Золотой плен - Кемден Патриция (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Приближаясь к ненавистному постоялому двору, где Бекета в прошлый раз поджидала засада, она увидела издали вороного, идущего плавным аллюром. Впереди над холмами нависал лес.
– Бекет! – крикнула она. Он резко осадил Ахерона.
– Господи Иисусе! – услышала Катье, подъезжая. Бекет вырвал у нее поводья.
– Ну погоди, лейтенант, ты у меня попляшешь!
Катье стало неуютно под непроницаемым взглядом его потемневших глаз.
– Найал не виноват. Не сердись. Я должна поехать с тобой.
Держась за повод, он стал разворачивать ее коня.
– Погоди, что ты делаешь? Нам же надо в Серфонтен!
– Поедем на восток, пока не нагоним Найала. После того как я его убью, он без промедления доставит тебя в Англию.
– Нет! – Она положила ему руку на запястье.
– Твое место рядом с сыном. Рука ее бессильно упала.
– Я знаю. Знаю. У меня и так сердце разрывается. Но я должна... – Катье вытащила из-за корсажа розовый камешек. – Вот. Лиз дала его Петеру. Это послание Эль-Мюзира.
Он снял перчатку. Камень еще хранил тепло ее груди, и пальцы Бекета невольно стиснули его.
– Такими камешками мы с Лиз когда-то отмечали дорогу в пещерах. Бекет, этим камнем Эль-Мюзир сообщает тебе место вашей встречи. – Голос ее дрогнул.
Ахерон вдруг заплясал на месте, и Бекет похлопал его по холке.
– Что это значит?
– Он не в замке, а в пещерах. Но ты никогда его там не найдешь. Он найдет тебя. Поэтому я поеду с тобой и покажу тебе дорогу.
– Никуда ты не поедешь!
– Бекет!
– Черт подери, не нужна ты мне там! – Он бросил камень на землю и натянул перчатку.
– Я поеду. – Без меня ты не найдешь Эль-Мюзира.
– Катье, Катье, пойми, я слабею с тобой. Если я дрогну, если Эль-Мюзир...
Рукой она прикрыла его губы.
– Я все понимаю, Бекет.
Что, если Бекет умрет, а Эль-Мюзир останется жить? Катье пронзила острая боль. Глаза щипало от слез. Внутри была такая пустота, словно у сгнившего, полого дерева, которое давно должно было рухнуть, но, по прихоти природы, осталось стоять.
– Мне совсем не хочется вести тебя к Эль-Мюзиру. Если бы он был один, если б я была уверена, что он не найдет тебя в лабиринте, то, не задумываясь, уехала бы с Найалом. Но он не один. С ним Лиз.
– Я сказал, нет!
– Бекет, прошу тебя... – Она зажмурилась. – Мне было очень нелегко решиться. Умоляю, прими от меня эту жертву, потому что больше мне нечего предложить.
Он устало вздохнул. Легко коснулся губами ее лба.
– Едем!
И повернул Ахерона на север.
Три дня они скакали бок о бок. А ночи проводили в объятиях друг друга, и – когда, насытившись любовью, засыпали, то видели сны длиною в жизнь, которой оставались, быть может, считанные часы. Катье убаюкивал мерный стук его сердца.
На третий день Бекет проснулся у подножия огромного дуба; она свернулась клубочком у него в руках. Он откинул голову, прислонился к стволу, наслаждаясь ее близостью.
Она заворочалась.
– Нет. Не хочу, чтобы день начинался.
– И я не хочу, сильфида. Но мы не в силах остановить солнце.
Они быстро собрались. Катье двинулась было к своему мерину, но Бекет подхватил ее на руки и усадил на Ахерона. Затем погладил коня по морде и взглянул на нее; под глазами у него лежали тени.
– Отдашь Ахерона своему сыну. Этот конь и его потомство достойны такого доблестного рыцаря.
Чувствуя, как Бекет садится позади нее в седло, она подавила рыдание.
Они прибыли в Серфонтен перед рассветом. Ведя в поводу неоседланного мерина, Бекет остановил Ахерона перед черным ходом замка. За восточным краем меловой гряды брезжил неверный свет.
Катье хотела спрыгнуть с коня, но Бекет положил ей руку на плечо и спрыгнул сам. Прислушался, напряженно вглядываясь во тьму.
– Не доверяю тишине, – вполголоса бросил он.
– Эль-Мюзир глубоко в пещерах. Он не знает, что мы уже здесь.
– Он знает, Катье.
