Пылкий романтик - Хантер Мэдлин (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
В кухне две молодые женщины в углу чистили какие-то большие кастрюли. У плиты сидела старая мулатка в простом коричневом платье, заплатанном переднике и красном платке, из-под которого выбивались седые пряди волос. Глаза женщины были закрыты, но, судя по ее виду, она не спала.
– Джулия! – окликнула ее Пен.
Старуха посмотрела на нее и сделала жест рукой молодым женщинам. Оставив свои кастрюли, те исчезли. Упираясь руками в колени, старуха с трудом стали подниматься.
– Сидите, Джулия, – поспешила остановить ее Пен. – Я сейчас сяду рядом с вами. – Взяв табуретку, она села рядом со старухой.
Та посмотрела на нее. Пустой, ничего не выражающий взгляд. Такой же, как у Цезаря. Как у Клео. Рабы еще с юного возраста учатся не выражать своих эмоций. Научишься чему угодно, если от этого зависит, выживешь ты или нет.
Шарлотта встала рядом, но так, чтобы не слишком бросаться в глаза Джулии. Пен представила ее. Старуха поздоровалась без интереса.
– Решили вернуться, мэм? – обратилась Джулия к Пен все с тем же безучастным выражением в глазах и в голосе. – Теперь, когда он умер? Впрочем, вы пробудете здесь недолго, до приезда нового хозяина. – Судя по слабой нотке, все-таки проскользнувшей в ее голосе, Джулия сомневалась, что новый хозяин будет чем-то лучше прежнего.
– Нет, Джулия, я не буду здесь жить. Просто пришла по делам.
– Я могу спросить, по каким, мэм?
– Хочу поподробнее узнать об обстоятельствах смерти графа. Мне сказали, что слуги ничего не видели и ничего не знают. Но позвольте, Джулия, в этом усомниться.
Джулия меланхолично потерла глаз.
– Мы действительно ничего не знаем, – все тем же отрешенным тоном проговорила она. – Мы все спали, мэм.
– И дворецкий тоже спал?
– Дворецкого в ту ночь хозяин и вовсе отпустил. Вообще-то хозяин часто принимал гостей, которых слуги не видели.
– Не может быть, чтобы Глазбери позволил себе остаться совсем без слуг! Насколько я его знала, он ни минуты не мог прожить без того, чтобы ему кто-то не прислуживал. А где же был Цезарь?
Старуха почему-то ответила не сразу.
– Цезарь действительно прислуживал ему в тот вечер, – сказала она. – Но к тому моменту, как пришел посетитель, Цезарь уже спал.
Пен пристально посмотрела старухе в глаза, ища хоть какие-нибудь проблески эмоций за завесой тупого равнодушия.
–Джулия, я должна вам кое-что сказать. Клео больше нет. Я узнала об этом месяц назад.
Во взгляде старухи по-прежнему трудно было что-либо прочесть.
– Что ж, теперь девочка на небесах. Там ей лучше, чем здесь. Добрый Господь взял ее к себе.
Взяв кочергу, Джулия пошуровала ею в плите. На мгновение пламя осветило ее лицо. Пен показалось, что в глазах старухи мелькнул все же какой-то огонек. Но это было не сожаление о смерти несчастной девушки и не радость о том, что сейчас она на небесах.
Это была радость о том, что Клео наконец-то отмщена: ее мучитель мертв.
– Я уверена, что Джулия чего-то недоговаривает, – сказала Пен. – Ей что-то известно!
Они с Шарлоттой сидели одни в спальне Глазбери.
– Во всяком случае, – кивнула Шарли, – как мне показалось, она не жалеет о смерти графа. И я, признаться, не могу ее за это осудить.
Пен обвела взглядом спальню. Мебель здесь, как и во всем доме, была старомодной, украшенной фальшивой позолотой в вычурном стиле прошлого века. Глазбери не любил что-то менять в своем доме. Он не доверял чужому вкусу, полагаясь на свой. Хотя многие нашли бы его пристрастия в интерьере, мягко говоря, своеобразными.
Обстановка в спальне: кровать, большой ковер на стене, даже приземистая скамейка, не слишком бросавшаяся в глаза, – все вокруг почему-то подавляло Пен своей массивностью.
Рядом со спальней находилась гостиная.
– Не осуждай меня, Шарли, – проговорила Пен, открывая массивные двери в гостиную. – Я тогда была другой, совсем по-другому смотрела на жизнь. Это было так давно, словно и не со мной.
Гостиная тоже была большая, с множеством диванов, массивных кресел, шкафов, выполнена в таком же старомодном стиле. Подобная мебель могла принадлежать лишь человеку, любящему подчеркивать свое богатство и влиятельность.
