Обольститель и куртизанка - Кэмпбелл Анна (читать книги полные .txt, .fb2) 📗
– Так ты, поэтому отложил отъезд в Вену?
– Я не собираюсь возвращаться в Вену. Я подал прошение об отставке. – Эрит помолчал и перевел дыхание. – Я купил замок во Франции. Начну разводить лошадей.
– Во Франции? – чуть слышно прошептала Оливия, оцепенев от изумления. – Я думала, ты скорее захочешь осесть в Англии.
– У меня другие планы.
– А как же твои поместья?
Оливия твердила себе, что это ее не касается. Она оставила Эрита и не собиралась возвращаться к нему. Англия, Франция, да хоть Тимбукту. Этот человек навсегда потерян для нее, где бы он ни обосновался. Она не позволит Эриту разрушить ее жизнь только потому, что ему вздумалось сменить страну. Боже милостивый, а она-то решила, что Джулиан уже вернулся в Вену.
– Уильям вступит в права владения, когда окончит Оксфорд.
– Разве тебе и твоей семье не будет удобнее здесь, в одном из твоих домов?
Эрит поднял кружку и задумчиво повертел в руках, разглядывая отблески солнечных лучей на олове.
– После долгих лет, проведенных в Европе, Англия кажется мне слишком косной. Я храню в сердце, романтические мечты о родине и всегда буду любить ее, но Франция подходит мне куда больше. Я собираюсь переехать в Нормандию. Это достаточно близко, чтобы мы с детьми могли часто навещать друг друга. Уильям с Ромой полностью одобряют мои планы.
– В это трудно поверить.
Эрит лукаво усмехнулся.
– Я не говорил, что дети тотчас с восторгом приняли эту мысль. Но после долгих споров мне удалось склонить их на свою сторону.
Пытаясь скрыть непрошеную горечь, Оливия придала голосу язвительность:
– Итак, блестящий денди, баловень женщин, знаменитый повеса граф Эрит намерен остепениться, стать простым фермером?
– Я с нетерпением предвкушаю переезд во Францию. И собираюсь много путешествовать. Моя невеста мечтала увидеть незнакомые страны. – Джулиан поднял глаза, лицо его сияло от счастья. – Оливия, я задумал жениться.
Глава 30
Оливия отшатнулась с надломленным криком.
Жениться? Ну конечно, он хочет жениться. Но только не на ней.
Дрожащей рукой она нащупала спинку крепкого тростникового стула. Только бы не упасть. Нет, ни за что. Это было бы слишком унизительно. Но колени ее подгибались, а туман перед глазами сгустился в серое марево. Комната расплылась, стены пустились в пляс, Оливия провалилась в черный туннель, ведущий в бездну.
Сквозь удушливый туман она услышала звон покатившейся кружки – ее выронил Джулиан. Затем стул, за который она цеплялась, с грохотом опрокинулся на каменный пол.
Оливия покачнулась, беспомощно хватая ртом воздух. Дыхание ее оборвалось, грудь сдавило железным обручем. По телу разлился холод. Смертельный холод.
– Оливия? Оливия, милая, все хорошо.
Смутно, словно сквозь сон, она почувствовала, как сильные руки Джулиана обхватили ее, подняли и понесли к дверям.
– Отпусти меня, – хрипло прошептала она.
Но Джулиан не обратил внимания на ее мольбу. А может быть, просто не слышал ее.
– Здесь наверняка есть гостиная, черт возьми. Я не желаю больше разговаривать в этой проклятой кухне.
Понемногу жизнь стала возвращаться к Оливии. Она вгляделась в мужественный профиль Джулиана. Его скулы обозначились четче – должно быть, он похудел. Горькие складки у рта подсказывали, что он почти не улыбался после разлуки с ней.
Он внес Оливию в гостиную.
– Ну вот, здесь намного лучше.
– Я в состоянии держаться на ногах, – без особой уверенности заявила Оливия.
– Нет. А то ты, чего доброго, снова упадешь в обморок. – Опустившись в кресло перед камином, Джулиан усадил Оливию к себе на колени.
– Так-то лучше, – мягко проворчал Эрит, зарывшись лицом в ее волосы. Оливия закрыла глаза, наслаждаясь близостью возлюбленного. Она сознавала, что счастье ее хрупко и обманчиво, но не находила в себе сил оторваться от Джулиана. Впервые за бесконечно долгие месяцы, проведенные в разлуке с ним, месяцы, наполненные горечью и тоской, она почувствовала себя счастливой.
