Наследница из Гайд-Парка - Нейвин Жаклин (чтение книг .txt) 📗
– Грозным взором? – задумчиво произнес Роман. – Мне нравится это определение, оно очень удачно.
Грейс посмотрела на них:
– Она здесь задает тон, и с ней считаются.
– Как и с тобой. – Он поднял бокал, чтобы произнести тост. – За успех праздника. Ты много для этого сделала.
Грейс вспыхнула от удовольствия. В этот момент она казалась особенно красивой.
– Это не все сделала я.
– О, хватит, Грейс, – лукаво произнес Роман, – скромность тебе не идет. Особенно поддельная.
– Я не опоздал преподнести свои комплименты хозяйке? – спросил Джейсон, подходя к ним.
Триста просияла:
– Спасибо. Я рада, что пришло так много людей.
Грейс извинилась и отошла. Джейсон смотрел на нее какое-то время и, тоже попросив прощения, направился следом.
– Кто, как ты думаешь, победит? – с легкой задумчивостью произнесла Триста, глядя на них обоих.
– Моя сестра упряма.
– Но Джейсон упорен.
Он взял ее руку в свою и подмигнул:
– Тогда я сделаю ставку на любовь.
У Тристы замерло сердце. Ей понравилось, что Роман это сказал. Она с силой сжала твердые мускулы его руки и улыбнулась, но ее губы дрожали. Она сказала просто:
– И я тоже.
Джейсон догнал Грейс рядом со столом с закусками.
– Почему ты преследуешь меня? – спросила она с досадой.
– Потому что ты меня избегаешь, – небрежно ответил он. – И я хочу с тобой потанцевать.
– Я не буду танцевать. Я слишком занята. Теперь, пожалуйста, извини меня, но мне надо повидать гостей.
– Я твой гость, – весело произнес он. Ее ответом был мрачный взгляд.
– Знаешь, – сказал Джейсон, – у тебя не получается, как раньше. По морщинкам у твоих глаз и поднятым уголкам губ видно, что ты улыбаешься. Не покидай праздника. Он очень важен для Тристы.
– Я не собираюсь это делать для Тристы. Или для Романа.
Он закатил глаза:
– Я знаю... Эндрю. Единственный мужчина, к которому ты питаешь симпатию.
Они оба посмотрели на счастливого мальчика, окруженного новыми друзьями. Джейсон наклонился к ней и прошептал на ухо:
– Он для тебя не слишком мал? Теперь, когда он нашел друзей своего возраста, ты должна сделать то же самое. А теперь пойдем погуляем.
Он потянул ее за руку и повел к расположенной на западе усадьбы лужайке. Там не было много народа, лишь несколько молодых людей, устроившихся на расстеленных одеялах, переговаривались между собой. Грейс не стала упрямиться и позволила себя отвести в сторону.
– Это, честно говоря, – сказал он, когда они оказались ото всех на почтительном расстоянии, – очень хорошо.
– Что? – Она подумала, что ему хорошо от того, что его рука обнимает ее за талию.
– Хорошо, когда делаешь что-то доброе для других.
Она вздохнула:
– Это еще одна проповедь о пользе добрых дел?
– Нет, просто наблюдение. Ты выглядишь счастливой. Ты изменилась, Грейс. Я много думал о том, что ты сказала мне в последний раз, когда мы беседовали, о твоих страхах в Лондоне. Я столько раз хотел зайти к тебе и поговорить еще. Но я вижу, что тебе не нужно мое участие. Я никогда не видел тебя такой довольной.
– Это праздник, – сказала она. – Праздники и устраивают, чтобы подарить людям радость.
– Тебе нравится помогать Тристе, верно?
– О, какая досада – я знала, что ты не можешь без своих лекций!
Он поднял подбородок, оценивающе глядя на нее:
– Признайся, помогать Тристе было приятнее, чем мучить ее.
– Я никогда ее не мучила. Я в этом совершенно уверена.
Он поднял брови и негромко насмешливо рассмеялся.
– Запомни, это грех – лгать священнику.
– Посмотри на себя, – с вызовом сказала она. – Это не грех – тащить женщину в укромное место, когда она должна наблюдать за порядком?
– Придя домой, я справлюсь в Библии и сообщу тебе ответ. – Он постарался произнести это искренне, и это заставило Грейс улыбнуться. Но она тут же спохватилась и сделала строгое лицо.
Он дотронулся до ее щеки с ямочкой:
– Почему ты не хочешь мне даже улыбнуться?
