Леди туманов - Мартин Дебора (книги серии онлайн txt) 📗

Он сжал губы, но выдержал ее пристальный взгляд.

— Боюсь, я обманул тебя. — Когда глаза ее распахнулись, он добавил: — То есть те, кто преподает в университете, действительно не имеют права жениться. Но меня бы это не остановило, если бы я надумал жениться. Я бы оставил университет и занялся чем-то другим. — Он улыбнулся ей. — Стал бы школьным учителем в маленьком городке вроде Лондезана, к примеру.

— Ну да, — проговорила она, и в голосе ее появился оттенок горечи. — И будешь возиться с непоседливыми ребятишками, вместо того чтобы вести ученые беседы в Кембридже.

— Университетская публика, если хочешь знать, мало чем отличается от детишек. — Он продолжал перебирать ее волосы. — Там так же любят издеваться над теми, кто отличается от них. Завидуют тем, кто достигает больших успехов, и могут быть по-детски жестокими. Только ум у этих взрослых более изощрен, и они умеют с большим успехом преследовать все неординарное… талантливое… не похожее на них.

Он отвел глаза в сторону, и Кэтрин с изумлением осознала, что Эван говорит о самом себе. А ей представлялось, будто столь одаренному человеку Кембридж подходит как нельзя лучше. Но Эван не только гениальный ученый, но и сын простого валлийского фермера. Об этом Кэтрин забыла. Кому, если не ей, знать, каково оказаться вне общества? Кэтрин почувствовала острое желание утешить Эвана, найти способ излить ему свое сочувствие.

Но Эван продолжал говорить. Линия подбородка его стала жесткой.

— Интеллектуальные упражнения не способны совершенствовать человеческие сердца, Кэтрин. Вот почему мне ничего не стоит распрощаться с Кембриджем навеки.

Кэтрин, тщательно подбирая слова, спросила:

— Тогда почему ты сказал, что никогда не женишься? Эван перестал гладить ее волосы и посмотрел в глаза.

— Помнишь, я рассказывал тебе про Генриетту, мою прежнюю невесту?

Она кивнула. Конечно, не следовало бы позволять Эвану рассказывать об этом, в особенности, если это приведет к вопросу о браке. Но она не могла отказаться от желания узнать, как было дело.

— Я знал Генриетту уже несколько лет, когда вдруг страстно увлекся ею. Ее отец был довольно богатый валлийский купец. Он благоволил ко мне и был бы рад породниться. Мы даже начали строить планы, как я перейду работать к нему, поскольку сыновей у него не было.

Лицо Эвана потемнело. Он помолчал, потом заговорил снова:

— Однажды я застал Генриетту в объятиях незнакомого мужчины. Он прижимал ее к себе так крепко, что я… я чуть с ума не сошел от ревности. Я оттолкнул его и несколько раз ударил. Генриетта кричала, умоляя меня остановиться, но это только подлило масла в огонь. Меня возмутило, что она еще и заступается за своего любовника.

Осуждающая улыбка скользнула по его губам:

— Но, оказывается, она защищала своего кузена, которого не видела много лет. — В голосе Эвана звучал горький укор самому себе. — Я вошел в ту минуту, когда она обняла его, как обняла бы любого своего родственника, вернувшегося с войны.

Эван снова посмотрел Кэтрин в глаза:

— В припадке ярости я тогда разбил ему нос и чуть не переломал ребра. — Он тяжело вздохнул. — Моя невеста назвала меня зверем и расторгла помолвку. Вот как кончилось это дело.

Кэтрин недоверчиво смотрела на него. И это все? Эван так серьезно подготавливал ее, что она ожидала услышать о чем-то уж во всяком случае, более ужасном, нежели расквашенный нос и пара синяков.

— Ты хочешь сказать, что она расторгла помолвку из-за твоей ошибки?

— Нет, Кэтрин. Не из-за того, что я ошибся, — проговорил Эван и, взяв за подбородок, приподнял ее голову так, что их глаза встретились, — а потому, что она впервые увидела, какой я на самом деле несдержанный и вспыльчивый. — Он запнулся, но все же нашел в себе силы продолжить. — Способный на насилие. И я не виню ее за то, что она отказала мне. Она была такая утонченная, красивая, воспитанная. А я оказался именно тем, кем она меня назвала — зверем.

— Но ты вовсе не зверь! — воскликнула Кэтрин, жалея о том, что не в состоянии вытравить из его сердца воспоминание о словах бывшей невесты. — Если ты один раз сорвался — это ровным счетом ничего не значит. Очень многие мужчины на твоем месте поступили бы точно так же.