При первом же взгляде на гостиную Пен могла с уверенностью сказать, хотя и не была в ночь смерти графа, что с тех пор здесь успели тщательно убраться, чтобы ничто не напоминало о трагедии. Пен прошлась по комнате, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло бы ей дать ключ к разгадке.
– Может быть, – предположила Шарлотта, – его отравил кто-то из слуг? Подсыпали что-нибудь в ужин.
– Если слуги, то почему именно сейчас, а не много лет назад? Яд был обнаружен в одном из бокалов, стоявших на столе. Вряд ли Глазбери стал пить на пару с кем-то из слуг! Это не в его духе. Скорее, к нему все-таки кто-то приходил.
– Но этот кто-то никогда не признается, что приходил к нему. Возможно, граф сам ждал этого человека и хотел сохранить его визит в тайне, если отпустил дворецкого.
– Возможно, этот таинственный посетитель и сам хотел сохранить свой визит в тайне. А если так, то он объявится, даже если и сможет привести неопровержимые доказательства, что убийца все-таки не он.
– Увы, скорее всего найти настоящего убийцу действительно будет сложно. – Шарли зачем-то открыла ящик туалетного столика. – Ты, кстати, не знаешь, насколько тщательно обыскивали дом? Не нашли ли здесь чего-нибудь, что проясняло бы суть дела? Какой-нибудь записки, например.
– Не знаю. Надо было полюбопытствовать, когда я разговаривала с мистером Найтриджем, да что-то не додумалась. Вероятно, он и сам позаботился о том, чтобы дом тщательно обыскали. Если бы что-то такое нашлось, он бы сообщил мне!
– Да уж, как же, позаботился! – фыркнула Шарли, почему-то невзлюбившая Найтриджа чуть ли не с первого взгляда. – Искал так тщательно, что не мешало бы после него еще раз перерыть дом!
Подойдя к самому большому гардеробу, Шарли открыла его и стала рыться в вещах графа. Фраки, жилеты – все, как обычно. Шарли отодвинула вешалки с фраками в сторону и вдруг застыла словно вкопанная.
– Что такое? – удивилась Пен. – Что ты там увидела?
– Да так, ничего... – Шарли поспешила вернуть фраки на место.
– Дай-ка посмотреть! – Подойдя, Пен снова отодвинула фраки.
То, что она увидела, заставило ее похолодеть: веревки, кожаные ремни, плетки, еще что-то, напоминавшее орудия пыток.
– Ну что? – усмехнулась Шарли. – Кто был прав? Тщательно же работал твой Найтридж, нечего сказать!
– Ну, может быть, в шкаф он не лазил... Мог ли он представить, что обнаружит здесь такое?
– А не мешало бы ему слазить и в шкаф! Пен поспешила закрыть гардероб.
– Кажется, я догадываюсь, – проговорила она, – кто приходил к графу той ночью. Я могу себе представить, каких гостей принимал Глазбери втайне от всех, даже от слуг. Наивно было бы думать, что, лишившись меня и Клео, он смирился с тем, что у него больше не будет партнерш, с которыми он мог бы удовлетворять свои извращенные желания. Поэтому он в последнее время предпочитал жить в Лондоне. Здесь ему легче было найти продажных женщин, готовых за деньги исполнить любую прихоть клиента.
Шарлотта посмотрела на нее.
– Ты еще не имеешь полного представления о степени извращенности твоего мужа, Пен.
– Ты о чем? – удивилась та.
– После того, как с твоей подачи проделки Глазбери стали одной из главных тем светских сплетен, нашлись и те, кто, как оказалось, знал кое-какие подробности, неизвестные тебе. Твое предположение о том, кто бы мог убить графа, может вполне оказаться верным. С той лишь поправкой, что это могла быть и не женщина. Как выяснилось, его сиятельство не брезговал и мужчинами. И не обязательно этот человек приходил к нему за деньги. Есть немало таких, что готовы делать это и без денег, по собственной воле.
Пен разговаривала с Цезарем в библиотеке. Разговор с негром был наедине. Шарлотта на время осталась в гостиной.
Это был высокий и крупный мужчина. Еще внушительнее он выглядел в ливрее и парике. Пен вспомнила, что Глазбери нравилась импозантность Цезаря. Граф считал: лакей у такой важной птицы, как он, и должен выглядеть внушительно. В вышколенной манере Цезаря графу виделась подобострастность. Пен же привыкла видеть в солидности чернокожего слуги свидетельство гордого и независимого характера.
