Найди меня, любимый - Макбейн Лори (читать книги полностью .TXT) 📗
Валентин злился. Он чувствовал, что Лили обижена на него. Но не понимал, за что. Чем он ей не угодил?
— Я собиралась все рассказать вам тем же вечером, когда мы должны были встретиться на берегу. Но вы так и не появились.
— Меня вызвал во дворец лорд Берли. Я послал Мустафу, чтобы он доставил тебя на борт «Мадригала», но ты уже ушла, — сказал Валентин. И удивился, как легко ему удалось оправдаться. В конце концов, это у него был повод для обиды или недовольства, это из него сделали дурака.
— Когда я вернулась в лагерь, там был пожар. Рома ранили. Навару убили. Кроме того, Фэрфакса сильно стукнули по голове. Словом, стало не до вас. Нам некуда было больше идти — только с цыганами. Как я могла прийти к вам, когда не знала, где вы? Кроме того, не могла же я бросить Рома. И чем больше я думала о той нашей встрече днем, тем больше злилась. Даже если вы приняли меня за служанку, как смели вы приставать ко мне, когда вас ждала невеста? Что вы за человек? Кажется, вы даже не слышали слова «верность»?
Валентин оторопел.
— Как ты смеешь говорить мне такое? — наконец вымолвил он. — И потом, какая невеста? Моя? У меня нет никакой невесты! — «Эта девчонка кого хочешь с ума сведет».
— А как же Корделия? Квинта сказала мне, что Корделия гостила в Равиндзаре и что вы поженитесь осенью. А когда вы уходили, я слышала, как вы выругались, досадуя на то, что назначили встречу на сегодня. И рысцой побежали за Корделией. А меня оставили на вечер. На сладкое, да?
— Корделия не моя невеста. Она выходит замуж за другого. Я встретил ее на ярмарке случайно. Свидание же было назначено с Томасом Сэндриком, а вовсе не с Корделией.
Лили воспрянула духом. Так, значит, они с Корделией не обручены?
— Ты очень уж хорошо отзываешься об этом цыгане, Ромни Ли. Как я понял из рассказа Тристрама, он и посоветовал вам покинуть Хайкрос. Ловко он устроил, чтобы ты была у него под боком. Уговорил вас присоединиться к этой шайке ворюг. Я видел, как он тебя целовал на ярмарке. Так и вертелся возле, то тут обнимет, то там прижмет. А ты ему улыбалась, нежно, ласково. И после этого ты позволила мне целовать тебя. И отвечала на мои поцелуи! Так что говорить о твоей верности, Лили Кристиан?
Лили ударила его по щеке. На бронзовой коже сразу же выступило красное пятно. Валентин схватил девушку за руку и сжал до боли. Так, молча, разозленные, смотрели они друг другу в глаза. Лили была в такой ярости, что даже не заметила, как упало одеяло и обнажилась ее грудь.
— Он не был моим любовником, но мог бы им стать! — выпалила она. Валентин скривился, словно ему вновь дали пощечину. — Он был моим другом! Он всегда был рядом! Он заботился о нас! Он не предавал нас! Он сделал для нас так много! Он стольким рисковал ради нас!
— Ради тебя, Лили, а не ради вас. Он тебя хотел, — медленно проговорил Валентин. — То, что он делал, он делал только ради тебя.
— Хорошо, пусть ради меня. Он любил меня. Что же тут такого? Он помог нам ускользнуть из-под носа людей, жаждавших спалить меня на костре. Он спас нас, в конце концов, он отдал за меня жизнь! Ведь он думал, что спасает меня, когда бросился на того человека. — Лили чуть не плакала. — Наверное, со временем я бы смогла его полюбить и…
— Нет, не смогла бы, Лили. Он лгал.
В голосе Валентина не было жалости к человеку, о котором говорила Лили. Глупости! Ерунда! Нельзя заставить себя влюбиться! Цыган — не тот мужчина, который мог бы стать ее любовником. Ромни не смог бы сделать Лили счастливой. Она ему не пара.
— Лгал? — «Что он хочет этим сказать?» — подумала девушка.
— Да. Причина для бегства из Хайкрос могла быть только одна: опекун вас слишком сильно ненавидел.
— Но Хартвел Барклай мертв. Послушайте, разве Тристрам не рассказал вам, как все было? Поэтому мы и убежали. — «Он ничего не знает. Придется ему сейчас услышать невеселую историю». Лили хотела заговорить, но Валентин не дал ей:
— Видишь ли, дорогуша, Хартвел Барклай не умер. Он просто потерял сознание. А потом спокойно похрапывал себе в холодной водичке, пока его не разбудили. И Ромни знал об этом. Он же уходил в тот день в Ист-Хайтворд, не так ли? И когда он советовал вам уехать, он знал, что вам незачем бежать. Он лгал тебе, Лили.