— Сомневаюсь. Другой попытался бы сначала разобраться в происходящем. Возможно, вызвал соперника на дуэль… Джентльмен, воспитанный человек никогда не выходит из себя. И тем более никогда не позволит себе избить до полусмерти человека, даже не выяснив, в чем дело.

— Возможно. Но зато ты извлек урок из случившегося, так ведь? И больше это никогда не повторится.

— Не знаю… — начал он.

— Я знаю, — оборвала его Кэтрин, — совершенно точно, что ты не животное и не зверь.

На губах его промелькнула тень улыбки, и он тыльной стороной ладони погладил Кэтрин по подбородку:

— Как отважно ты бросаешься защищать меня, даже когда моя вина неоспорима. — Эван снова вздохнул. — Впрочем, быть может, ты и права. И я не такой уж зверь, каким меня пыталась выставить Генриетта.

Отбросив прядку с ее лица, Эван заговорил более серьезным тоном.

— До чего же ты не похожа на нее. Ни в чем. Ни в малейшей степени. Хотя ты так же богата, как и она. Но Генриетта всегда была такая… Прическа — волосок к волоску… Ни слова лишнего, ни за что не вспылит… Воплощенное совершенство…

— Да, не то, что я, — с завистью в голосе проговорит ла Кэтрин. — Я определенно далека от совершенства.

— Слава Богу!

Она бросила на него удивленный взгляд.

— Совершенство уместно, когда речь идет о фарфоровой статуэтке, — пояснил Эван, — а не о человеке, с которым собираешься прожить жизнь. Оно не способно поддерживать огонь чувства в сердце человека. А со временем способно не просто наскучить, но и стать совершенно невыносимым.

Подавшись вперед, он пристально посмотрел в глаза Кэтрин:

— А ты, моя дорогая, непредсказуема. Ты таишь столько неожиданного. Ты такая горячая. Я бы не променял тебя и на тысячу Генриетт. — Но, прежде чем Кэтрин успела порадоваться услышанному, он жестко добавил: — Во всяком случае, именно в этом причина, почему, как я полагал, я не имею права жениться. Меня ужасало, что может произойти, если… если я потеряю власть над собой и ударю женщину, которая мне дорога. Я так опасался этого, что решил лучше вообще не заводить семью.

— Ты уже выходил из себя, когда обнаружил сосуд. И хотя ты произвел кое-какие разрушения в моем кабинете, меня ты все же и пальцем не тронул… — Она придвинулась к Эвану и положила руки ему на колени. — Хотя повод для этого у тебя был, и еще какой.

— Я знаю. Все это я себе уже говорил сам, — тоскливо сказал Эван. — Но… Боже, Кэтрин! Ты не представляешь, как я мгновенно могу выйти из себя… и каким опасным становлюсь тогда. Мне страшно, что я способен поднять руку на свою жену. — Он снова посмотрел на нее. —Особенно сейчас, когда я нашел ту, на которой хотел бы жениться…

Сердце перевернулось в груди Кэтрин. Она отлично поняла смысл его последних слов. Но не имела права слушать его признание. Стать женой Эвана — это было бы блаженством… Пока проклятие не сделает свое страшное дело и он не умрет у нее на руках.

Кэтрин быстро поднялась на ноги и отвернулась, пытаясь скрыть свое смятение. Разве он забыл о проклятье? Ну, конечно. Ведь он не верит в него, поэтому оно ничего для него не значит. И если она поощрит Эвана, он сумеет и ее убедить, будто оно ничего не значит.

Но это не так. Она всем своим существом верила в реальность проклятия. И выйти замуж за Эвана, не вернув сосуда, она не могла. Видеть его смерть и знать, что он погиб по ее вине?.. Нет, она не вынесет этого!

Не вынесет, потому что любит Эвана. Стон сорвался с ее губ. Да, любит — каждой клеточкой души и тела. Ее нежная дружба с Вилли померкла в сравнении с тем чувством, которое она питала к Эвану. И если смерть Вилли потрясла ее, то смерть Эвана разобьет ее сердце навеки.

Значит, есть только один-единственный выход. Отказать ему. Без каких бы то ни было объяснений, без попыток смягчить отказ. Он должен понять, что этому никогда не бывать. И не стоит повторять тех же ошибок, которые она совершила с Дейвидом. Никаких уверток. Но как решиться на такое? Эван прервал затянувшееся молчание. — Кэтрин, не сомневаюсь, что я не подарок. И, кроме своего желания усердно трудиться, я ничего не могу предложить своей жене. — Голос его упал до шепота. — И все же я хочу попробовать. Я…