Ведьма из-за моря - Карр Филиппа (книги полностью .TXT) 📗
В таких сундуках, как этот, часто были потайные отделения. Не было места лучше, чтобы спрятать свои бумаги. Я вынула одежду, чтобы лучше осмотреть ящик. Боковые стенки были толще, и очень могло быть, что там было пустое пространство. Я легонько постучала по дереву. Оно казалось полым, и я была уверена, что где-то была скрыта пружина.
Стоя на коленях перед ящиком, я услышала шум. Это могли быть только шаги в коридоре: кто-то подходил к двери. Продолжая стоять на коленях, я посмотрела на дверь. Сердце мое сильно забилось, когда щеколда поднялась, и дверь стала бесшумно и медленно открываться. На пороге комнаты стояла мачеха.
В ней всегда было что-то таинственное; я знала, что слуги боялись ее, и в этот момент я тоже ее боялась. Казалось, прошла вечность, но она молчала только несколько секунд. Что же меня так испугало в этот момент? Вдруг я поняла, что на ее лице не дрожал ни один мускул, выражение не менялось. Когда она улыбалась, уголки губ чуть-чуть приподнимались — и все. Я вдруг почувствовала, что возле меня стояло воплощение зла. То же самое, вероятно, чувствовали и слуги. Но кто мог сказать, потому ли это, что она имела репутацию ведьмы или действительно в ней было что-то сатанинское?
Губы ее чуть заметно двигались на неподвижном лице.
— Разбираешь вещи матери?
Мария вошла в комнату, дверь за ней закрылась. Я почувствовала желание броситься вон из комнаты. В моем сознании отчетливо промелькнула мысль, что я ведь оказалась с ней… наедине.
— Ну… да, — сказала я. — Все эти годы вещи лежали здесь.
— Нашла ты, что… искала?
— Здесь только ее одежда. Я встала.
— И ничего больше? — спросила она.
— Ничего, — ответила я.
Она подняла туфлю на высоком каблуке с круглым носком.
— Ужасная мода! — произнесла она. — Сейчас она лучше, правда? Посмотри на этот плоеный жесткий воротник. Кружево великолепное, но фасон ужасный, ты так не думаешь? Хорошо, что он уже вышел из моды, хотя в нем было одно достоинство: он заставлял женщин высоко держать голову.
Я подобрала вещи и положила их обратно в ящик.
— Ты хочешь, чтобы они остались здесь? — спросила она.
— Я не знаю, что можно сделать с ними.
— А я думала, что ты специально для чего-то собрала их. Может быть, отдать их служанкам? Но даже они теперь стремятся придерживаться моды.
Положив обратно в ящик все вещи, я закрыла крышку, и она опять превратилась в сиденье.
— Неплохая комната, — сказала Мария. — Нужно ею пользоваться. Но, может быть, ты считаешь, раз это была комната твоей матери…
— Да, я хотела бы оставить здесь все, как есть.
— Пусть так и будет, — сказала она и вышла. Интересно, поняла ли она, в каком напряжении я была?
Я пошла в свою спальню и была рада, что Сенары там нет. Через некоторое время я почувствовала себя лучше, а потом задала себе вопрос: «Что на меня нашло? Почему я была выведена из равновесия? Только ли потому, что мачеха застала меня за осмотром ящика?»
Дженнет все выболтала. Бедная Дженнет, она не смогла удержаться.
— Твоя мать всегда что-то писала, — сказала Сенара. — Каждый день в какой-то тетради. Ты знала об этом?
— Дженнет сказала мне на днях. Она и тебе об этом говорила?
— Нет, Мэри сказала, что она рассказывала об этом на кухне. Все это звучало довольно таинственно.
— Почему то, что она вела дневник, должно казаться таинственным? Многие так делают.
— Очевидно, она его спрятала? Тогда где он? Ты нашла его? Думаю, что нашла.
— Нет, не нашла.
Сенара пристально посмотрела на меня:
— Если бы он у тебя был, ты бы прочитала его? Я молчала, а она продолжала:
— Люди записывают в дневники свои тайные мысли. Если бы она хотела, чтобы ты прочитала его, она бы тебе показала его, да?
Я молчала. Я думала о том, зачем Дженнет разболтала о том, что мама что-то записывала каждый день, но, беспокоясь, чтобы никто не видел написанного, прятала свои записи.
