да, я возвращаюсь в Бриджуотер, но это не значит, что мне приятно слышать гадости о Кроссе. Вы ко мне по делу зашли или просто так?
— Конечно же, у меня был повод. — Копели встал и подошел к Алекс. — Я пришел, чтобы вновь повторить предложение, которое сделал вам как раз накануне этого путешествия.
Алекс попыталась остановить Копели взглядом, но он не внял предостережению.
— От меня, конечно, не укрылось, что вы по глупости поддались романтическому увлечению. Признаться честно, я не такой дурак, каким вы меня представляете. Я абсолютно уверен, что, если бы это зависело от вас, Кросс не покинул бы Ямайку один. Я предупреждал, что этот человек грубо использует вас, а затем выбросит не задумываясь.
Алекс закрыла глаза и глубоко вздохнула, от всей души мечтая залепить Копели увесистую оплеуху, но сдержалась, язвительно заметив:
— Вы и понятия не имеете о том, о чем рассуждаете с таким апломбом. По-моему, я уже говорила, что не желаю обсуждать Майлза с вами. А теперь, если вы пришли только за тем, чтобы сообщить мне то, что сообщили, можете уходить.
Копели неодобрительно прищелкнул языком.
— Моя дорогая, вы просто не представляете, на что себя обрекаете…
— Не вам предрекать мне горе! — не выдержав, взорвалась Алекс и, подбежав к двери, распахнула ее перед незваным визитером. — Вы не имеете права учить меня жизни, и я просто не желаю с вами общаться, так что идите отсюда!
Копели сохранял удивительное спокойствие. Он подошел к двери и, не переступая порога, обернулся с хитрой усмешкой:
— Александра, я думаю вам все же стоит меня выслушать и обдумать мои слова. То, что я некогда предсказал, уже сбывается. На борту этого судна нет ни одного человека, который бы не знал, что вы падшая женщина. Сначала вас использовал Кросс, затем этот работорговец Родера. Подумайте хорошенько, какой мужчина, кроме меня, захочет иметь вас после всего. Вы — вещь, бывшая в употреблении…
— Меня не столько использовали, сколько оскорбляли!
Гнев Алекс был отчасти вызван еше и тем, что Копели сделал те же заключения, что и Майлз, хотя и не знал обстоятельств так, как последний.
— И тем не менее я по-прежнему желаю взять вас в жены, моя дорогая, даже невзирая на ваше неблагоразумие…
— Что вы имеете в виду под неблагоразумием?
— Я устал повторять, — ответил Копели, — что когда до нашего крошечного Бриджуотера дойдут слухи, жизнь станет для вас адом. Я мог бы избавить вас от такой участи, моя дорогая. Как женщина замужняя, вы могли бы положить конец сплетням и спасти свою репутацию.
Синие глаза Алекс сузились в щелки.
— А если я отвечу вам отказом, смею ли я предположить, что вы и будете тем самым человеком, который начнет подогревать интерес к моей личности и способствовать тому, чтобы слухи распространялись?
Копели в ответ лишь пожал плечами:
— Разумеется, не в моих интересах, чтобы скабрезности говорили о моей жене.
— Будьте вы прокляты, Иезекииль! Убирайтесь отсюда! Я вас презираю! Я ненавижу вас! Майлз Кросс в сотню раз порядочнее вас, и даже Диего Родеру я предпочла бы вам! Он был мерзкой тварью, но уж по крайней мере не пытался прикинуться чем-то иным. Вы же не больше чем лживое, увертливое ничтожество, мне даже вид ваш отвратителен. — Алекс распахнула дверь пошире. — Убирайтесь отсюда и не смейте попадаться мне на глаза! Стройте козни сколько вам влезет, но никаким шантажом вы не заставите меня выйти за вас замуж!
Копели подошел к Алекс вплотную и уже занес было костлявую руку, чтобы ударить ее по разгоряченной порозовевшей щеке, как на него упала тень. Копели замер, увидев перед собой грозившие бедой тигриные глаза Майлза Кросса.
Майлз слышал только последнюю реплику Алекс, но и ее было достаточно для того, чтобы он разорвал Копели на куски. Схватив тщедушного доктора за воротник, он вытащил его в коридор.