В темноте черты его лица виделись нечетко, но Катье и с закрытыми глазами представляла себе каждый штрих любимого облика.
– Покажешь мне, куда идти, и вернешься, – проговорил он. – Доедешь до ближайшей деревни. Спрячешься в церкви и пошлешь за Найалом.
– Еще чего! – Она уселась попрямее в седле. – Чтоб дочь капитана Ван Стадена стала прятаться?
– Я хочу, чтобы ты осталась жива, гусарская дочь. Сделаешь, как я сказал. – Он сдавил ее руку, словно подчеркивая свои слова, затем выпустил и растворился во мраке кухни.
Хотелось окликнуть, вернуть его, но она лишь покрепче сомкнула губы. Дверь за ним затворилась почти бесшумно.
Где-то ухал филин, шептались листья от ветерка, поднятого пробежавшим зверем. Лицо Катье будто облепила паутина. Мрак мало-помалу рассеивался. Утро приподнимало завесу ночи. Воцарилось мгновение покоя, охватывающего мир, когда ночные твари уже угомонились, а дневные еще не вылезли.
Послышался хруст ветки. Она вздохнула, ощутив на своем запястье пожатие стальной руки.
– Катье... Ты была права. В тайнике пусто.
Он снял ее с коня. Почувствовав землю под ногами, она споткнулась. Бекет подхватил ее и мгновенно разогнал своим теплом утреннюю прохладу.
Не разжимай рук. Обними меня так, чтобы я навсегда запомнила...
Но он мягко отстранился, подошел к колодцу, принес ей ковш свежей воды.
– Попей. Не горечь, так жажду утолишь.
Она встретила его взгляд.
– Ты говоришь со мной так, будто это утро – одно из многих. – Она провела пальцами по краю деревянного ковша. – Ох, прости!.. Так тяжело на душе. Наверно, из-за того, что я здесь. Проклятое место! Кажется, ему суждено отнимать у меня тех, кто... кто мне дорог. Здесь я потеряла мать, здесь же – сестру, хотя поняла это совсем недавно. – У нее сдавило горло. – А теперь...
Она поднесла к губам ковш и напилась. Подала ему. Он накрыл ее руку своей и подтянул к губам вместе с ковшом.
Бекет почувствовал нервную дрожь ее тонких пальцев и частое, неровное дыхание, срывающееся с приоткрытых губ. Захотелось сказать ей что-нибудь, что бы хоть немного рассеяло боль в этих облачно-серых глазах.
От долгой скачки волосы ее растрепались. Одна-единственная слезинка запуталась в упавшей на лицо пряди, словно крохотный алмаз на золотой цепочке.
Бекет отшвырнул ковш, обхватил руками ее лицо, прижался лбом к ее лбу.
– О, помоги мне! – произнес он чуть охрипшим голосом.
– Бекет, пусть это сделают другие солдаты! – взмолилась она. – Пусть другие умирают. Я люблю тебя. Я не вынесу...
– Я дал, клятву, золотая сильфида. Клятву умирающему.
Она поднесла ладонь к дрожащим губам.
– Я поклялся своему брату, Катье.
Бекет сдавил ее в объятиях. Он знал эту женщину, сходил с ума по ее телу, успел полюбить ее душу. Она сделала для него больше, чем кто-либо на свете. И не мог он проклинать судьбу за то, что дала ему ее на такое короткое время.
Он уже не проклят. Он – человек, которого один раз в жизни благословили.
– Бекет... – Непослушными руками она разгладила на его плечах алый мундир. Заглянула в глаза. – Я люблю тебя.
Что-то в нем содрогнулось, точно слова застигли его врасплох. Он поцеловал ее со всей нежностью и страстью, на какие был способен.
– Моя сильфида, – прошептал он, почти не отрывая губ. Поцеловал еще раз и выпустил из объятий. – Солнце встает, Катье. – Ему хотелось сказать совсем другое. – Пора.
В замке было тихо и пусто. Катье ступила в проход за потайной дверью кухни. Он шел сзади с фонарем; бледный луч освещал ей дорогу. Бекету приходилось пригибаться в слишком узком пространстве лабиринта.
Коридор шел под уклон. Грубая деревянная обшивка стен вскоре сменилась отсыревшим камнем; Катье, отгоняя страх, вспоминала детские игры. Черные переходы манили направо, налево, разветвлялись она закрыла глаза, чтобы вызвать в памяти единственно верный путь. Дышать становилось все труднее, камни давили на нее и сверху, и с боков, но она сознавала, что это лишь причуды воображения.
