За горным туманом (др. перевод) (ЛП) - Монинг Карен Мари (книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Она-сказала-что-любила-кузнеца, — тщательно выплевывая каждое слово, проговорил Хок.
— Она сказала, если ты припоминаешь, что любила его как Эвер-Харда. Скажи мне, Хок, как она любила своего Эвер-Харда?
— Я не знаю, — взревел Хок.
— Попытайся представить. Ты сам мне говорил, что он разбил ей сердце. Вот что она говорила тебе о нём, пока ты держал её…
— Заткнись, Гримм! — прорычал Хок, гордо удаляясь прочь.
* * *
Хок бродил по покрытым снегом садам, прижав руки к ушам, чтобы заглушить хлынувший поток голосов. Он отнял руки от них только на время, достаточное лишь для того, чтобы сделать ещё один большой глоток из бутылки, которую стянул у конюха. Но забвение так и не приходило и голоса не умолкли — они становились всё громче и чётче.
«Я люблю тебя, Сидхок. Я верю тебе всем моим сердцем и даже больше».
«Ни один из моих соколов не слетел с моей руки, не вернувшись обратно», — предупреждал он её в начале того волшебного лета.
«Ты был прав насчёт своих соколов, Сидхок», — сказала она, когда уходила с Адамом. Он в течение многих ночей обдумывал, почему она сказала эти слова; они были совершенно не понятны ему. Но сейчас какой-то намёк на понимание просочился сквозь его оцепенение.
Прав насчёт своих соколов…
Неужели его собственная ревность и незащищённость от кузнеца настолько затуманили ему глаза?
Ни один из моих соколов не слетел с моей руки…
Ноги Хока подогнулись, когда ужасная мысль пришла к нему в голову.
В день их свадьбы, её не было рядом с ним более двух часов. Он никак не мог найти её. Затем она поспешно вышла из башни. Он хотел вернуть её обратно в сладкую прохладу, чтобы там заняться с ней любовью, но она осторожно и настойчиво увела его прочь. И вместо башни, они отправились в конюшню.
Что она делала в башне в день их свадьбы?
Он промчался сквозь замёрзший сад и запрыгнул на низкую каменную стену, пролетев через нижний двор. Он распахнул дверь башни и остановился, глубоко вдыхая воздух в свои лёгкие. Там было слишком темно, после того, как спустилась ночь. Он вышел наружу и распахнул ставни. Света немного, но возможно его будет достаточно.
Хок стоял в центре круглой башни, воспоминания кружились вокруг него. Наконец его глаза приспособились к мраку. Что ты пыталась мне сказать, девушка?
Его сознание металось, пока его глаза блуждали по полу, потолку, стенам…
Там.
Он подошёл к стене у двери — там была надпись. Написана маленькими буквами на тёмной стене белым известняком.
«Ни один из твоих соколов не улетит от тебя по собственной воле, любовь моя. Всегда твоя! Э.Д.С.Д.»
Небольшая течь появилась в плотине, которая удерживала его страдания, освободив струйку боли, которая все текла и текла. Она пыталась сказать ему. «Он не применяет силы против меня», — сказала она. Но очевидно, что кузнец применил силу против кого-то или чего-то, что волновало Эдриен больше, чем её собственное счастье.
Как он не мог понять этого раньше? Что его желанная жена пожертвует всем, чтобы обезопасить Далкит, точно так, как сделал бы он сам. Что её любовь была столь глубокой, столь бескорыстной, что она прошла бы через ад и вернулась бы снова, чтобы защитить то, что любила.
Хок застонал во весь голос, когда воспоминания обрушились на его разум. Эдриен, купающаяся с ним в прохладном роднике по дороге назад из Устера, и искреннее благоговение в её глазах, когда она обводила взглядом нетронутые просторы истинной Шотландии. Глаза Эдриен, что светились каждый раз, когда она смотрела на каменные стены Далкита. Нежность и благородное сердце Эдриен, тщательно укрытые равнодушным фасадом.
Этот ублюдок кузнец должно быть нашёл её в башне, или шёл за ней следом. Очевидно, Адам пригрозил, что воспользуется своей странной силой, чтобы уничтожить Далкит, и Эдриен сделала всё, что он ни потребовал, чтобы предотвратить это. Или это был он, Хок, кого Адам угрожал уничтожить? Эта мысль разбудила в нём ещё более жестокую ярость. Так, значит, его жена отдала себя, чтобы защитить его и оставила ему любовное послание, чтобы он знал о том, о чём она не рискнула ему сказать. Что всегда будет любить его. Её странные слова были тщательно подобраны, чтобы заставить его задуматься, зачем она сказала их. Заставить пойти его в соколиную башню и оглядеться. Она не могла выразиться откровенней в страхе, что Адам поймает её на этом.