– Не мучай меня, Джулиан, – взмолилась она срывающимся шепотом, – это слишком жестоко.
– Жестоко? Звучит чертовски забавно. Женщина, ты заставила меня провести четыре месяца в настоящем аду. – Руки Эрита сильнее обхватили ее. Это невольное движение сказало Оливии лучше всяких слов, как сильно Джулиан тосковал по ней.
Она не понимала, чего он хочет. Только что Джулиан признался, что нашел себе жену, и объявил об отъезде во Францию, а теперь с нежностью обнимает ее, не желая выпускать из своих объятий.
Вцепившись в ворот его рубашки, Оливия положила голову ему на плечо. Его сильные руки сжали ее еще крепче.
Глупая иллюзия.
Остатки здравомыслия подсказывали ей, что нужно проявить твердость и прогнать Эрита прочь. Этот мужчина не для нее. Нелепо надеяться, что он будет принадлежать ей. Граф должен вернуться к своей невесте.
Джулиан должен уйти.
Но только не сейчас. Боже, не сейчас.
Как трудно убедить себя, что Джулиан принадлежит другой женщине. Узы, соединившие их в те долгие страстные ночи на Йорк-стрит, казались Оливии такими же прочными, как прежде. И даже прочнее, ибо они прошли испытание разлукой и болью.
Пусть ее назовут безумной, но она верила, что Джулиан все еще ее любит.
Однако даже если это правда, что с того? Эриту известно ее условие. Оливия остро сознавала: она не отступит, – хотя отвергнуть Джулиана во второй раз, значит, обречь себя на вечное одиночество, горькое и мучительное.
Граф поднял голову, глаза его весело сверкнули.
– Ты пахнешь клубникой.
– Я готовила варенье.
– Вот как? – улыбнулся Эрит, взяв Оливию за подбородок. – Ну-ка посмотрим.
Сердце Оливии пустилось в бешеный галоп. Дрожа всем телом, она замерла в предвкушении. Другая женщина на ее месте оттолкнула бы Джулиана, но Оливия слишком сильно тосковала по нему. Всего один поцелуй. Что в этом плохого? Неужели она не заслуживает капельки счастья, прежде чем безжалостная судьба обрушит на нее новые невзгоды?
Медленно, очень медленно Эрит опустил голову. Оливия успела бы отвернуться, если бы захотела. Серые глаза графа светились любовью, дрожащие губы Оливии робко приоткрылись. В следующий миг ее затопила волна восторга.
Мягкость рта Джулиана, мимолетное жалящее касание языка, сладость его губ одурманивали, пьянили. Этот поцелуй был удивительно нежным, непохожим на прежние, страстные, жадные. Он был легким, почти... невинным.
Эрит прервал поцелуй слишком быстро, и Оливия ощутила укол разочарования. Прежде Джулиан обращал страсть в оружие, пытаясь удержать ее.
– М-мм, какая прелесть. – Губы графа изогнулись в улыбке, ласковой, как его поцелуй. Своевольное сердце Оливии замедлило бег и замерло.
– Джулиан... – задыхаясь, прошептала она. Оливия попыталась напомнить себе о помолвке, но Эрит держал ее в объятиях, а его невеста, кем бы она ни была, казалась тенью, расплывчатой и нереальной. Оливия зажмурилась, стараясь сдержать слезы.
Джулиан нежно прижал ее к груди, словно почувствовал, как близка она к тому, чтобы расплакаться. Их сердца бились в унисон. Оливия ощущала на губах вкус поцелуя, хмельнее самого крепкого вина. Как давно, как отчаянно она мечтала испытать эту упоительную близость. Она замерла, прильнув к Джулиану, наслаждаясь похищенными мгновениями счастья.
– У меня есть для тебя подарок, – проговорил граф. Его голос звучал глухо и торжественно, как в тот день, когда Эрит впервые признался Оливии в любви.
Горькое разочарование разбило вдребезги хрупкий покой Оливии. Неужели Джулиан опять попытается подкупить ее рубинами?
– Снова драгоценности?
– Нет. Но я брошу к твоим ногам все бриллианты Лондона, если пожелаешь.
– Они мне не нужны.
Оливия хотела совсем другого. Ее не привлекали сверкающие безделушки – свидетельства побед над презренным племенем мужчин.
– И все же я осыплю тебя бриллиантами, – прошептал Эрит, касаясь губами ее уха. Оливия не смогла сдержать жаркую дрожь, прокатившуюся по телу.