– А с чего мне хотеть? – От его прикосновения у нее путались мысли. Все же она не отвернулась. – Ты ведешь себя глупо, и я не хочу тебя в этом поощрять.
Он покачал головой. Его глаза пристально смотрели в ее, в них горел огонь.
– А почему бы тебе меня не поощрить? Как ты думаешь, что тогда произойдет?
– Я... ты... – Тяжело сглотнув, она подалась назад. – Я хочу вернуться на праздник. В самом деле. Если увидят, что меня нет, пойдут сплетни.
– Я верну тебя назад, – сказал он, его голос был ровным и рассудительным, – если ты пообещаешь танцевать со мной. В конце концов, я одинокий холостяк, сельский пастор...
– Одинокий? О, я в этом сомневаюсь. Я никогда не встречала более популярного пастора. У всех молодых женщин в твоей пастве глаза как у коров во время всей службы, так что не говори мне про свое одиночество.
– Я прекрасно вижу с кафедры все эти глаза. В моей кладовой множество кулинарных чудес, которые мне подарили. Но я хочу танцевать с тобой. Пообещай мне, что ты подаришь мне танец.
– О, ну ладно. – В ее голосе слышалась усталость, но ей была так приятна эта настойчивость, что хотелось рассмеяться. – Могу я теперь вернуться к гостям? – отрывисто спросила она.
Он усмехнулся, и она поняла, что провести его не удалось.
– Это не твои гости. Вечеринка устроена ради Эндрю, и оставь все заботы его матери.
Грейс прищурилась:
– Насчет танца я могу и передумать...
Он поднял руки, словно моля о сдаче:
– Тогда я снимаю свои возражения.
Она рассмеялась. Джейсон отвел ее обратно и оставил, чтобы она могла пообщаться с гостями. Достаточно было короткого взгляда, чтобы убедиться, что на празднике царит Эндрю. Его лицо раскраснелось от смеха. Или от бега. Или и от того и от другого.
Когда после обильного ужина начались танцы, Грейс тревожно стала искать глазами Джейсона. Когда она увидела его, ее душа ушла в пятки. Он смотрел на нее, и в его лице была решимость. А потом он направился к ней за обещанным танцем.
Они не разговаривали. Он согнул руку, предлагая ей свой локоть. Грейс почувствовала его мышцы. Оба проследовали на танцевальную площадку.
Первый танец напоминал простую прогулку, он был из тех, которые она считала скучными. Но на сей раз он стал совершенно другим, поскольку Джейсон смотрел на нее все время, не проронив ни слова. От его взгляда она раскраснелась, а на коже выступил мелкий пот.
– Пойдем со мной еще раз, – сдавленно предложил он, когда танец завершился.
У нее дрогнуло сердце.
– Я...
Он не стал ждать ответа и просто потянул ее за собой. Она шла за ним словно марионетка, слишком взволнованная, чтобы чувствовать свои руки и ноги. Но на сей раз он направился не на лужайку, а в дом. Она не сопротивлялась, пока он не привел ее в пустую комнату.
– Я не пойду сюда, – слабо воспротивилась она.
– Ну уж нет, ты пойдешь, – буркнул он, протягивая к ней руку. Рывком он притянул ее к себе, и она буквально упала в его объятия.
– Это должны делать пасторы? Соблазнять женщин? – Она попыталась дать ему отпор. От волнения у нее перехватило дыхание. Она проклинала свой голос за то, что он выдавал ее.
Он, затаив дыхание, смотрел на ее лицо, которое было совсем близко от его.
– Нет, это не должны делать священники. Но мужчины должны.
Она открыла рот, но он помешал ей что-либо сказать своим поцелуем.
Это было так неожиданно, так шокирующе, так хорошо, что ей в голову не пришло противиться. Он не держал ее очень сильно – и если бы она хотела высвободиться, ей бы это легко удалось. Но она не хотела.
У нее не было желания ни прекратить этот поцелуй, ни отстраниться от его широкого тела. Ощущения от его мягких губ, исходящий от него будоражащий запах заставили ее дышать чаще и разбудили ее чувства.
Когда он прервал поцелуй, Грейс увидела, что он не отводит от нее глаз.
– Ладно, Грейс, настало время сказать мне, что ты чувствуешь. Я преследовал тебя, а ты убегала, так что я мог изображать охотника-мужчину. Теперь я меняю правила. Скажи мне, что ты хочешь этого так же, как и я, что тебе понравился мой поцелуй.
