Лагуна (СИ) - Гальярди Марко (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
***
Ночь пролетела незаметно: Джованни показалось, что он закрыл глаза и сразу же их открыл. Занавеси и оконные ставни были уже распахнуты, вчерашний слуга стоял рядом с кроватью и держал в руках серебряный таз с прохладной водой. Всё казалось слишком необычным: самостоятельно Джованни было позволено только умыться и поднести к лицу полотенце, дальше все действия выполнял слуга: обтер лицо, снял ночную камизу, облачил в повседневное платье, подвязал шоссы и надел башмаки. Из его уст только слышалось: «синьор», «пожалуйста, протяните руку», «пожалуйста, встаньте», заставляющие Джованни краснеть и испытывать чувство неловкости. «Я Франческо Лоредан. Сын богатого синьора из Венеции», — уговаривал себя флорентиец, пытаясь вжиться в новую роль. — «Я знатный человек, и так дОлжно прислуживать мне. Я не раб или простолюдин. Теперь я такой же господин, как и те, в чьи дома я был вхож». Две вчерашние служанки вновь накрыли стол и не ушли, пока Джованни не закончил лакомиться перепелиными яйцами и медовыми булками, сделанными из тонкой белой муки. «Значит, именно так я теперь буду трапезничать!» — флорентиец очень старался, вспомнив все уроки де Мезьера: не проявлять торопливость, жевать медленнее, не класть локти на стол, обтирать губы полотенцем. Затем слуга вновь повел Джованни по галерее. Только сейчас флорентиец заметил, что своды ее покрыты фресками, а в нишах стоят каменные скамьи. Мимо проходили другие слуги — женщины и мужчины: видно, в таком доме жила большая семья, если даже на обслуживание одного гостя выделили трех человек. Джованни старался не вертеть головой, чтобы не выдать своего жгучего любопытства. «Наверно, Франческо поступил бы так же: на что глазеть? Только сравнивать господский дом в Киренаике с дворцом в Падуе!»
Слуга оставил его в небольшой комнате с несколькими стульями, на которых лежали расшитые шелком подушки для сидения, и попросил подождать, бросив красноречивый взгляд на закрытые резные двери, ведущие в какие-то другие помещения. Джованни остался разглядывать настенные фрески с синим небом, золотыми звездами, праздничной процессией, несущей щедрые дары, трубачами, дующими в трубы, пастухами, ведущими за собой быков и овец, прекрасными девами, играющими в мяч посреди рощи, наполненной зверями и птицами.
Наконец еще один слуга раскрыл двери изнутри, жестом призывая к себе Джованни, а затем запер их за его спиной. Флорентиец увидел перед собой широкий стол, похожий на тот, что был у Готье в кабинете, шкафы, закрывающие все стены, и двух людей, несомненно — родных братьев Энрико и Манфреда Скровеньи, которые придирчиво его сейчас разглядывали, будто пытались найти изъян.
— Подойдите ближе, синьор Лоредан, — попросил старший, сидящий по центру стола на стуле с высокой спинкой. В отличие от своего брата, он казался более сухим и долговязым, и нос его был длиннее, а брови, сросшиеся над переносицей, делали его вид постоянно удивлённым. — Внешних уродств у вас нет. Это хорошо. Вы привлекательны, чем располагаете к себе других людей. Давайте поговорим так, будто вас спрашивают о способностях, и где вы ими успели овладеть. Например, вы умеете писать или читать?
— Да, — с волнением ответил Джованни, пытаясь постичь смысл предложенного разговора. — Писать и читать на латыни и арабском.
— А где вы этому научились? Кто вас учил? Почему вы не забыли свой язык и сейчас легко на нём объясняетесь?
— Я, — Джованни запнулся, наконец он понял, какую игру ему предлагают. И точно такие же вопросы будут ему задавать в Венеции, проверяя подлинность личности Франческо Лоредана.
— Подумайте, представьте, вы не должны запинаться, рассказывая о главном, — приободрил его синьор Энрико.
— Я был не единственным христианским рабом в господском доме. Там была служанка — Мария, которая взяла меня под опеку. Благодаря ей я не забыл родной язык. Там еще был один раб, по имени Якопо, — продолжил развивать свои фантазии Джованни, — слуга какого-то рыцаря с Майорки, они вместе потерпели кораблекрушение и попали в руки мавров. Имя рыцаря Якопо мне называл, но я не удержал его в памяти. Он научил меня латыни и письму. Благодаря ему я не забыл слова молитв. Мой последний владелец, когда я вошел в определенный возраст, начал обучать воинскому искусству, чтобы сделать из меня своего личного охранника. Его учителя обучали меня и арабскому письму.