Должно быть, она написала эти слова незадолго до момента, когда он, наконец, нашёл её в день их свадьбы. Зная, что ей придётся покинуть его, чтобы сохранить ему жизнь, она хотела для него только одного — чтобы он твердо держался за свою веру в неё.
Но он не сделал этого. Он взбесился, как раненый зверь, быстро поверив в худшее.
Он проглотил горькую желчь стыда. Она никогда не переставала любить его. Она никогда не оставила бы его по собственной воле. Сейчас это слабое утешение.
Как он мог усомниться в ней даже на минуту?
Бутылка выпала из рук с глухим стуком. Сидхок Джеймс Лион Дуглас, самый красивый мужчина, знаменитый любовник на трёх континентах, мужчина, которому могли позавидовать сами эльфы, опустился на землю и сидел совершенно неподвижно. Так неподвижно, что слёзы почти замёрзли на его щеках, прежде чем соскользнуть на землю.
* * *
Несколько часов спустя, Хок совершил медленный, трезвый подъём обратно на крышу и тяжело сел рядом с Гриммом. И словно их предыдущий разговор вообще не прерывался, сказал:
— Эвер-Хард… Она сказала, он держал её за дурочку, и она плакала.
Гримм посмотрел на своего лучшего друга и почти вскрикнул от облегчения. Дикие чёрные глаза снова стали по большей части нормальными. Он не выставлял больше напоказ свое разбитое, незажившее сердце. На его лице был лишь отблеск былой решительности и силы Хока, но и это мерцание было хорошим началом.
— Хок, мой друг, нет ни одного мужчины, женщины или ребёнка в Далките, который верил бы, что она покинула тебя по собственной воле. Я могу остаться здесь и заморозить мой инструмент для взламывания девиц, пытаясь найти падающую звезду, или ты можешь сделаешь что-нибудь сам. Я — и мои замёрзшие нижние части тела — будем бесконечно тебе благодарны. Как будет и весь Далкит. Сделай что-нибудь, парень.
Хок закрыл свои глаза и сделал глубокий, дрожащий вдох.
— Что именно? Ты же видел, как они исчезли в воздухе. Я даже не знаю, где искать.
Гримм указал молча на задымлённую вершину горы Брахир, и Хок медленно кивнул.
— Да. Цыгане.
Гримм и Хок долгое время молча вглядывались в кружащийся серый туман.
— Хок?
— Хм?
— Мы вернём её, — пообещал Гримм.
Глава 33
Больше месяца изматывающих поисков ушло на то, чтобы найти цыган. Они ушли на время зимы в более тёплые края. Именно Гримм вышел, наконец, на их след и вернул Рушку обратно в Далкит. Хок не знал, что для Гримма возвращение Эдриен стало персональным искуплением, и обнаружение цыган было лишь незначительным шагом на долгом пути.
— Кто Адам Блэк на самом деле? — спросил Хок.
Каждый из собравшихся в Большом Зале задавался этим же самым вопросом по различным причинам в течение всего пребывания среди них странного кузнеца, поэтому все они наклонились ближе, чтобы услышать ответ.
— Вы, горцы, называете его народ daoinesith. Адам — эльфийский шут. Шут при дворе Королевы Эльфов. — Рушка вздохнул и пригладил взволнованными руками серебристые волосы.
— Эльфы, — осторожно отозвался Гримм.
— О, не делай вид, что испугался моих слов, Гримм Родерик, — сказал резко Рушка. — Ты сам слышал банши в ту ночь, когда твои люди были убиты. Ты видел beannighe[31], прачку, которая стирала окровавленное платье твоей матери, перед тем, как она умерла. Ты даже заставляешь меня задумываться о том, что еще ты видел, но о чём умалчиваешь. — Рушка внезапно замолчал и покачал головой. — Но это не относится к делу. Реальность такова, что Эльфы обитают на этих островах. Они появились здесь задолго до того, как мы пришли, и наверное, будут продолжать ещё долго быть, после того, как мы уйдём.