Я вспомнила о дневнике, который вела, когда была ребенком. В нем я записывала фразы вроде «Сегодня шел дождь», «К отцу в замок приезжали гости», «Сегодня жарко»и так далее, только в Рождество добавлялось еще описание праздников. Такой дневник не надо было прятать.
Потом перед мысленным взором возникла мама, что-то украдкой пишущая. Вот она встала, ища место, где бы спрятать бумаги, чтобы никто в замке не прочел их.
А Сенара все говорила:
— Она была какая-то странная, не правда ли?..
Перед самой смертью?
— Что ты имеешь в виду?.. Странная?
— Ты каждую ночь уходила к ней спать, почему?
— Просто мне хотелось.
— Нет, ты играла в маму. Тебе всегда нравилось, когда за кем-то надо ухаживать: собачки, птички и все такое. Ты помнишь, как принесла домой чайку со сломанной ногой? Другие чайки заклевали ее до смерти, а ты нашла ее на берегу. Она так пронзительно кричала! Я помню, как ты принесла ее домой и выхаживала, но это не привело ни к чему хорошему, все равно она умерла во дворе. «Опять мисс Тамсин нашла себе заботу», — говорили слуги. А как ты хлопочешь над павлинами в Лайон-корте? Значит, ты ходила ухаживать за матерью, зачем? Ты была бы там в ту ночь, когда она умерла, если бы я не заболела. О, Тамсин, ты меня винишь в этом?
— Не глупи, конечно, нет!
— Я тогда слишком много выпила вина. Это было ужасно, никогда не забуду этого ощущения и никогда не повторю. Но интересно, почему твоя мама прятала дневник? Вот будет здорово, если мы найдем его!
И тут я поняла, что мачеха знала, что я искала, когда увидела меня у сундука.
Приближался Хэллоуин — «День всех святых», к которому у нас в замке относились с благоговейным страхом, потому что пятнадцать лет тому назад в такой же день мачеха появилась в замке. Дженнет это хорошо помнила, и Дженнет не позволит никому забыть об этом.
Было в осени что-то такое, что всегда пленяло меня. А весна была любимым сезоном мамы, потому что в полях появлялось множество диких цветов. Она знала названия почти всех цветов и пыталась научить меня, но я была не слишком способной ученицей и учила только потому, что хотела доставить ей удовольствие. Для меня особым временем года была осень, когда деревья щеголяли своими золотыми листьями, на полях расстилались целые ковры из листьев, а на живых изгородях пауки плели свою паутину. Я любила туманы по утрам и вечерам и даже холодный воздух. До смерти мамы я обычно думала: «Скоро будет Рождество — время остролиста и плюща, рождественского полена; приедут гости». Это время ожидали с нетерпением. Осень тоже была долгожданным событием, но часто получается, что ожидание лучше, чем реальность.
Дженнет рассказала мне, что до того Хэллоуина, когда мама привела в дом мою будущую мачеху, слуги обычно разжигали костер, который должен был отгонять ведьм. А когда он сгорал, они собирали золу и сохраняли ее до следующего Хэллоуина «от злого глаза».
Замок был полон осенних теней, когда я просыпалась утром и смотрела на море. Обычно там ничего не было видно, только стена серого тумана. Мне было жаль моряков в такую погоду, и я часто думала о Фенне. Когда же он вернется домой? Я следила, чтобы фонари на Морской башне и башне Нонны всегда горели.
Наступил день, неся с собой массу волнений. Мачеха, казалось, не ходила, а скользила по замку. На лице ее мелькала таинственная улыбка, как будто она знала, что все ждут, что же случится, и в центре этого события была она.
Драма разразилась за ужином: Сенары не было. Когда она не появилась, я начала тревожиться. Она часто опаздывала, но только не тогда, когда отец был за столом. Опоздание приводило его в ярость, и обычно опоздавшего оставляли без ужина и наказывали.
Отец заметил ее отсутствие, но промолчал. Раз Сенара не появилась, она рискует остаться без ужина. Мачеха была спокойна, но это обычное ее состояние.
Ужин закончился, но Сенара так и не появилась. Я испугалась и поднялась в нашу спальню.
— Ты видела госпожу Сенару? — спросила я Мэри.