— Нет! Я вам не верю! Это вы лжете. Вы наговариваете на него. Вы ненавидите его за то, что он помогал нам, за то, что он не такой благородной крови, как вы! Откуда вам это известно?
— А у тебя разве не возник вопрос, откуда это мы взялись ни с того ни с сего? Когда я встретил тебя на ярмарке, я не знал, что произошло в Хайкрос. Однако я собирался приехать туда перед тем, как уплыть в Равиндзару. Потом примчался Саймон. Он побывал в Хайкрос. Выяснил, что произошло. Он говорил с Хартвелом Барклаем. Тот, правда, сломал ногу, уж не знаю как. Но это все. Саймон поговорил с конюхом. Тот решил, что вы скорее всего отправились к няне, Мэри Лестер, в Стратфорд. Наутро (после той ночи, когда на ваш табор напала толпа) мы с Саймоном отправились в Стратфорд. Откуда нам было знать, что мы едем впереди вас? Мы спрашивали о вас в каждой деревне. Когда выяснилось, что у Мэри Лестер вас нет, мы повернули обратно. И столкнулись с вами на дороге.
— Нет! — Лили все еще была не в силах поверить в вероломство Рома, но тут она вспомнила его последние слова. Теперь только девушка поняла, почему цыган просил прощения. Он просил не держать на него зла за то, что украл у нее это лето. За свою любовь он заплатил высокую цену. Слишком высокую. Разве можно ненавидеть человека, отдавшего за тебя жизнь? Лили готова была разрыдаться. Слезинка упала с ее ресниц прямо на руку Валентину.
— Ты плачешь из-за него? Из-за человека, который тебя предал? — хрипло спросил Валентин. Он ревновал. Ревновал к мужчине, который ее обманул, который мог украсть ее любовь, к мужчине, по которому она льет слезы. — Он тебя использовал. Он знал, что ты наследуешь Хайкрос. Он также знал, что у тебя нет причин туда не возвращаться. Конечно, к тому времени вы бы обвенчались и он стал бы хозяином поместья. Ты очень красивая женщина, и он хотел тебя, и еще он хотел твоих денег и не остановился бы ни перед чем, чтобы получить желаемое.
С каждой минутой ревность Валентина становилась все сильнее. Капитан даже не хотел понимать, что цыган больше не стоит у него на пути.
— А разве вы не такой, как он? — спросила Лили. — Разве, считая меня цыганкой, вы не собирались использовать меня? «Всего на одну ночь…» Разве я ослышалась?
— Нет, Лили Франциска, не на одну ночь. — Валентин неожиданно стал кроток.
Проследив за его взглядом, Лили увидела, что грудь ее обнажена. Боже! Так вот почему он не смотрит ей в лицо! Она потянула одеяло на себя. Но прикрыться ей удалось только наполовину, поскольку вторую руку Валентин не отпускал.
— Я никогда не чувствовала себя с Ромом в такой опасности как чувствую с вами, — проговорила Лили.
Но Валентин не успокаивался:
— Из-за него ты оказалась в такой ужасной ситуации. Меня нельзя упрекать за то, что мне понравилась красивая женщина. Едва ли я мог предположить, что встречу в цыганском таборе дочь Джеффри Кристиана. Кроме того, из-за Ромни Ли в опасности оказались Тристрам и Дульси. Удивительно, как то, что произошло с тобой сегодня, не случилось раньше. Мы найдем негодяя, который напал на тебя у пруда. Не сомневайся, он не уйдет от наказания. Правосудие свершится.
— Я знаю того, кто напал на меня, — произнесла Лили.
— Знаешь? Кто он? Цыган? А может быть, какой-нибудь повеса, увивавшийся за тобой на ярмарке? — Валентин едва ли сознавал, что под последнюю характеристику как нельзя лучше подходит он сам.
— Нет. На меня напал сэр Раймонд Уолчемпс.
— Раймонд Уолчемпс? Что он делает в этой дыре?
— Вы мне не верите? Я же не слепая. А я видела отражение в пруду так же ясно, как вижу сейчас ваше лицо.
Валентин смотрел на Лили как на помешанную.
— Сэр Раймонд Уолчемпс? Ты уверена? Должен признать, этот господин мне не особенно нравится. Но трудно поверить, что он желает тебе зла. Он едва с тобой знаком. — Тут капитан вспомнил, что Мустафа говорил ему, будто видел сэра Уолчемпса в толпе в ту ночь, когда подожгли табор. Турок говорил, будто видел, как Раймонд расплачивался с двумя бродягами, наверняка зачинщиками поджога.