Братья Скровеньи выглядели удовлетворенными. Однако допрос продолжался.
— Кто сейчас правит там, где ты жил?
— Султан Анасир [2], а земли эти называются — государство Калауна, по имени его отца и основателя династии правителей.
— Сарацины склоняли вас к грехам, которые считаются нашей верой смертными? [3] — внезапно спросил синьор Манфред.
— Да, — уверенно ответил Джованни, понимая, к чему тот клонит, но ответил вовсе не о том, что он предполагал: — Гневу. Я часто желал отомстить всем тем людям, которые меня похитили и вынудили стать рабом, которые подвергли меня лишениям и страданиям, которые пытались заставить меня забыть собственную веру. Мне приходилось молиться тайно, но я никогда не отступал от веры в Господа.
— Хорошо! — на губах синьора Энрико заиграла благожелательная улыбка. — А какие же теперь у вас планы на будущее, синьор Лоредан? Что вы собираетесь делать, вернувшись в Венецию, к семье?
Джованни показалось, что он слышит гул в ушах — так быстро билось его сердце от волнения. Он и сам не раз задавал себе подобный вопрос, помнил — аль-Мансур сказал: Марко Скровенжи полностью посвятит во все планы. Флорентиец с трудом разлепил омертвевшие губы:
— Делать лишь то, что будет услышано в Падуе от человека, который меня здесь примет.
***
[1] Энрико Скровеньи выкупил землю в городской черте, рядом с рекой и городской стеной. Раньше на этом месте была римская арена. Здесь был построен большой дворец, а капелла была при нём. В современности от дворца ничего, кроме капеллы (культурного достояния), не осталось, и разбит парк, где местами угадывается старая каменная кладка (якобы еще римская) и табличка «Здесь была арена».
[2] ан-Насир.
[3] Список семи грехов: Superbia (гордыня), Invidia (зависть), Ira (гнев), Acedia (лень), Avaritia (алчность), Gula (чревоугодие), Luxuria (похоть, блуд).
========== Глава 7. Пробудившийся тигр ==========
История этой семьи была омрачена глубочайшей скорбью и омыта слезами лишь одного человека — того, кто остался в живых по воле Господа, нести свой крест до самого конца. Пьетро Лоредан был удачливым торговцем, на свои деньги, полученные из наследства отца, строил корабли и возил товары из Кандии [1], успешно договариваясь и с византийцами, и с сарацинами. Своего первенца Франческо он очень любил, и когда тому минуло семь лет, впервые взял с собой в плавание. Трагедия произошла через пару дней, как только суда, груженные товарами, покинули Кандию. Пока Пьетро со своими людьми отбивал нападение пиратов, маленький Франческо, привлеченный шумом, вылез из трюма на палубу. От пиратов удалось отбиться, а пропавшего Франческо не сразу хватились. Груженое судно не могло преследовать легкую лодку в море, так был потерян старший сын. Двух дочерей вскоре унесла болезнь, а первая жена погибла, разрешившись мертворожденным младенцем. Пьетро женился во второй раз и стал еще богаче. У него выросли трое крепких сыновей и две дочери, но однажды Господь вновь излил свой гнев, и случилось несчастье. Корабль, везший всю семью, следовал на праздник, устроенный на одном из островов дожем Джованни Соранцо. Пожар начался внезапно. Получившего тяжелые ожоги Пьетро вытащили из моря рыбаки, но никого из остальных членов семьи спасти не удалось. Если Пьетро умрёт, то по завещанию всё его состояние будет разделено между несколькими церковными приходами и Республикой.
У рода Лоредан осталась и побочная ветвь — незаконнорожденный брат Реньеро и его сын Джакомо, которые не смогут получить по закону ничего: так и останутся торговцами, берущими корабли в залог у Республики под будущий товар. Поэтому этим двоим и понадобился человек, способный стать Франческо, который после смерти Пьетро, вступив в права наследования, спокойно передаст богатства Реньеро. Спешка объяснялась еще и тем, что из-за своей болезни Пьетро Лоредан не мог больше избираться в Большой совет [2], отчего и эти двери могли закрыться перед семьей Лоредан.
